За порогом жизни, или Человек живёт и в Мире Ином - Волошина Инна

Вода! Трудно сказать, какого цвета вода в Озере. У берега она прозрачная, видны камешки на дне. На глубине, если смотреть чуть со стороны, вода принимает иссиня-лиловый оттенок. А когда поверхность воды морщинит ветер, то бегущие волны имеют насыщенный цвет бирюзы. Озеро непостоянно, в нём часто происходят какие-то перемены, от чего меняется и его окраска. Оно может быть светлым, прозрачно-голубым, а может вмиг стать тёмным, почти чёрным, а то вдруг вспыхнет разными оттенками.

У меня создалось впечатление, что Озеро Забвения — живой организм, всё чувствующий и всё воспринимающий. Окраска его воды изменяется подобно смене настроения человека. Увидев эту красоту однажды, более не сможешь забыть её никогда.

Пока мы подходили к Озеру, оно несколько раз сменило свою окраску, оно играло светлыми тонами, светилось из глубины сиянием, приковывающим внимание. Шарль, как и я, был поражён красотой Озера. Он даже перестал сопротивляться и покорно шёл за Учителем, всё его внимание было приковано к воде. О чём он думал, — не знаю. Мною же владела мысль: «Какую силу хранит в себе вода Озера Забвения? Ведь испив её, душа, идущая на Землю, забывает и все знания и свою жизнь в этом мире!»

— Ты пойдёшь с нами, — обратился ко мне Учитель.

Мы подошли к трём мужчинам в белых одеждах до земли. Они, должно быть, ждали прихода Учителя и Шарля.

— Как прошёл путь? — спросил один из них Учителя, без всяких приветствий и вступлений.

Учитель начал рассказ, а спросивший жестом остановил его, закрыл глаза и сказал:

— Покажи, что считаешь нужным.

Учитель тоже закрыл глаза, встав при этом лицом к говорившему с ним. Так они стояли друг против друга несколько мгновений. Затем мужчина в белой одежде открыл глаза, сказав:

— Довольно, я всё понял.

— А применение силы с моей стороны? — спросил его Учитель.

— Ответственность за её применение с тебя снимаю. Ты поступил правильно.

— Я могу идти, или будут ещё вопросы? — вновь спросил Учитель.

Разговаривавший с ним мужчина повернулся к двум другим, обменявшись с ними несколькими фразами, которые я не понял. Потом повернулся к Учителю и сказал ему, чеканя каждое слово:

— Ты справился с работой отлично. Вопросов к тебе нет. Есть лишь просьба: если не составит труда, помоги определить судьбу душе, идущей на Землю.

— Что я должен сделать?

— Марк проводит тебя и объяснит… Кто этот человек? — спросил мужчина, указав на меня взглядом.

— Он идёт со мной.

Мужчина посмотрел на меня так, словно раздел. Его взгляд был очень проникновенен, мне показалось, что он вывернул меня наизнанку, а потом всё вернул на свои места. От этого «осмотра» осталось не очень приятное ощущение.

— Этот человек может идти с вами, — обратился он к Марку, — он чист.

Учитель улыбнулся мне и позвал:

— Идём, нам пора.

Шарль остался с теми двумя мужчинами, а мы пошли за Марком, он по дороге объяснил нам:

— Мой напарник не пришёл вовремя. Видимо, что-то случилось. В определении судьбы душе, идущей на Землю, должны участвовать хотя бы двое, но на этот раз нас трое, так даже лучше. Давайте найдём где-нибудь более спокойное местечко, и я всё объясню, — он осмотрелся и жестом указал, куда мы должны идти.

Мы сели с Учителем напротив Марка. Трава, на вид мягкая и сочная, на самом деле оказалась жёсткой. Я потрогал её рукой. Согнутые былинки почти сразу возвращались в изначальное положение. Глядя на меня, Марк улыбнулся, но ничего не сказал мне, а продолжил объяснение:

— Церемония проходит так: мы подойдём к берегу Озера, к нам приведут в данном случае женщину. Она преклонит колени. Ведущий будет держать её за руку, другую она прижмёт к груди. Мы должны будем встать полукругом за её спиной на небольшом расстоянии и, сосредоточившись, при закрытых глазах просмотреть всю её жизнь от рождения до смерти: все возможные варианты, отклонения и исключения. Это понятно? — спросил Марк.

