Екатерина Трубицина - Прогулка по висячему мостику
Снова затрезвонил мобильник, точнее завибрировал, и, Ирина, не глядя, схватилась за него, как утопающий за спасательный круг, будучи уверенной, что звонит Женечка. Но трубка заговорила голосом Радного:
— Ирина, извините, что я не смог проводить Вас.
— Ничего страшного.
— У Вас все в порядке?
— Да, конечно…
— Ваш голос звучит чересчур взволновано.
— Нет-нет, все нормально. Я просто задумалась, и вдруг зазвонил телефон.
— Вы уверены?
— Абсолютно уверена — телефон звонил, — неожиданно для самой себя пошутила Ира. Радный усмехнулся.
— Тогда извините за беспокойство. Счастливого пути.
Ира хотела сказать что-то в ответ, но он уже отключился. Ее била дрожь, в горле застрял ком, на лбу выступил холодный пот.
Ира считала Радного во всех отношениях героем положительным и, если отключить непонятные чувства и ощущения, которые почему-то возникали в его присутствие, он очень даже ей нравился, точнее, должен бы нравиться. Ира вспомнила его руки на своих плечах — необычное, по-особенному приятное ощущение, хотя и возникшее вопреки всем предположениям и ожиданиям. Но — и в этом Ира не сомневалась ни на секунду — вместо желания испытать его вновь, ее охватывал ужас от одной мысли, что это может повториться. Что-то или кого-то все эти странные переживания напоминали.
Сознание воскресило образ одного из преподавателей художественной школы. Ира проучилась у него совсем недолго — около месяца, но за этот месяц он, пожалуй, дал ей более всех остальных. Все вокруг настаивали, чтобы она продолжала обучение в его группе и она, даже будучи ребенком, понимала, что это лучший для нее вариант, но ничего не могла с собой поделать. Причину объяснить не получалось, но и заниматься у него — тоже: несмотря на великолепное отношение к ней, на очень интересные занятия, Иру от одного его присутствия бросало в дрожь и пот. Она испытывала по отношению к нему необъяснимый страх и непреодолимое омерзение, как от какой-нибудь скользкой ползучей твари.
Радный чувства омерзения не вызывал, даже, может быть, совсем напротив, но в дрожь и пот от него Иру бросало ох как похлеще. При всем восхищении и уважении к нему, чувства он вызывал отталкивающие, но отталкивающие не омерзением, а чем-то совершенно необъяснимым. Необъяснимый панический страх? Да. На что-то он походил… На что-то из глубокого детства…
Ира вспомнила, как когда-то, лет в пять-шесть, а может и раньше, отец ясным зимним вечером забрал ее из детского сада. Темно-синее, почти черное ночное небо сверкало звездами. Ира не могла оторвать взгляд от него. Пришлось остановиться, задрав головы, и отец стал ей рассказывать, что звезды — это громадные далекие солнца в Бескрайней Бесконечности Космоса. Ира до этого уже знала, что Вселенная бесконечна, от своей воспитательницы, которая, в связи с полетом очередных космонавтов, сообщила им, маленьким детям, об этом. Но на детсадовском занятии то пролетело пустым звуком, а тут она вдруг всем своим существом ощутила глобальный благоговейный ужас этой Бескрайней Бесконечности. Ощутила до такой степени, что потом очень долгое время боялась ночью смотреть на небо. Ира до сих пор не избавилась от этого чувства, лишь научилась притуплять его, загоняя далеко вглубь себя и не позволяя всплывать на поверхность сознания.
Радный вызывал нечто подобное. Ира, на время выставки и, последовавшей за ней, рабочей недели, также загнала это вглубь, а сейчас, когда он позвонил так неожиданно, оказалась не готова, и все ощущения вырвались наружу подобно раскаленной лаве при извержении вулкана.
Огнедышащий вулкан в неистовой радости обретенной свободы извергался ужасом запредельности и немыслимым ликованием. Ира каждой хромосомой ощущала как «она» боится Радного. А «ОНА»?
И тут страхи перед Радным, Бесконечностью, исчезновением из жизни Женечки полностью затмились всепоглощающим ужасом, который душил, терзал, рвал на части…
Мобильник вновь заурчал и зашевелился.
— Ну что, Палладина, а не рановато ли ты меня со счетов списала, а?! — Женечка хохотал от души.
— Женечка… — Ира разрыдалась.
— Ну-у-у! Ирка! Хватит нюни распускать! Лучше набери кроссвордов и разгадывай их до самого Сочи.
Женечка вдруг разразился новым приступом неистового хохота. В дверь постучали. МТС вырубился. Ира открыла дверь. Молодой человек протянул ей пачку журналов и газет, подавляющее большинство которых пестрели кроссвордами. Ира быстренько выудила рекомендованные Женечкой «пособия», расплатилась, закрыла дверь и глянула на экранчик мобильника. Через пару мгновений он сообщил, что связь восстановлена, и она набрала Женечкин номер:
— Женька! Ты — сволочь!
