Константин Пархоменко - Сотворение мира и человека
Отметим: человек бессмертен не сам по себе, а как причастник Бога. Разлучится с Богом – и его природа подпадет под воздействие бесовских сил, пытающихся весь мир ввести в хаос и погубить. «Как существо сотворенное человек по естеству был преходящим, ограниченным, конечным; а если бы он остался в божественном добре, он бы благодатью Божией остался бессмертным, непреходящим» (свт. Афанасий Великий).
Но прародители наши отступили от Бога, и в мир вошла смерть. Сначала – как обещание: прах ты и в прах возвратишься (Быт. 3, 19), потом – как жестокая реальность. Жестокая ли?.. Но разве нет, разве не содрогалось сердце Адама, когда он видел лежащее перед ним холодное тело любимого сына?.. Разве мы можем остаться равнодушными к тому, что смерть похищает наших детей и вообще всех сынов и дочерей человеческих?..
И Церковь отвечает: смерть – это катастрофа, это извращение Божественного замысла… Но Бог и зло обращает к добрым последствиям. И смерть явилась… благодатным даром от Бога человеку. Ведь если бы смерти не последовало, первые люди могли вкусить от дерева жизни и обрести бессмертие. Сам Господь говорит про Адама: как бы не простер он руки своей и не взял также от дерева жизни, и не вкусил, и не стал жить вечно (Быт. 3, 22). Жить вечно – продолжая вечно грешить… Может ли быть худшее зло? А вечно грешить – значит возрастать во зле, уподобляться бессмертному сатане.
Следовательно, заключают отцы Церкви, смерть согрешивших прародителей явилась благом: «Бог называет смерть “благодеянием”, а ты сетуешь», – убеждает христиан Иоанн Златоуст.
Если б кто и должен был плакать, то только диавол. Он – бессмертен, и его грех не имеет предела. Мы же благодаря смерти избавляемся от вечного греха, для нас смерть – «покой и тихое пристанище». «О мудрость и милосердие Божие! – восклицает свт. Григорий Богослов – Грех порождает смерть, а смерть убивает грех».
Более того, смерть – очень сильное педагогическое средство. Видя смерть, разложение, конец и тщету всех земных стремлений, человек таким образом избавляется от гордыни. Человек понимает свою ограниченность и слабость, а понять это – значит уже почти обратиться к Богу, потому что лишь с Ним, Его силой и Его достоинством мы сильны. Богомудрый святой отец размышляет от имени Бога: «Я тебя призывал к большей чести, ты же, проявивший себя недостойным дара, изгоняешься из Рая. Несмотря на это Я тебя не презрю, но буду исправлять твой грех и возведу тебя на Небо. Поэтому Я попускаю тебе умереть; Я оставляю твое тело гниению и тлению. Ты же, видя все это, поймешь свое бессилие, свое земное начало, свою малость и не будешь воображать о себе и мечтать более надлежащего о себе» (свт. Иоанн Златоуст).
Остановимся на минуту и подумаем: не тратим ли мы время жизни впустую в праздности, развлечениях, а часто и в греховных делах? И это – зная, наверняка зная, что еще ну тридцать, ну пятьдесят максимум лет проживем. А представьте, если бы мы знали, что будем жить всю тысячу лет… Уверен, что не многие бы решили встать на путь исправления, имея впереди такой «запас» жизни. Так что и в ограничении срока жизни есть своя богоданная мудрость. С одной стороны – свобода в выборе пути (грешить или исправляться), с другой стороны – все-таки достаточно определенный и скромный рубеж.
…Запрещая вкушать от дерева познания добра и зла, Господь неложно обещал: в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь (Быт. 2, 17). «Душою Адам умер тотчас, как только вкусил, а после, спустя девятьсот тридцать лет, умер и телом. Ибо как смерть тела есть отделение от него души, так смерть души есть отдаление от нее Святого Духа…» (прп. Симеон Новый Богослов).
Адам согрешил, и в человеческую природу, как яд, вошла смертность. Душа человеческая разлучилась с Духом Божиим, разорвала связь с Божественной силой, животворной энергией. Постепенно силы человека, призванного к бессмертию, иссякли.
Поражающее воображение долголетие библейских праотцев, постепенно оскудевающее, сходящее на нет, – знак того, что человек все более удалялся от Бога, все более разлучался с Господом, Который есть Сама Жизнь.
Смирился ли человек со смертью? Безусловно, нет. Даже видя, что все усилия победить, заклясть смерть камланиями и религиозными мистериями бесполезны, человек чувствовал протест. Смерти не должно быть, это неправильно!
