Иеромонах Дамаскин (Христенсен) - Не от мира сего
Словами не опишешь всего, что случилось в тот день. На память приходят строки Священного Писания о том, как Христос исцелял бесноватого мальчика, который бьется о землю, бросается в огонь.
И, наконец, последняя прижизненная встреча с о. Серафимом, уже в больнице. Я пришла навестить его и несколько минут провела с ним: наедине. Вы знаете, всё время там он плакал. Конечно, ему было страшно и больно, но, сдается мне, печалился он не столько о себе, сколько о нас. И вот он открыл глаза, взглянул прямо мне в лицо. Не знаю, узнавал ли он людей, но меня узнал, точно. И несмотря на боль, несмотря на то, что со всех сторон был стиснут капельницами, трубками, датчиками, он улыбнулся. Этой минуты мне никогда не забыть.
Читаю эти строки и сама становлюсь себе противна. Как можно по–прежнему оставаться страшной грешницей, памятуя такие счастливые минуты с о. Серафимом».
Православие сердца
И мы имеем от Него такую заповедь, чтобы любящий Бога любил и брата своего.
1 Ин.4:21.
ОТЕЦ СЕРАФИМ СТАНОВИЛСЯ провидцем душ, соответственно менялось направление его деятельности. Когда он начинал миссионерскую работу, упор делался на защиту Православия от модернизма, обновленчества, экуменизма. И первые шаги его на этом поприще можно считать успешными. Сам же он писал впоследствии: «Чем больше узнаешь о христианской вере и духовной жизни, тем больше видишь своих ошибок и возникает естественное желание поступать «правильно»». Шли годы, и о. Серафим сам убеждался в поверхностности своего впечатления. Его основные принципы, философия жизни не изменились: и в конце жизни позиции его не сблизились ни с модернистами, ни с экуменистами, ни с приверженцами нового календаря. Они остались такими же, как и в первые дни «Православного Слова». Но теперь, через много лет, он убедился, сколь горьки плоды «сверхправильности», и понял, что сегодня людям нужно нести что- то более важное, ибо настали те последние времена, когда «во многих охладеет любовь» (Мф.24:12).
Отец Серафим стал проповедником Православия сердца — вот что самое главное. И в этом (наряду с темой возрождения Святой Руси) — основное содержание последних лет его жизни.
«Истинное христианство — не набор правильных мнений и суждений, этого недостаточно для спасения души, — писал о. Серафим и приводил высказывание свят. Тихона Задонского:
«Аще бы кто сказал, что истинная вера есть правое содержание и исповедание правых догматов, правду бы сказал; ибо верному неотменно нужно есть православное догматов содержание и исповедание. Но сие единое знание и исповедание не делает человека верным и истинным христианином. Содержание и исповедание православных догматов заключается всегда в истинной в Христа вере, но не всегда истинная во Христа вера во исповедании православном заключается.
. Знание правых догматов имеется в разуме, которое часто бывает бесплодно, надменно и возносливо.
. Истинная же вера в Христа есть в сердце, как сказано выше, и есть плодовита, терпелива, любительна, милосердна, человеколюбива, сострадательна, алчущая и жаждущая правды и пр., от мирских похотей удаляется и единому Богу прилепляется, всегда к небесным и вечным стремится и ищет их, противу всякого греха подвизается и от Бога помощи непрестанно ищет и просит к тому».
Далее он подкреплял свое мнение словами блаж. Августина: «Вера христианская с любовью совершается. Вера без любви — от дьявола!» А св. апостол Иаков в своем послании указывал: «. И бесы веруют и трепещут» (Иак.2:19).
Далее о. Серафим продолжал: «Таким образом, свят. Тихон дает нам первоначальное понимание Православия. Прежде всего вера должна гнездиться в сердце, а не в уме, она должна быть «живой и греющей душу», а не абстрактной холодной теорией. Вере учатся в жизни, а не в школе».
Чтобы лучше продемонстрировать суть сердцем прочувствованного христианства, о. Серафим привел пример одной из протестантских групп, где ранее подвизались Мария, Соломония и некоторые другие (ныне православные). Как и прежде, не мирясь с ошибками и заблуждениями протестантов, о. Серафим преодолел былые «ниспровергательские» настроения и указал на суть людских чаяний, скрытую под иной неправославной личиной.
