Самир Сельманович - Это все о Боге История мусульманина атеиста иудея христианина
Может быть, стоило бы добраться до места, которое «лучше, нежели жизнь»? Разве это восхождение, пусть даже незавершенное, не было бы приятнее любого другого, которое благополучно закончилось?
Вера в Бога спасает нас от веры в не–божества. Вот почему христианству присущ атеизм — атеизм того рода, который ставит под сомнение все наши представления о Боге и всю нашу преданность религии (эта мысль будет развита в седьмой главе).
И это одна из причин, по которой нам нужна не только собственная религия, но и чужие. Другие религии способны бросить вызов (или, по крайней мере, открыть нам глаза) идолам, которых мы создали, так как эти религии расширяют границы познания. Они выдвигают каверзные вопросы, которые мы не желаем задавать, делают предположения, которые мы не стремимся признавать или рассматривать, порождают важные аргументы против нас, в которые мы предпочитаем не вдаваться, и разоблачают вредные обычаи, от которых мы не хотим отказываться. Туда, где мы создали вакуум в познаниях и ценим религию ради нее самой, посредством чужих религий, посредством чужаков входит Бог. Когда мы позволяем им приблизиться и принимаем их, как соседей, они помогают нам увидеть присутствие Бога, благодать и заботу, которые мы сами разглядеть не в силах.
Это взаимное благо возникает, когда Бог становится для нас чем–то большим, чем просто наша религия. Те, кто любит Бога больше религии, смогут учиться до бесконечности, и, как вечные учащиеся, станут надежными наставниками для других, предлагая свои ценные взгляды и открывая в жизни совершенно новые перспективы.
Бог или религия
Обращение — это не процесс порождения веры в Бога, а процесс переноса веры (которую мы всегда уже имеем) с не–божеств на Бога. Воздерживаясь от поклонения небожествам, мы отказываемся от одной валюты, в которой оценивали жизнь, в пользу совершенно другой. Вот почему мы пользуемся термином «переход».
Поскольку религия — не–божество, переход от нее к Богу в действительности подобно переходу от любых других взглядов к Богу.
Те из нас, кто пришел к вере в Бога как чужак в организованную религию, временами слышит от верующих, воспитанных в той же религии с детства: «Вам повезло. Вы пришли со стороны, у вас есть опыт обращения. Ваше трудное путешествие — благословение для вас». И действительно, хотя подобные обращения способны подорвать наши взаимоотношения, негативно отразиться на наших жизненных целях, чувствах, представлениях о жизни, в то же самое время такой опыт дарует жизнь, оказывается животворным.
Но и для тех, кто получил воспитание в рамках религии, процесс обращения к Богу в равной степени трудный и животворный. Если перспектива обращения душой от прежней религии к Царству Божьему внушает вам страх, то не без причины. Этот поступок скажется и ца ваших отношениях, и на ваших жизненных целях, чувствах, на всех ваших представлениях о жизни. Эмоциональные, социальные, финансовые и все прочие затраты будут значительными.
Но небо не рухнет. Наоборот, откроется.
А если религия, к которой вы принадлежите, лишь одна из культур и структур, которые необходимо любить, поддерживать, но вместе с тем бросать им вызов ради Царства Божьего? Если так, тогда переход от преданности своей религиозной культуре к преданности Царству Божьему точно так же великолепен, как переход от «нерелигиозной» культуры к Царству Божьему. И то, и другое — обращение! Чтобы решиться на них, требуется точно такая же вера и отвага. Ваш образ жизни, ваше сообщество и даже ваше сердце пострадают, когда религия будет вытеснена из вашей души. А Бог войдет в нее.
Вот мое сердечное приглашение совершить этот шаг.
Думаю, большинство моих друзей удержались и не стали последователями Бога не по причине Его существования, ибо наши представления о существовании ограничены. Им не помешала и тайна всего, во что мы верим, ибо люди чувствуют, что их убеждения только ограничивают восприятие реальности. Их удержал отказ религиозных людей видеть, признавать собственное идолопоклонство в форме религии и сопротивляться ему. Ибо вот чем являются все идолы в конечном счете — поклонением самому себе.
Люди, которые чувствуют необозримость жизни, чистую благодать существования, возможность сомневаться и быть другими, животворный призыв любить наш мир, смотрят на религию в том виде, какой мы видим ее сейчас, и говорят: «Не–ет, жизнь с Богом должна быть гораздо щедрее».
И они правы, верно?
Предлагаю вам прямо сейчас сделать глубокий вдох и вместе со мной выполнить одно упражнение.
