За порогом жизни, или Человек живёт и в Мире Ином - Волошина Инна

— Проходи.

Я вошёл в здание. Ко мне тут же подошёл другой мужчина в одежде, похожей на того, кто меня встретил на улице. Он жестом пригласил меня следовать за ним. Буквально через несколько шагов от входа он остановился и сказал:

— Проходи, умойся с дороги.

Вслед за ним я вошёл в небольшую комнату, красиво убранную. Он взял со столика полотенце и кувшин с водой. Полил мне на руки. Я умылся над фарфоровой раковиной. Он подал мне полотенце и жестом указал на удобный стул-качалку. Я был поражён всем происходящим, что невольно соглашался со всем, что мне предлагали. Я сел на стул-качалку, и, прежде, чем успел опомниться, мужчина оказался возле моих ног с чашей воды. Он омыл мне ноги и подал удобные мягкие туфли домашнего покроя, как раз по моей ноге. От происходящего, мне казалось, я онемел. Пока этот мужчина выливал воду, в комнату вошла женщина и позвала меня:

— Идём со мной, я покажу тебе твою комнату.

Пока мы шли по коридору и поднимались по лестнице, женщина продолжала говорить:

— Комната выходит окнами во двор, есть небольшой балкон. Думаю, всё необходимое найдёшь в комнате. Если что-то понадобиться ещё, обратишься ко мне. Я нахожусь вот в этой комнате, — она указала жестом на дверь под лестницей, ведущей на третий этаж, — Ну вот мы пришли, — женщина открыла одну из дверей и предложила мне, — Проходи, устраивайся и отдыхай. К полудню принесут обед.

Я вошёл в комнату, закрыл дверь и огляделся. Комната обставлена роскошно, но нет ничего лишнего, всё очень изысканно и красиво. Как и во всех домах путешествующих — у стены кровать, у окна — столик. А ещё вдобавок ко всему на стене против кровати — две полочки с книгами. И небольшой платяной шкаф в углу. Шторы на окнах из лёгкой, не плотной материи, которая хорошо пропускает свет. Бельё на постели тоже тонкое; ажурное с вышивкой. На подушке красивая вышивка уголком. Столик у окна резной, на нём на розовой салфетке высокая ваза из переливающегося стекла и букет неярких цветов. На полочках с книгами по краям стояли в горшочках вьющиеся цветы. На одной из створок платяного шкафа большое зеркало в резной оправе. Я подошёл к шкафу и открыл дверцу. В нём висела лёгкая мужская одежда различного покроя. Посмотрев в зеркало, я пришёл к выводу, что мой дорожный плащ изрядно потрепался и был в пыли. Я его сбросил на пол. Он тут же исчез, хотя в комнате никого и не было. Я перестал удивляться происходящему. Всё принимал за должное. Сбросив плащ, я решил сменить свою одежду. Выбрал то, что было мне по душе и переоделся. Вся моя одежда, как и плащ, исчезла. Только теперь я решил лечь и отдохнуть.

Книги меня не интересовали и я просто погрузился в мир мысли. Не знаю, как долго я пробыл в таком состоянии, но вот в комнату вошла девушка с подносом в руках и спросила:

— Будешь обедать?

— Я не голоден, а вот от освежающего напитка и фруктов не откажусь.

Девушка подошла к столу и с подноса поставила на него графин с оранжевой жидкостью и красивый высокий бокал. Молча вышла, а через несколько мгновений вернулась с вазой в руках. Всё так же молча поставила её на стол и лишь у двери задержалась, спросив:

— Что-нибудь надо ещё?

— Благодарю. Мне более ничего не надо.

Девушка вышла, а я выпил ароматный напиток и отведал фрукты. В вазе были яблоки и груши, айва и хурма, инжир и персики, а поверх всего — роскошная гроздь винограда. В налитых ягодах виднелись косточки.

Здесь действительно всё было сделано для полного отдыха путешествующих.

Отдохнув, я вышел на балкон и сделал несколько набросков с живописного дворика. Потом прорисовал контуры всего здания (вид с дороги). И сделал наброски с работающего у входа человека. Мне долго не спалось, и я по памяти восстановил вид комнатки, где мне омыли ноги, и зарисовал. На следующий день к обеду я отправился в путь дальше. На мне была та одежда, что я выбрал себе в платяном шкафу. Лишь на выходе я снял мягкие и удобные туфли, одев свои сандалии.