«У этих протестантов, — писал он, — простая и теплая вера, в ней нет сектантской узости взглядов, присущей многим протестантским группам. Они не верят, в отличие от иных своих собратьев, что уже «спасены» и никаких усилий более прилагать не нужно. Они верят в необходимость духовной борьбы и не позволяют себе «расслабляться» душой. Они принуждают себя прощать друг друга, не таить зла на ближнего. Подбирают на улице бродяг, хиппи, отвозят на особую ферму, где в работе стараются излечить их души и приучить к ответственности. Иными словами, они относятся к христианству серьезно, как к главному в жизни. У них нет полноты христианства, которой обладает Православие, но их дела хороши. Вера у них живая, они любят Христа, любят ближнего. Во многом они нам пример, только сделать мы обязаны еще больше.
Некоторых из наших православных привлекают такие протестантские организации, но бывает и наоборот: некоторые протестанты обращаются в Православие. Разве это удивительно? Мы исповедуем христианство во всей полноте, и в жизни нашей, в самой ее гуще, наверное, есть нечто приметное и желанное для всякого, кто искренне Любит Истину. В монастыре мы крестили нескольких протестантов из этой группы. И к Православию их привлекла Благодать и Таинства Господни, т. е. то, чего нет у протестантов. Встав на путь Православия, они вскорости поймут, сколь поверхностной и наивной была их вера и жизнь совсем недавно. Их наставники черпают практические советы из Евангелия, но когда они иссякают, приходится повторяться.
В Православии люди находят богатство неисчерпаемое, которое помогает глубже понять христианскую жизнь — как ни одна иная ветвь христианства. Мы же, православные, наделенные этим богатством, должны пользоваться им в большей степени».
ИСПОВЕДУЯ ВНУТРЕННЕЕ «сердечное» Православие, о. Серафим предостерегал от увлечения «мудростью внешней». Он писал: «Быть православным, не будучи христианином, — значит фарисействовать (по–иному это не назовешь), держаться буквы Закона Церкви, утеряв животворящий Дух истинного христианства».
Он указал, как легко можно увлечься «правильностью» даже и мелочах: «Мы, любя традиционную византийскую иконопись, можем вдруг с презрением отнестись к иконам современного письма. То же касается и церковной музыки, архитектуры, слепого следования постам, поклонам в церкви и т. д. Если вы начнете возмущаться, что у вас в церкви «неправильные иконы» (то бишь написанные не в традиционной манере) — берегитесь, ибо вас увлекла чисто внешняя сторона. Сколько церквей, где кроме «правильных» икон больше ничего нет! Я всегда с недоверием отношусь к таким церквям: не следуют ли они «правильной» моде? Известно много случаев, когда старые, истинно русские иконы (написанные с большим или меньшим вкусом и умением) заменялись в современном духе сверхревностными хранителями традиций на новые бумажные иконы в византийском стиле. Что же в итоге? Люди утрачивают связь с традицией, с теми, кто и дал им Православие. Они убрали иконы, перед которыми люди молились веками».
Отец Герман вспоминает, когда готовился специальный выпуск «Православного Слова» ко дню памяти о. Герасима (прожившего много лет отшельником на Аляске), он поделился сомнениями с о. Серафимом:
— Как нам представить отца Герасима великим подвижником современного Православия, если у него в церкви были иконы, писанные в западном стиле?
— Именно они и подтверждают его приверженность традициям, — ответил о. Серафим, — ибо он в простоте и любви принял то, что оставили ему наши праведники.
«Внешняя мудрость» подстерегает нас и в молитве, и в чтении духовных книг. Здесь легко пойти на поводу у собственных страстей. Вот что говорил по этому поводу о. Серафим: «Сейчас вошло в моду «упражняться» в Иисусовой молитве, читать Добротолюбие, кивать на святых Отцов. Всё это нас не спасет — это лишь внешняя сторона веры, средство, которое может помочь, употреби мы его правильно. Если же вы хотите стяжать лишь «пылкое чувство», то придете в итоге не ко Христу, а к антихристу».
Отец Серафим держался взглядов свят. Игнатия (Брянчанинова): лишь те, кто чувствует Царство Божие сердцем, распознают антихриста, когда он появится на земле. А «сверхправильные», напротив, станут его легкой добычей. Отец Серафим, ссылаясь на «Повесть об Антихристе» Вл. Соловьева, говорит, что антихрист, дабы привлечь тех православных, кто держится традиций, откроет Музей христианской старины. «Пожалуй, и «образ зверя» (Откр. 13:14) будет написан с соблюдением византийских иконописных традиций — пусть мысль эта будет нам трезвящим напоминанием, — писал о. Серафим. — Антихриста нужно понимать как явление духовное. Почему мир захочет поклониться ему? Да потому, что в нем есть то, что найдет отклик в каждой душе, когда в ней нет Христа. И если, не дай Бог, мы поклонимся ему, значит нас привлекло нечто внешнее, схожее с христианством. Ведь антихрист захочет «заменить» Христа, быть похожим на Него».