Неандертальцы еще сто тысяч лет назад хоронили своих умерших в позе эмбриона, как бы показывая этим, что смерть – лишь рождение в иную жизнь. Голова наклонена к груди, спина согнута, согнутые в коленях ноги прижаты к животу, руки покоятся на груди. Такие костные останки находят по всему миру. Часто в могилу помещали рог животного, который символизировал торжество, мощь жизни. Иногда тела посыпали цветами и лекарственными травами. Возле захоронений почти всегда обнаруживали следы древних костров: покойных поминали на трапезе, а может быть, языки пламени мыслились той дорогой, по которой уходили души умерших на небо.
Тысячелетия спустя, с возникновением великих культур древности, появляются иные ответы на вопрос, существует ли жизнь после смерти. Почти всегда этот ответ – да, причем часто древний верующий доходит в своем размышлении о посмертном бытии даже до отрицания какой бы то ни было ценности этой нашей, земной, жизни. Об этом говорят нам религии Востока. Индуизм и буддизм провозглашают, что смерть – это освобождение от страдания, в котором пребывают люди на этой земле. Смерть – блаженное погружение в нирвану, в абсолютный, ничем не колеблемый покой. В греческой религии, например в орфическом мифе, говорится, что душа при рождении сходит в вещественный и грешный мир как чужестранец. Тело – гробница души, и человек должен стремиться к освобождению души от тела. К рукам почивших орфики прикрепляли маленькие золотые таблички, на которых было написано: «Я тоже небесного рода». Мертвым, которые достигали врат иного мира, эти таблички были нужны как пропуска, как свидетельство, что умерший жил интересами потустороннего, ждал смерти.
Геродот свидетельствует, что фракийские племена встречали новорожденных младенцев плачем и рыданиями, тогда как мертвых провожали в могилу криками и возгласами ликования.
Смерть, таким образом, мыслится как неизбежный удел всякого живого существа. Удел неизбежный и трагичный. Древний человек, веря в загробную жизнь, конструируя модели посмертного бытия, очень остро чувствует эту боль, боль оттого, что смерть вторгается в жизнь нашу как незваный гость. Часто древний человек лишь устало разводит руками: не под силу человеку понять, что скрывается за гробовой доской. Может быть, и нет ничего за гробом. Эта жизнь – мираж, суета… На стенах одной древнеегипетской гробницы (жреца Неферхотепа) высечены слова:
Тела проходят неудержимо со времен Ра,
И новые образования вступают на их место.
Солнце показывается каждое утро, а на западе заходит,
Мужчины производят семя, женщины зачинают.
Ноздри всех живущих вдыхают утреннее благовоние.
Но те, что были рождены, —
Все они отправляются к месту, которое им назначено.
Поэтому с радостью справляй свой день, о жрец!
Я слыхал обо всем, что совершено предками,
Но теперь их стены распадаются, их места более нет…
Подумаешь, будто их никогда и не было.
Смерти подвластно все. Не только человек, но и все творение, вся Вселенная идет к концу. Мы видим рост, одряхление и гибель всего видимого – от мелких мошек, трав и деревьев до могущественных и славных властителей царств… «Но что говорить о них, есть и еще большие! – восклицает автор одной из Упанишад. – Мы видим гибель божеств, чандкарвов, асуров, якшей и иных. Да не их одних. Высыхают великие моря, разрушаются горы, передвигается Полярная звезда, обрываются тетивы ветров, затопляется земля, и сами высшие боги низвергаются из обителей своих».
Все проходит, все кончается. Какой смысл тогда у жизни на Земле, у самой этой Земли, если все равно все обратится в прах?.. Вспомним, как Гераклит, восхваляя красоту и гармонию мира, вдруг в отчаянии восклицает: «Куче мусора, наудачу высыпанного, подобен самый прекрасный космос!»
Действительно, какой смысл в красоте мира, его гармоничности и логичности, если все это обречено на смерть и разложение? В вопле Гераклита прекрасно выражена эта извечная тоска человечества по спасению мира, по преодолению смерти и для мира, и для человека.
Пытаясь найти какой-то выход, возможность жить после смерти, древние мыслители создают учение о перевоплощении душ. Тела истлевают в земле, души же на новом витке выходят в жизнь, получают новое тело…
Как о смерти говорит Библия?Итак, смерть – общий удел людей, путь всей земли (3 Цар. 2, 2). Перед лицом неотвратимой смерти жизнь – лишь краткий миг, хрупкое и мимолетное благо. Она лишь тень, дуновение, ничто… (см. Пс. 38, 5; 88, 48; 89; Иов 14,1–2; Прем. 2, 2). Библейский мудрец называет жизнь суетой, тщетой.