Как же сильно отличаются эти миры! Тот, который я для себя назвал «грубым» и тот, который я покидаю сейчас…

А вот ещё одна картина. На ней изображён вид большого города. Его вид необычен. Ни с чем не сравнимы и мои воспоминания о нём…

Проходя по холмистой местности, я увидел в дали большой город. Мир, по которому я шёл, казался мне вымершим. Я почти никого не встретил здесь, хоть и шёл несколько недель. А тут вдруг — город!

Я перенёсся к нему и вышел на его улицы. Людей почти не было видно. По хорошо укатанным дорогам ездили машины, бесшумно и не оставляя выхлопных газов. Что-то шевельнулось внутри меня, и, глядя на всё окружающее и непонятное мне, я легко находил ответы.

Так машины работают за счёт энергии Космоса, которая будет открыта Человечеством. Использование этой энергии безопасно и безвредно. Окружающая среда не загрязняется. Дома вдоль дорог большие и высокие, но не более девяти этажей. И вновь мысль извне: «Самая оптимальная высота для подобных зданий». Мне на встречу шло несколько человек. Люди высокие, статные и хорошо сложенные. Черты лиц правильные и красивые. От них исходило какое-то тепло. Мысль извне: «Это люди будущего. Особо одарённое поколение, оставшееся жить после многих перемен на Земле».

Мне было неловко в этом городе. Здесь всё казалось не совсем реальным или, точнее, не совсем живым: холодным. Мысль извне: «Это город далёкого будущего. Он не обжит и оттого холоден. Его посещают люди, которые, сходя на Землю, будут нести преобразование в науке и технике; изменять представление о жизни живущих на Земле; они поведут людей к сознательной и разумной жизни, выводя из тупика существующего образа жизни. На многие годы Человечество опустится в хаос Бытия. Познает боль и унижение. Пройдя через смрад разложения духовности общества, восстанет к новой жизни, ведомое сильными людьми Мира сего и Космоса…»

Перед глазами в короткий миг пронеслись ужасные события и войны, наводнения и землетрясения, извержение вулканов и всё то, что разрушает мир, и от чего гибнут люди. Затем на миг обрыв видения, и … видения более спокойные: всё восстанавливается из разрушенного, но в обновлённом, более прекрасном виде. Потом восстановленное совершенствуется, изменяясь буквально на глазах… Толчок. Я открываю глаза и вижу, что стою на холме, с которого открывается прекрасная панорама города. Как я оказался на этом холме, не знаю. Но, движимый внутренним глубоким побуждением, беру бумагу и мелки. Легко и быстро делаю наброски города. Всё готово…

Более я не могу здесь находиться, гонимый чем-то Свыше, непонятным мне. Под впечатлением пережитого я возвращаюсь в очередной раз домой. Меня встретил Учитель. Он был очень взволнован.

— Николай, где ты был, и что произошло? Я не могу успокоиться, меня бьёт внутренняя дрожь. Я в непонятном волнении за тебя вот уже более суток.

— Более суток? — переспросил, удивившись, я.

— Да, более суток.

— А мне казалось, что всё это длилось не более часа, хотя…

— Что ты имеешь в виду, Николай? — Учитель был на грани эмоционального срыва, но всё же нашёл в себе силы сходить в сад за яблоками. Он предложил мне: — Вот яблоки. Поешь и рассказывай.

Я рассказал Учителю события последнего дня, а потом и всё остальное. Ведь со дня моего ухода в путешествие я видел его впервые. Мы долго беседовали с ним. Учитель был очень удивлён тем, что произошло со мной. Я имею в виду — видение на холме у города будущего. Я и сам не понимал, зачем всё это было мне открыто.

— Это знак Свыше, — сказал Учитель. — Когда-нибудь его значение ты поймёшь.

— Знаешь, Учитель, для меня не ново существование городов будущего. Я знаю, что есть во Вселенной область, отдалённая от всех миров, где существует всё, что уже есть на Земле и известно людям, а также всё то, что будет ещё ими открыто и познано. Но я никогда бы не подумал, что такие города холодны, словно города-мыслеобразы.

— Это из-за необжитости и тех, и других. Когда в городе или селении живут постоянно люди, там поселяется свой Дух. Он-то и влияет на восприятие живости и жизни окружающего и людей. Точно так же, как и у каждой речушки, ручейка или небольшой колки, есть свои Духи.