Адин Штейнзальц - Статьи раввина на темы иудаизма
Современность может умирать, так же как и многие другие вещи в прошлом. Но пока она существует, у нее есть ее собственные пути, то есть вера в неверие. Она достигает той точки, где уже ничего нет и ничто не стоит усилий. Могут ли люди жить с этим — это уже другой вопрос, но именно таково их состояние в течение современности, и именно поэтому некоторые люди, достигнув этой высоты в рамках современности, предпочитают остановиться и повернуть в другом направлении.
От рабства к свободе
Выход из Египта — это один из важнейших поворотных пунктов истории еврейского народа. Помимо того, что выход из Египта — это центральная тема праздника Песах, почти все еврейские праздники, множество заповедей и вся классическая еврейская литература являются в той или иной степени, прямо или косвенно "памятью о выходе из Египта". Напоминание о том, что выход из Египта — это основополагающее событие, стержень бытия, получило свое впечатляющее выражение в первых словах Синайского Откровения: "Я Г-сподь Б-г твой, который вывел тебя из земли египетской, из дома рабства". Сотворение мира, существование вселенной как бы вынуждены уйти на задний план, уступая место выходу из Египта — сердцевине еврейского мира.
Столь подчеркнутая многомерность выхода из Египта не позволяет оценивать это событие лишь с исторической точки зрения, а придает ему дополнительный смысл: это событие-прообраз, архетип действительности, являющийся базисом исторической жизни еврейского народа. На протяжении веков выход из Египта был не только фактом из прошлого, о котором следовало вспоминать, но в большей степени — той фундаментальной творческой моделью, на основе которой созидалось бытие еврейского народа, как во внешне историческом плане, так и в плане внутренних отношений.
"Во всяком поколении обязан человек смотреть на себя, как будто он сам вышел из Египта", изо дня в день вспоминают о выходе из Египта, днем и ночью, "в этом мире и во дни Машиаха". Такое подчеркивание выхода из Египта, постоянное упоминание этого события указывает на то, что выход из Египта, хоть и является феноменом прошлого, тем не менее продолжает принимать участие в историческом процессе, оказывая влияние на жизнь многих поколений, на весь еврейский народ в целом и на каждого еврея в отдельности.
"Дабы вспоминал ты день твоего выхода из земли египетской все дни жизни твоей" — этот отрывок указывает на то, что следует вновь и вновь изучать подробности выхода из Египта, в любом поколении, поскольку процесс выхода из Египта должен продолжаться в каждую эпоху. Поэтому анализ событий, связанных с выходом из Египта, имеет актуальное значение всегда, ибо во всяком поколении первостихии бытия вновь и вновь складываются в первозданные, архетипические формы, во всяком поколении "рабами мы были у фараона в Египте, и вывел нас Г-сподь Б-г наш оттуда". А тот, кто не умеет воплощать в своей жизни относящийся к нему сценарий выхода из Египта, остается рабом фараона в Египте.
Рабами мы были
"Рабами мы были у фараона в Египте". На первый взгляд совсем нетрудно понять, что такое рабство. Поверхностное представление о рабах, эксплуатируемых и унижаемых, терпящих побои и издевательства, кажется настолько тривиальным, что как правило даже не возникает желания задуматься над этим явлением. Несомненно то, что раб занят тяжелым трудом, что над ним стоят надсмотрщики и надзиратели, следящие за тем, чтобы он выполнял свой ежедневный урок. Награда за его труд мизерна, а работа тяжела. Однако, в этом ли самая суть рабства? В современном мире почти каждый свободный человек тратит огромные усилия, добывая себе средства к существованию. Редко выпадают передышки, когда не подгоняет время и не давят различные обстоятельства, мало найдется людей, которые могут сказать, что они не страдают от необходимости тяжело трудиться, выполнять нормы и выносить притеснения от всякого рода начальников. Почти беспрерывная борьба за существование ложится тяжким грузом на плечи трудящихся. Во всяком поколении почти все люди изнывают под гнетом труда и к себе домой возвращаются только для того, чтобы восстановить силы для дальнейшей работы. Вышедшие же из Египта, что плакали в пустыне: "Помним рыбу, которую ели в Египте даром", — не были просто неблагодарными глупцами. У них о своем рабстве остались не только безрадостные воспоминания. Из этого можно сделать важный вывод: всякая жизнь включает в себя тяготы и труд, и во всякой жизни, даже в жизни раба, изнывающего от непосильной работы, находится время для утех и радостей. Связь между "рыбой" и "трудом" претерпевает изменения в зависимости от места или вида работы, но тем не менее всегда имеется известное соотношение между двумя этими явлениями. Суть рабства не во внешних его проявлениях, а во внутренних его смыслах, не внешние тяготы тяжкой работы создают рабство, и не праздность и отдохновение составляют содержание свободы.