— Да, — ответил Учитель, — а что надо делать при просмотре, за чем следить?

— В этом изюминка! По своему усмотрению любой из вас, в том числе и я, может на определённом участке жизни сделать любые изменения: усложнить ситуацию или облегчить путь к достижению цели. Можно поставить любое препятствие.

— Это очень серьёзная и ответственная работа! — изумлённо сказал я вслух то, о чём подумал.

Марк улыбнулся мне и ответил:

— Согласен с тобой, но такова участь каждого идущего на Землю. Он определяет и выбирает место рождения, родителей, а с этим — условия жизни. Также ставит перед собой цель, которую к исходу должен достигнуть, пройдя через определённые им самим же препятствия. При просмотре эти препятствия можно усложнить или облегчить. Для этого надо мысленно в данном участке поставить небольшой крестик и всё.

— А как же реально в жизни отобразится этот крестик? — вновь спросил я у Марка.

— Всё будет зависеть от случайной ситуации, куда придётся крестик. Это обусловят окружение и местонахождение человека.

— То есть, полностью можно положиться на волю случая. А человек сам будет искать выход из ситуации, полагаясь на свой ум, интуицию и так далее, — сделал я вывод из сказанного Марком.

— Ты сообразителен, — серьёзно глядя на меня проговорил Марк и задал вопрос: — Скажи, как твоё имя?

Я посмотрел на Учителя, растерявшись от неожиданного вопроса. Он же мне просто ответил, прикрыв глаза. Я понял Учителя, он хотел сказать мне: «Не молчи, отвечай».

— Николай Осеёв.

— Ты был его учеником? — спросил Марк, указывая глазами на Учителя.

— Да.

— Как долго?

— Один год.

— Когда ты вышел из-под его опеки?

— Немногим менее года.

На лице Марка проскользнуло удивление, но он тут же овладел собой, и его лицо стало непроницаемым.

— Больше к тебе, Николай, вопросов нет. Если и вам всё ясно, то нам пора идти.

— Да, — сказал Учитель утвердительно.

— Да, — подтвердил я ясность изложенного Марком.

Мы подошли к берегу Озера Забвения. Откуда-то сразу же навстречу нам вышел мужчина в длинной до земли светло-голубой одежде. Он вёл за руку прекрасную молодую женщину, в которой я узнал ту самую, что обогнала нас по дороге. На её лице мелькнула улыбка, обращённая ко мне и Учителю. Она узнала нас.

Далее всё было так, как и говорил Марк.

Ведущий держал за левую руку коленопреклонённую женщину, правую же она прижала к груди. Мы полукругом стояли на шаг позади неё.

Закрыв глаза, я сначала ощутил пустоту перед собой, подёрнутую сероватой дымкой. Затем появилось ощущение приближения чего-то. Сероватая дымка расступилась, и уже знакомым мне образом появилось изображение. Сначала нечёткое, а потом всё резче и яснее вырисовывались картины, сменяющие одна другую.

Я видел родителей малышки, её рождение, детство. Это тихий и болезненный ребёнок. Очень много крестиков в этот период. Зная, что могу вмешаться в её жизнь, я убрал два крестика, избавив её тем самым от двух простуд: в первый раз — когда она по весне очень сильно промочила ноги, но продолжала с детьми пускать кораблики в ручье и доставать их, если они застревали, и вновь спускать на воду. Во второй раз, тоже весной, но уже годом позже, она во дворе сбивала сосульки с крыши пристроек около дома и грызла их. Это грозило ужасной ангиной.

Что произошло в тот миг, когда я поднял первый крестик? Конечно убирал я его мысленно, просто стирал силою воображения. Подняв крестик таким образом, я увидел, как картинки, только что увиденные мной, прокрутились назад в обратном порядке… Прозвучал щелчок, я не понял, в каком месте. Был он приглушённый, после него стали прокручиваться те же события, но несколько изменённые. Что же изменилось?..

Няня, собирая малышку на улицу, надела ей резиновые сапожки, а не войлочные, как раньше. Теперь же малышка, пуская кораблики, не промочила ноги, тем самым избежала простуды. Во втором случае, когда я поднял крестик, произошли тоже изменения: малышка за столом опрокинула на себя тарелку супа, за что была наказана — её не пустили гулять на улицу в этот день, а на следующий — семья уезжала за город. То есть, жизнь продолжалась, и опасность ангины миновала.