Оставьте в покое свою религию.
Бояться незачем.
Сделайте выдох.
Отлично…
Обратите внимание: в том, что касается Бога, не произошло никаких изменений. Бог по–прежнему тот, в ком вы есть, в ком вы дышите и существуете. Тора все так же дает вам жизненные наставления. Иисус Христос все еще ваш Господь и Спаситель. Пророк Мухаммед (да благословит его Аллах и приветствует) — все еще Вестник.
Вероятно, даже в большей степени, чем прежде.
Бог уже начинает входить в освобожденное пространство.
Сегодня, когда вы ляжете спать, пусть ваша душа, освобожденная из когтей не–божеств, обретет покой в любви, которая лучше, нежели жизнь.
6
Бог против религии
Родители воспитали во мне стремление к преуспеванию. Прежде чем я отправился в путешествие с Богом, мне хотелось стать важной персоной. Было желание получить первоклассное образование, уютный дом, хорошую машину, прекрасную жену и детей — все те блага жизни, о которых мечтает каждый. И все–таки все сигналы, которые я получал от родных и общества, побуждающие меня мечтать обо всем перечисленном, меркли по сравнению с моей тайной целью. Я желал гораздо большего. Я хотел стать великим.
Как только я стал христианином, эти мечты о величии были отброшены прочь учениями и жизнью Иисуса.
Потом я стал пастором. Подобно многим другим, кто в то время видел успех проповедников из больших церквей, я хотел быть таким же, как эти люди. Я мечтал о большом здании и солидном бюджете. Мечтал о тех временах, когда люди будут покупать записи моих проповедей, читать мои книги, смеяться над моими шутками и обращаться ко мне за советами. Разумеется, всего этого я в то время не осознавал. Подобно всем нам. Мы просто шагали по пути служения Богу!
Мои дохристианские фантазии не улетучились бесследно. Они просто прошли обряд крещения вместе со мной. Мои мечты о величии были «освящены» и преобразованы в нечто гораздо более трудноразличимое. И хотя это развитие определенно было следствием моего личного выбора, я считаю церковь — особенно ее современную западную версию — виновной в направлении многих из нас по этому пути.
С прекрасными учениями из священных писаний переплетались вездесущие мысли о величии. «Христианство — величайшая религия мира! Тебя как пастора назовут великим! Веди за собой людей, воздействуй на них, покажи им, как раздвинуть горизонты! Ты призван неуклонно развивать свою церковь! Твоя церковь может иметь превосходные программы работы, здание размерами больше торгового центра, отличную акустическую систему и новое ковровое покрытие! Ты сам можешь стать лидером — смиренным, разумеется, но тем, за которым последуют люди, а твоим вкладом станет не что иное, как вечное влияние на их судьбу!»
Когда я стал христианином, изменилось все.
И ничего не изменилось.
Величина Бога
Христиане верят, что некогда божественное начало пребывало в яйцеклетке, продвигающейся к матке встревоженной юной девушки. Но две тысячи лет спустя слово «маленький» приобрело негативный оттенок. Ислам ведет подобную битву с мыслью о величии. Его непритязательные начала, заложенные в Мекке и в Медине, уступили место мечтам об экспансии. Если Бог велик, значит, и мы должны быть великими!
Почему мы настолько одержимы идеей «великого» Бога и «великой» религии? Каким образом Возлюбленный преобразился в императора?
Когда мы прослеживаем путь человека от материнского чрева до могилы, боязнь малости неизбежна. После рождения вся наша энергия направлена на выживание. Мы учимся дышать, справляться с изменениями температуры и работой внутренних органов, с голодом и жаждой, учимся ходить, следовать указаниям, просить помощи, если мы в беде. Если все идет успешно, тайна и слава человеческой жизни постепенно охватывают нас. Вселенная кажется дружелюбной, по–матерински и по–отцовски заботливой. Нам кажется, что мы существуем не просто так. Мы ведь куда–то движемся, верно?
А затем, примерно в конце детства и в начале подросткового возраста, происходит еще одно событие. Мы осознаем, что магия и тайна нашего существования конечны. Наш разум становится зрелым, мы без труда представляем себе момент времени в будущем, когда в живых не останется никого, кто знал нас. До нас доходит, что будущее может быть, хотя нас не будет. Все, в том числе эта минута, когда–нибудь исчезнет бесследно, вместе со всеми доказательствами нашего существования. Фрейд назвал опыт осмысления подобных идей «травмой самоосознания». Чешский писатель Милан Кундера в книге «Невыносимая легкость бытия» именовал это бремя «легкостью»[60].