Главная суть рабства заключается в том, что труд раба целиком принадлежит другим. Раб не является тем, кто сам определяет цели и задачи работы, в этой работе не учитываются его потребности и желания. Это работа на других. Другие определяют ее цели и задачи, а раб является лишь инструментом для этого. И коль скоро это так, то не играет роли, какой работой занят раб и действительно ли он надрывается в поле, изготовляя кирпичи из глины. Он может сидеть в хорошо кондиционированном помещении и писать высокохудожественные книги — даже на этом поприще он все еще раб.
Когда фараон испугался возрастающей силы еврейского народа, у него возникли опасения, что евреи достигнут свободы самосознания и "поднимутся из земли". Для того, чтобы народ остался в стране и не смог обрести независимое самосознание, фараон должен был заставить евреев заниматься делом, которое является чуждым их интересам и представляет интерес для Египта — "дабы изнурять его тяжкими работами" ради Египта, принуждая трудиться и выполнять работу, цель которой — благополучие египтян, "и строил он города-хранилища для фараона, Питом и Раамсес". Сами по себе эти мероприятия были весьма важны и преследовали вполне прагматические цели. Но поскольку работа эта осуществлялась для фараона и Египта, то само участие евреев в этой работе превращало евреев в народ рабов — народ, существующий для других.
Поэтому когда еврейский народ добился своей цели, когда он освободился от египетского гнета и достиг своей земли, то он не стал свободным от необходимости работать, даже весьма тяжко работать, хотя земля его и "сочилась молоком и медом". Разница не в работе и не в том, сколько можно получить за поденный труд, а в целях и назначении работы — выполняешь ли ты ее для самого себя, сообразуясь с собственными целями, или осуществляешь ее для других, согласно их целям.
Выход из рабства не следует понимать так, будто каждому трудящемуся предоставляется горшок с мясом, и, несомненно, выход из рабства — это не обретение беззаботности (скорее всего, даже наоборот: свободный человек более обеспокоен своей работой и ее результатами). Выйти из рабства это значит начать работать на себя, руководствуясь собственными целями.
Исходя из этого понятно, что рабство не прекратилось после выхода из Египта. Еврейский народ, находясь в других изгнаниях (а временами обитая на своей земле), мог вновь и вновь впадать в рабство. Однако это случалось уже не со всем еврейским народом, а с единицами или с отдельными, иногда значительными, его группами, когда он работал и трудился, созидал города и веси, осуществлял революции, развивал культуру, науку и искусство — и все это ради фараона, который существует в каждом поколении. "Угнетатели и надсмотрщики" иногда появлялись открыто, а иногда прятались в человеческих душах, когда не было нужды во внешних надзирателях, чтобы принуждать раба трудиться. Но евреи продолжали оставаться в рабстве — творить и строить для других, заниматься служениями, чуждыми для еврейского народа. Как выражено в словах Песни Песней: "Заставили меня сторожить виноградники, свой виноградник не сберегла я".
"Забрать народ из среды народа"
Начинается рабство так: раб работает для других, и другие определяют его цели и образ жизни. Но рабство становится более глубоким, когда оно перестает быть лишь внешней зависимостью и внешней порабощенностью, когда оно проникает в глубины души.
Пока раб, будь то отдельный человек или нация, осознает себя рабом, пока он понимает свои собственные интересы и соглашается с тем, что по каким-то причинам гнет спину на других, пока он болезненно переживает угнетение. рабство еще не является окончательным и бесповоротным. Более тяжелая стадия наступает тогда, когда раб забывает о том, что он раб. Высказывания пророков и мудрецов о рабстве евреев в Египте подчеркивают, что у евреев стало постепенно исчезать болезненное ощущение рабства, что еврейский народ начал отождествлять себя с Египтом и потерял из-за этого независимость самосознания. Упомянутое отождествление с Египтом не означает, что евреи во всех смыслах стали египтянами, ибо "египтяне" (во всех поколениях, во всех своих разновидностях) не желают предоставлять евреям право на это. Отождествление появилось тогда, когда евреи до такой степени прониклись идеями египетского народа, что с вдохновением и энтузиазмом взялись за ту тяжкую работу, которая была возложена на них, и стали считать ее целью своей жизни.
