Екатерина Трубицина - Прогулка по висячему мостику
И, в-третьих — Ирка довольно часто вела себя весьма странно. Вот и теперь с этими своими снами-явями.
— Слышь, Наташ, а может она все-таки травку покуривает, а?
— Да нет же! Я ж тебе уже говорила. Анализы абсолютно чистые. Я сама смотрела, помнишь?
— Угу.
— Это у нее, скорее всего, на почве трудоголизма.
— Угу, она, если ее из-за компьютера выдернешь, — всегда чумная.
— А как ты думаешь, может у нее с этим Игорем Александровичем все же есть что-то, а, Люсь?
— Нет, не похоже. Хотя он, думаю, очень даже не прочь. Я вот боюсь, как бы у нее с Саньком чего не вышло.
— С каким Саньком?
— Да с каким, с каким — с моим, конечно!
— Люська! Ты чё! Он же Лешку ее немногим старше!
— Ты это ему объясни! Как встретит — аж трусится весь.
— Не переживай, Люсик, пройдет.
— Да уж, «пройдет»! То ему реферат по этике, то зачет по культурологии… аж вприпрыжку к ней бежит. Николаю говорю: «пусть сам учит». А он: «Ты что, Ирина такой специалист! Хоть какие-то мозги парню вложит».
— Во дела! А ты Кольке-то говорила?
— Пока нет. Да началось-то все не так давно.
— А-а… Люсь, ты не переживай. Я присмотрю. Я все выясню.
— Только аккуратней.
— Не боись! Ни Ирка, ни Санёк твой ни о чем не догадаются.
Содержательное общение совершенно некстати прервал телефонный звонок — Николай требовал жену домой.
Выходя из Наташкиной квартиры, Люся нос к носу столкнулась со своим старшим сыном.
— Саш! А ты куда?
— За тобой, — невозмутимо пробасил Санька, но вид сына Люсе не понравился — уж больно он запыхался и вроде даже покраснел.
Люся с Наташей многозначительно переглянулись.
— Теть Наташ! У Вас что-то с телефоном. Отец дозвониться не мог.
— Дозвонился, Санёк, дозвонился… — Наташа с Люсей сверлили и испепеляли его взглядами.
— Ну, не знаю,… Он меня послал…
— А что стряслось-то, а? — не прекращала допрос с пристрастием Наташа.
— Да так… ничего… — недоуменно пробурчал Санька. — Просто мамы долго нет. Соскучились, — он по-доброму усмехнулся.
— Ну, раз соскучились?! — Люся с Наташей вновь многозначительно переглянулись. — Идем, сыночка.
Люся с Сашком ушли, а у Наташки аж приятно защекотало где-то внутри от предвкушения занимательной интриги. Она ломанулась к Ире, но дверь оказалась запертой. Постучала, позвонила — глухо. Наташе все сразу стало ясно и понятно. Она ринулась к телефону.
— Алло! Люсик? — Наташа говорила полушепотом. — Слушай. Ирки дома нет. Усекла? — на том конце провода видимо что-то ответили. — Ну, давай. Попозже забегу.
Наташа положила трубку и занялась наведением порядка. Жизнь обрела смысл.
Ира возвращалась домой. Тайна пяти дней у Аристарха Поликарповича превращалась в изнурительно навязчивую идею, расцвеченную все время всплывающими яркими сценами сожжения. Это выматывало. В конце концов, Ира сказала себе: «Хватит!», — и неимоверным усилием воли заставила подумать о чем-нибудь более хорошем и менее эфемерном — благо нашлось о чем.
Игорь, конечно, прав. Поступила она дерзко, предложив свои услуги в области, в которой специалистом ее никто не считал, да еще и серьезной фирме, а то, что фирма действительно серьезная, Ира поняла сразу, только взглянув на каталоги. Да, она дерзнула, и теперь, возможно, даже малость — дизайн рекламной продукции — она потеряет. Что ж, еще утром она об этой возможности не знала и, учитывая едва закончившийся тотальный аврал, от ее отсутствия не страдала. Так что потеря невелика, зато возможный, пусть и маловероятный, выигрыш невообразимо грандиозен, по крайней мере, для нее.
Ира достаточно активно, помимо работы над рекламной продукцией, трудилась над интерьерами квартир, домов, офисов, но вот сами предметы тех самых интерьеров приходилось выбирать из имеющихся в наличии. А вот они-то, как раз, никогда не соответствовали ее требованиям, которые никто и в толк взять не мог. С ее точки зрения, по-настоящему удобной и комфортной мебели еще никто не создал. Если Ира выражала свое мнение вслух — на нее смотрели как на умалишенную, а собственные проекты ей не удавалось продвинуть даже на уровне небольшой мастерской. В конце концов, она собственными силами преобразила свое жилище и на этом успокоилась. Папка «823» на диске, переданном Радному, содержала эскизы ее собственной мебели ее собственного изготовления.
Ира повернула ключ и вошла в квартиру. Цепкий слух Наташи уловил звук отпираемого замка.
