Фома Аквинский - Сумма теологии. Том VII
Следовательно, ненавидеть в брате грех и все то, что противно божественной правосудности, правомерно, а ненависть к природе и благодати нашего брата есть грех. Но то, что мы ненавидим пороки и недостаток добра в нашем брате, является частью нашей любви к нему, поскольку желание другому блага равносильно ненависти к его злу С другой стороны, просто ненависть к брату греховна всегда.
Ответ на возражение 1. Согласно божественной заповеди (Исх. 20:12) мы должны почитать своих родителей как соединенных с нами природою и родством. Ненавидеть же их мы должны в той мере, в какой они препятствуют нам достичь совершенства божественной правосудности.
Ответ на возражение 2. Бог ненавидит не природу клеветника, а наличествующий в нем грех, и в этом отношении мы можем ненавидеть клеветников без совершения при этом греха.
Ответ на возражение 3. Люди не противостоят нам со стороны тех благ, которые они получили от Бога, и потому в этом отношении мы обязаны их любить. Но они противостоят нам в той мере, в какой выявляют свою к нам враждебность, что само по себе является в них грехом. В этом отношении мы должны ненавидеть их, поскольку мы должны ненавидеть в них то, что они настроены к нам враждебно.
Раздел 4. ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ НЕНАВИСТЬ К БЛИЖНЕМУ НАИБОЛЕЕ ТЯЖКИМ ГРЕХОМ ПРОТИВ БЛИЖНЕГО?
С четвертым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что ненависть к ближнему является наиболее тяжким грехом против ближнего. Ведь сказано же [в Писании], что «всякий, ненавидящий брата своего, есть человекоубийца» (1 Ин. 3:15). Но убийство является наиболее тяжким грехом против ближнего. Следовательно, такова же и ненависть.
Возражение 2. Далее, самое худшее противоположно самому лучшему. Но лучшее, что мы можем предложить ближнему – это любовь, поскольку все остальное [доброе] может быть отнесено к любви. Следовательно, наихудшей является ненависть.
Этому противоречит следующее: как замечает Августин, о чем-либо говорится как о злом постольку, поскольку оно причиняет порчу[420]. Но существуют грехи, которые причиняют больше вреда ближнему, чем ненависть, например, воровство, убийство и прелюбодеяние. Следовательно, ненависть не является наиболее тяжким грехом.
Кроме того, Златоуст, комментируя слова [Писания]: «Кто нарушит одну из заповедей сих малейших» (Мф. 5:19), говорит: «Заповеди Моисея, такие как «не убивай», «не прелюбодействуй», малы по своей награде, но становятся великими при ослушании. С другой стороны, заповеди Христа, такие как «не гневайся», «не вожделей», велики по своей награде, но невелики по греху». Но ненависть, подобно гневу и вожделению, является внутренним движением. Следовательно, ненависть к брату не является столь же тяжким грехом, как убийство.
Отвечаю: согрешения против ближнего являются злом в двух отношениях: во-первых, по причине неупорядоченности в согрешающем; во-вторых, по причине вреда, причиняемого тому, против кого совершен грех. В первом отношении ненависть является более тяжким грехом, чем вредящие ближнему внешние действия, поскольку ненависть – это неупорядоченность человеческой воли, которая является главной частью человека и в которой укоренен грех. Поэтому если внешние человеческие действия являются неупорядоченными без какой-либо неупорядоченности в его воле, то они не являются греховными, как, например, если бы он убил человека по неведенью или от усердия в правосудности. Если же в его внешних действиях, направленных против ближнего, обнаруживается что-либо греховное, то оно всегда может быть возведено к его внутренней ненависти.
С другой стороны, [а именно] в том, что касается причиненного ближнему вреда, направленные вовне грехи человека хуже, чем его внутренняя ненависть.
Сказанного достаточно для ответа на [все] возражения.
Раздел 5. ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ НЕНАВИСТЬ ГЛАВНЫМ ГРЕХОМ?
С пятым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что ненависть – это главный грех.
В самом деле, ненависть непосредственно противоположна любви к горнему. Но любовь к горнему является первейшей добродетелью и матерью всех остальных. Следовательно, ненависть является первейшим из главных грехов и источником всех остальных.
Возражение 2. Далее, грехи возникают в нас из-за склонностей наших страстей, согласно сказанному [в Писании]: «Страсти греховные… действовали в членах наших, чтобы приносить плод смерти» (Рим. 7:5). Но все другие душевные страсти, как было показано выше (11–1, 25, 2), являются, похоже, следствиями любви или ненависти. Следовательно, ненависть должно полагать одним из главных грехов.
