Константин Пархоменко - Сотворение мира и человека
Действительно, какой смысл в красоте мира, его гармоничности и логичности, если все это обречено на смерть и разложение? В вопле Гераклита прекрасно выражена эта извечная тоска человечества по спасению мира, по преодолению смерти и для мира, и для человека.
Пытаясь найти какой-то выход, возможность жить после смерти, древние мыслители создают учение о перевоплощении душ. Тела истлевают в земле, души же на новом витке выходят в жизнь, получают новое тело…
Как о смерти говорит Библия?Итак, смерть – общий удел людей, путь всей земли (3 Цар. 2, 2). Перед лицом неотвратимой смерти жизнь – лишь краткий миг, хрупкое и мимолетное благо. Она лишь тень, дуновение, ничто… (см. Пс. 38, 5; 88, 48; 89; Иов 14,1–2; Прем. 2, 2). Библейский мудрец называет жизнь суетой, тщетой.
Но откуда такой пессимизм, если Библия верит в загробную жизнь? Дело в том, что вера в полноценное и каким-то образом активное существование после смерти начинается лишь с поздним иудаизмом.
Даже еще во времена псалмопевца и царя Давида, то есть за тысячу лет до Рождества Христова, считалось, что смерть – это сон, душевная бездеятельность. Что мертвый человек погружен в такое состояние, в котором он не может ни слышать, ни видеть, ни думать… Лишь по воскресении, когда кости начнут обрастать мышцами, кожей, люди вновь будут жить полноценно. Пока же все после смерти отправляются в шеол, место темное, безвидное. Души существуют в этом шеоле, или, как в нашем переводе, в преисподней, как тени. Это место забвения и печали. Все преданы праху и тлену…
В разных ветхозаветных книгах эта мысль звучит вновь и вновь: никто из умерших не вспоминает о Тебе, а в аду кто исповедует Тебя ? – восклицает псалмопевец (Пс. 6, 6). В 87-м псалме, автор которого Еман, современник и соратник Давида, мы читаем: Я сравнялся с нисходящими в могилу, я стал, как человек безпомощный. К мертвым причтенный, как убитые, лежащие во гробе, о коих Ты более не вспоминаешь и которые от руки Твоей отринуты. Положили меня в ров преисподний, во мрак и тень смертную. На мне отяготела ярость Твоя и все волны Твои навел Ты на меня. Ты удалил знаемых моих от меня: сочли меня отвратительным для себя, я предан и не имею выхода. Глаза мои изнемогли от страдания: взывал я к Тебе, Господи, весь день, воздевал к Тебе руки мои. Ужели для мертвых творишь чудеса? Или врачи воскресят (их), и они будут исповедовать Тебя? Ужели кто во гробе будет возвещать о милости Твоей и истине Твоей в (месте) погибели? Разве во мраке узнаны будут чудеса Твои и правда Твоя в земле забытой? (Пс. 87, 5-13).
Особенно много такой безотрадности в Книге Экклесиаста и в Книге Иова, книгах очень древнего происхождения. Так, отчаявшийся Иов восклицает: …преисподняя – дом мой; во тьме постелю я постель мою; гробу скажу: ты отец мой, червю: ты мать моя и сестра моя. Где же после этого надежда моя? и ожидаемое мною кто увидит? В преисподнюю сойдет она и будет покоиться со мною в прахе (Иов 17, 13–16).
Отчаявшись и плача, Иов просит Бога посмотреть на него, не отворачиваться. Иов молится: взгляни на меня, мой Создатель, прежде нежели отойду, – и уже не возвращусь, – в страну тьмы и сени смертной, в страну мрака, каков есть мрак тени смертной, где нет устройства, где темно, как самая тьма (Иов 10,21–22). Можно умножать примеры, однако и так становится ясно, что для древних иудеев была характерна идея существования душ после смерти в особом темном месте – шеоле.
Лишь в более позднее время появляется учение, что некие избранники, лучшие из израильтян, могут пребывать в потустороннем мире на некоем пиру вместе с Авраамом. Причастность жизни Авраама, покров и защиту великого праотца Авраама называли «лоном Аврамовым».
Но даже в самые безотрадные времена человек не мог смириться с тем, что смерть – это конец, что это навсегда Описывая грядущее преображение мира, пророк Исаия радостно восклицает: Поглощена будет смерть навеки, и отрет Господь Бог слезы со всех лиц (Ис. 25, 8). Да и как может быть иначе, ведь Бог создал человека для нетления… но завистью диавола вошла в мир смерть (Прем. 2, 23–24).
Сначала древний псалмопевец плачет: Обратись, Господи: избавь душу мою, спаси меня по милости Твоей. Ибо никто из умерших не вспоминает о Тебе, а в аду кто исповедует Тебя? (Пс. 6, 5–6), от страха смерти сотрясается все его существо: Призри, услышь меня, Господи, Боже Мой, просвети очи мои, да не усну смертно (Пс. 12, 4). Потом его голос крепчает, в нем появляется уверенность, что на все воля Божия и что любящих Его Бог не оставит: Сохрани меня, Господи, ибо на Тебя я уповал. И далее гимн: Посему возвесилилось сердце мое и возрадовался язык мой, а также и плоть моя вселится с надеждою, что не оставишь Ты души моей в аде и не дашь преподобному Твоему видеть тление. Ты показал мне пути жизни, наполнишь меня веселием пред лицем Твоим, блаженство в деснице Твоей во век (Пс. 15, 1, 9-11).