— Иришка! К тебе Санёк заходил, — влетела она в не успевшую закрыться дверь.
— Какой Санёк? — машинально спросила Ира, машинально разуваясь.
— Люсин Санёк, — Наташа всеми силами пыталась разгадать смысл Иркиной реакции.
— Чего хотел?
— Не знаю… — «главное все запомнить, а просчитаем потом».
— А-а! — вспомнила Ира, — он же «Эстетику» забыл.
— Чего?
— Учебник по эстетике. Наташенька, будь другом, позвони, скажи, что я дома — пусть поднимется и заберет.
— Да… сейчас… — «вот это наглость!»
— Алло! — далее Наташа перешла на громкий шепот, — Люсик! Она пришла. Я ей в лоб, мол, Санька заходил, а она сразу: «Ой, да-да! Он у меня учебник по эстетике забыл!», — и представляешь?! Просит меня позвонить и позвать его! За учебником! Представляешь?!
— Наташа, не клади трубку, — Люся всеми силами пыталась не выдавать волнения. — Сашенька, — слышался в трубке ее фальшиво-ласковый голос, — ты у тети Иры учебник эстетики забыл. Сходи, забери.
— Мамуль, давай потом, — где-то вдалеке басил Санька.
— Сыночка, сходи сейчас.
— Ладно.
— Наташ!
— Да-да!
— Слышала, как маскируется?
— Да-а…
— Так, уже пошел.
— Всё, я на посту. Перезвоню.
В Иркину дверь постучали.
— Да, Сашенька, заходи.
— Тёть Ир, я у Вас тут какой-то учебник забыл, говорят.
— Вот, солнышко… Ой…
Послышался непонятный шум, а затем бесконечно долгая тишина, наполненная пикантными шорохами и постанываниями. Точкой, да нет, восклицательным знаком затянувшейся шуршаще-стонущей паузы в разговоре вырвался Иркин томный вопль:
— Да неужели! Все, котик мой, иди.
— Спасибо, тёть Ир.
— Да не за что, солнышко, учись.
Звук поцелуя.
— Боже мой! — Наташкины волосы стояли дыбом. Глаза едва помещались на лице. Она, пытаясь хоть как-то совладать с дыханием, кинулась к телефону. — Люся-я! Люся-я!
— Сейчас… минуту… — где-то далеко открылась дверь. — Ты чего так долго?
— Да «Эстетика» за шкаф завалились. Мы с тетей Ирой ее оттуда ели вытащили.
— Да, Наташ, я слушаю, — голос Люси слегка срывался.
— Интересно, откуда они ее вытаскивали! Люся! Тут такое было! Не по телефону.
— Бегу, — через мгновение Люся уже сидела у Наташи. — Слушай, давай ее позовем…
— Подожди, я тебе все расскажу.
— Не надо, и так ясно…
— Извини, Люсечка, — Наташа пошла звать Иру. Дверь оказалась запертой. — Ирочка!
— Наташенька, извини, чуть живая! Я — в душ…
— Она — в душ! — язвительно выразила полное понимание Люся и разрыдалась.
Ира так и не зашла, чем окончательно и бесповоротно подтвердила уверенность Люси и Наташи.
Игорь Александрович спустился в бар и забился в самый темный угол. Что же все-таки произошло с Ириной? Сама — ну надо же! — сама позвонила! Примчалась! Для чего? Он во всех подробностях вспомнил все пять дней у Поликарпыча.
Ирка, скорее всего, жутко тосковала по работе и, наверное, поэтому не грызла его как обычно. Отдавалась как-то по-особенному… Действительно, полностью отдавалась.
А может, так было всегда? Просто он, дурак, не замечал. Ох, Аристарх Поликарпович! Глазоньки открыл! Алиночки, Полиночки, Мариночки… А ведь действительно, заботила его всегда только Ирка. Стерва Ирка! Сволочь Ирка! «Может, я влюблен в нее?». Игорь Александрович внимательно вслушался в свои чувства. Нет. Ошибки быть не могло. Нигде не пульсировало и намека на мучительно-сладостные признаки прекрасных порывов.
А все-таки, какая муха ее укусила? Он еще раз прокрутил все пять дней. А, черт, беседы с Поликарпычем! Нет. Ничего особенного. Сидели, философствовали обо всем и ни о чем. Правда, высидев положенное приличием, он уходил спать… Что мог ей сказать Поликарпыч? А? А может, про него? Про Игоря? Вот!!! Черт… Как он сразу не догадался! Да-а… Вот она и звонила… Вот и прилетела… Во, дурак! Как же сразу не догадался?! Он представил, как жил бы с Иркой… Попытался представить… Позвонила Алиночка. Он не ответил, а когда мелодия стихла, занес Алиночку в «черный список». Официантка принесла крепкого зеленого чая, а телефон ожил вновь. Звонил Стас.
— Игорь, тормози свою Палладину по поводу рекламы. Пусть не тратит зря время.