Возражение 3. Далее, порок – это нравственное зло. Но ненависть более любой другой страсти связана со злом. Следовательно, похоже на то, что ненависть должно полагать главным грехом.
Этому противоречит следующее: Григорий не включает ненависть в свой список семи главных грехов[421].
Отвечаю: как уже было сказано (II-I, 84, 3), главным надлежит полагать тот порок, из которого наиболее часто возникают другие пороки. Затем, порок противен природе человека постольку, поскольку тот является разумным животным, а когда нечто действует вопреки природе, то естественное разрушается постепенно. Следовательно, оно должно в первую очередь ослабевать в том, что меньше всего соответствует природе, и в последнюю очередь – в том, что больше всего соответствует природе, поскольку первое при созидании является последним при разрушении. Но первым и главнейшим из более всего присущего человеку по природе является любовь к тому, что благо, а особенно – любовь к божественному благу и благу ближнего. Поэтому противоположная этой любви ненависть есть не первое, а последнее при обусловливаемом пороком разрушении добродетели и, следовательно, она не является главным пороком.
Ответ на возражение 1. Как сказано в седьмой [книге] «Физики», «достоинство вещи состоит в таком ее хорошем расположении, которое наиболее соответствует ее природе»[422]. Следовательно, то, что является первым и главнейшим в добродетелях должно быть первым и главнейшим в естественном порядке. Поэтому любовь к горнему почитается главнейшей добродетелью, а ненависть по той же причине не может быть первым из пороков, о чем уже было сказано.
Ответ на возражение 2. Ненависть к противному естественному благу злу, равно как и любовь к естественному благу, является первой из душевных страстей. Но ненависть к природному благу не может быть чем-то первым, но – [только] чем-то последним, поскольку такого рода ненависть, равно как и любовь к чуждому благу, служит доказательством уже испорченной природы.
Ответ на возражение 3. Зло бывает двояким. Одно из них суть истинное зло, которое несовместно с естественным благом, и ненависть к такому злу может предшествовать всем остальным страстям. Но есть и другое зло, которое не является истинным, а только кажется таковым, как когда истинное и природное благо почитается злом в силу испорченности природы, и ненависть к такому злу необходимо должна быть чем-то последним. Последняя ненависть порочна, а первая – нет.
Раздел 6. ВОЗНИКАЕТ ЛИ НЕНАВИСТЬ ИЗ ЗАВИСТИ?
С шестым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что ненависть не возникает из зависти. Ведь зависть – это неудовольствие, испытываемое по поводу чужих благ. Но ненависть не возникает из неудовольствия, напротив, мы страдаем от присутствия ненавидимого нами зла. Следовательно, ненависть не возникает из зависти.
Возражение 2. Далее, ненависть противоположна любви. Но любовь к ближнему, как было показано ранее (25, 1), вытекает из любви к Богу. Поэтому и ненависть к ближнему вытекает из ненависти к Богу. Но ненависть к Богу не является следствием зависти, поскольку, как говорит Философ, мы завидуем не неподобным, а, скорее, подобным себе[423]. Следовательно, ненависть не возникает из зависти.
Возражение 3. Далее, у одного следствия – одна причина. Но ненависть обусловливается гневом, поскольку, как говорит Августин в своем правиле, «гнев перерастает в ненависть». Следовательно, ненависть не возникает из зависти.
Этому противоречит сказанное Григорием о том, что «вслед за завистью грядет ненависть»[424].
Отвечаю: как уже было сказано (5), ненависть к ближнему – это последний шаг человека по стезе греха, поскольку она противоположна любви, которой он по природе [должен] любить своего ближнего. Затем, если человек уклоняется оттого, что для него естественно, то так это потому, что он намерен уклониться оттого, что по природе является объектом избегания. Но всякое животное, как говорит Философ, по природе избегает страдания и стремится к удовольствию[425]. Таким образом, как любовь возникает из удовольствия, точно так же ненависть – из страдания. В самом деле, подобно тому, как мы подвигаемся к любви к тому, что доставляет нам удовольствие, постольку, поскольку оно обладает [для нас] аспектом блага, точно так же мы подвигаемся к ненависти к тому, что доставляет нам неудовольствие, постольку, поскольку оно обладает [для нас] аспектом зла. Следовательно, коль скоро зависть – это неудовольствие, испытываемое по поводу блага ближнего, то из этого следует, что благо ближнего становится нам ненавистным, и потому «вслед за завистью грядет ненависть».