— Знаю, Палладина, знаю! — радостно известил о своей осведомленности Женечка. — Давай садись и займи мозги, чтоб не лезли туда, куда Макар телят не гонял.
МТС вновь потерялся. Ира подождала пару минут, но все попытки ее мобильника обнаружить хотя бы признаки сети оказались тщетны, и она погрузилась в разжижитель серого вещества черепной коробки.
Глава 21
Внимание
Уже почти стемнело, когда поезд выполз из последнего тоннеля и, весело пересекая мост через Сочинку, приближался к вокзалу. Ира не была в Сочи в два раза дольше, чем рассчитывала, и чувствовала, что ужасно соскучилась по родному городу. Она по-детски радостно выпорхнула из вагона и почти вприпрыжку направилась к зданию вокзала, морально готовясь ловить такси. Крепкая рука выхватила ее из толпы. Ира вздрогнула от неожиданности.
— Ну ты и носишься! — пробасил Влад над головой.
— Влад!? — Ира удивилась, потому что не предполагала, что ее кто-то будет встречать. — Как ты узнал?
— Мне Евгений Вениаминович позвонил. Сказал, что нынче улетает, и попросил тебя встретить.
— Так его нет в городе? — в Ирином голосе звучал нешуточный испуг.
— Ир, что случилось?
— Женя что, улетел?
— Да… — Влад не понимал, чего это она так перепугалась.
Ира остановилась как вкопанная, потеряно глядя в никуда.
— Ира, что с тобой? Евгений Вениаминович сам собирался тебя встретить, но вчера ему срочно понадобилось на пару дней слетать в Питер.
— На пару дней?
— Да. Он послезавтра вернется.
— Ты уверен?
— Ира, что с тобой?
— Нет. Ничего. Идем.
Влад последовал за ней, чувствуя, что она все также взволнована и лишь взяла себя в руки. Они сели в видавшую виды «Ниву» Валентиныча, и Ирина тут же схватилась за мобильник, но не успела она включить дозвон, как он завибрировал у нее в руках.
— Женя!
— Ирка, успокойся. Послезавтра я буду у тебя.
Влад почувствовал, что она немного расслабилась, но не решался заговорить.
Зив и Лоренц встретили Иру, изо всех сил и всеми доступными им средствами демонстрируя радость. Затем Зив куда-то умчался и вернулся вместе с Татьяной Николаевной.
— Ирочка! Наконец-то! А я-то думаю, и куда это меня Зив так настойчиво зовет? А тут, оказывается, хозяйка вернулась! Ирочка, что ж ты не сообщила заранее? У меня и покормить вас особо нечем!
— Как это нечем!? Вот! — Влад поставил на стол огромный пузатый магнитовский пакет.
— Так, сейчас разберемся, — сказала Татьяна Николаевна и скрылась на кухне.
Суета по поводу приезда вернула Иру в реальный мир, чему Влад несказанно обрадовался.
— Как съездила?
— Чудесно! Знаешь, Влад, я, честно говоря, и на половину полученного результата не надеялась.
— Рассказывай!
— Расскажу. Но сначала — ты. Как там поющий дом? — Ира сказала «поющий дом» по инерции, из-за того, что сама для себя и в разговорах с Женечкой привыкла его так называть.
— Поющий? Значит, ты тоже это слышишь? А я думал это только у меня глюки.
— Так ты тоже слышишь? С какого времени?
— Да с того, как первый раз туда приехали. Тогда он целым хором пел… если не ошибаюсь… ты знаешь, я не силен в музыке, по-моему, это… — Влад задумался.
— Напой…
Влад хоть и не был силен в истории музыки, но, обладая очень даже неплохим слухом и музыкальной памятью, воспроизвел оду «К радости».
— Верно. Это Бетховен. Финал девятой симфонии, так называемая ода «К радости».
— Ты тоже это слышала?
— Да.
— А почему не сказала?
— А почему ты не сказал?
Влад понимающе усмехнулся. Тут с подносом в руках из кухни вышла Татьяна Николаевна, и тему поющего дома пришлось временно закрыть.
Когда Татьяна Николаевна отправилась заварить еще чаю, у Влада запел мобильник:
— Здравствуй, солнышко! ….. Нет. Я ж тебе сказал, что еду в Краснодар. ….. ЦРУ, ты мое ненаглядное! В кафешку перекусить зашел, вот машин и не слышно. ….. Дня два-три. Как домой буду ехать — позвоню. Все, не скучай, солнышко, целую, — Влад чмокнул в трубку и отключил мобильник.