Можно ли победить распад и гибель творения?И Господь открывает пророкам и вдохновенным библейским мыслителям, что это возможно! Как? Прежде всего, Библия утверждает, что есть некая вечная и неизменная точка опоры.
Это Бог. В начале Ты, Господи, землю основал и дела рук Твоих – небеса. Они погибнут, Ты же пребудешь, и все, как одежда, обветшают, и как одежду совьешь их, и изменятся, а Ты тот же и лета Твои не кончатся. Сыны рабов Твоих поселятся и потомство их во век утвердится (Пс. 101, 26–28).
Бог – вот точка опоры для мира. Если быть с Богом, соединить свою жизнь с Божественным бытием, то возможно спасти жизнь от гибели.
И древние ветхозаветные мужи со всей силой свидетельствовали об этом. О том, что было для них лишь теорией, а не реальностью, что было от них сокрыто, потому что они не видели, как мы, настоящее, подлинное воскресение из мертвых – Воскресение Иисуса Христа.
Восхищение на Небеса живыми Еноха и Илии (см. Быт. 5, 24; 4 Цар. 2, 11–12) – что это, как не знак от Бога, что есть какая-то иная перспектива для человека, нежели прозябание в мрачном шеоле?.. Надежду воскресения вселяли и другие события: воскрешение сына сарептской вдовы пророком Илией, воскрешение сына суннамитянки пророком Елисеем; воскрешение умершего, которого израильтяне из страха перед грабителями поспешно бросили в могилу пророка Елисея. Как только мертвец коснулся костей пророка Божия, он ожил и встал на ноги, что повергло моавитян в страх и трепет (см. 3 Цар. 17, 17–24; 4 Цар. 4, 32–37; 4 Цар. 13, 21).
На грядущее воскресение из мертвых указывает и пророк Иезекииль. Это знаменитая 37 глава его Богодухновенной Книги. И ты, дорогой читатель, несомненно, знаешь эти слова, если бывал в православном храме вечером в Великую Пятницу. На середине храма лежит Плащаница – пелена с изображенным на ней почившим Господом. Сначала совершается каждение Плащаницы. Оно обозначает, что, несмотря на смерть, Дух Божественный не разлучился с телом Христовым. Перед нами лежит не тело человека, но Тело Богочеловека, Животворящее, имеющее силу победить тление.
Затем с пением торжественного и печального ангельского славословия «Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Безсмертный» Плащаницу обносят вокруг храма (или проносят внутри храма). Затем драгоценную пелену полагают в центре храма, диакон или чтец возглашает специальный стих-тропарь: «Держащий все концы Вселенной позволил Себя удержать гробу. От адского поглощения избавляешь человечество и воскресением Своим оживляешь нас, ибо Ты – Бог бессмертный» (рус. пер.). И далее диакон (или чтец) так, как только и нужно молить Бога о восставлении умерших, – громогласно, возглашает: «Воскресни Господи, помози нам и избави нас имени ради Твоего!» И далее – Господи – это не мы придумали, это Ты нам открыл! – «Боже, ушима нашима услышахом, и отцы наши возвестиша нам».
И наконец, читается со всею силою и властью отрывок из Книги пророка Иезекииля.
Мы словно вместе с пророком. Мы, как и он, восхищены Духом, мы чувствуем на себе тяжелую длань Божию, приклонившую нам голову. Мы видим поле, усеянное человеческими костями. Господь спрашивает нас: оживут ли кости сии?.. Господь повелевает: от Имени Моего возвести костям пробуждение… Мы трепещем, но не можем ослушаться и обращаемся к костям с Божиими словами.
И далее пророк Иезекииль свидетельствует: Я изрек пророчество, как поведено было мне; и когда я пророчествовал, произошел шум, и вот движение, и стали сближаться кости, кость с костью своею. И видел я: и вот, жилы были на них, и плоть выросла, и кожа покрыла их сверху, а духа не было в них. Тогда сказал Он мне: изреки пророчество духу, изреки пророчество, сын человеческий, и скажи духу: так говорит Господь Бог: от четырех ветров приди, дух, и дохни на этих убитых, и они оживут. И я изрек пророчество, как Он повелел мне, и вошел в них дух, и они ожили, и стали на ноги свои – весьма, весьма великое полчище (Иез. 37, 7-10). И после этой потрясающей душу до основания картины Бог Сам обращается к нам: Вот, Я открою гробы ваши и выведу вас, народ Мой, из гробов ваших… И узнаете, что Я Господь… И вложу в вас дух Мой, и оживете, и помещу вас на земле вашей… (Иез. 37,12–14).
