За порогом жизни, или Человек живёт и в Мире Ином - Волошина Инна

— Что ты ему приказал?

— Просто идти рядом со мной.

— И он ничего сейчас не понимает?

— Нет, он полностью подвластен мне. Такое разрешено в особых случаях. И, забегая вперёд, отвечу ещё на один, пока не заданный тобой, вопрос: подобное воздействие — результат особых учений и тренировок. Через такое проходят все, кто становятся Учителями.

— Значит, Учителя тоже учатся?

— Да, и очень многому. Не все выдерживают курс обучения, но те, кто его проходит полностью, обладают особыми знаниями и наделены особыми возможностями. Не то, чтобы наделяются свыше, а приобретают в ходе обучения и тренировки.

— Мне кажется, что я не смог бы пройти через подобный курс обучения.

— Николай, ты ещё не полностью знаешь о своих возможностях. Пройти курс обучения, может, и не будет для тебя сложным, но вот призвания в тебе к этой работе маловато.

— Почему, Учитель?

— Ты очень чувствителен к чужой боли. Да тебе и не обязательно становиться Учителем. У тебя совсем иной склад души и иное призвание в жизни. Каждый в силу своих сил и возможностей должен творить во благо Вселенной.

Шарль безропотно шёл за Учителем почти рядом с ним. Он тупо смотрел на дорогу и шагал, шагал…

— Мы можем немного сократить путь, если пойдём вот по этой дороге, — Учитель указал на среднюю из трёх дорог, — она самая прямая, значит, и самая короткая.

— А если бы Шарль был в нормальном состоянии, каким бы мы пошли путём?

— Той дорогою, которою бы он выбрал сам.

— По какой пойдёшь дороге — это имеет значение?

— Смотря для кого. Для Шарля — да. Если б вот ты сейчас или кто-то другой шёл по доброй воле — нет.

— Учитель, какая меж доброй волей и принуждением разница при выборе дороги?

— Если душа идёт добровольно, она внутренне знает самый короткий путь и выбирает среднюю дорогу. Те же, кто по принуждению — стараются задержаться здесь насколько это возможно, поэтому избирают более длинные дороги, тоже внутренне зная это. Но, выбирая иной путь, душа сама выбирает себе те или иные неожиданности в пути.

— Что это может быть?

— Разное: это и завалы на пути, которые надо обходить, и широкие реки, чтобы переплыть через которые, надо что-то смастерить. Это может быть и местность, лишённая всякой живности и всего съестного, тогда душа обречена на голод.

— Где же всё это размещается?

— Вокруг вот этих двух дорог. От них идёт множество небольших, которые и таят возможные неожиданности.

— И всё равно, Учитель, я не совсем понимаю…

— Что же здесь неясного? Долина Перехода велика, вот всё и размещается в ней. Причём каждый идёт своим путём. Прими реальность такой, какая она есть.

— Попробую… Учитель, а что будет дальше с Шарлем?

— Что будет дальше? На подходе к Озеру Забвения я выведу его из состояния заторможенности, сохранив лишь над ним влияние подчинения. Он будет полностью всё воспринимать, но не сможет отойти от меня. Я ему не верю, потому лучше перестраховаться, чем навлечь новые неприятности.

— Учитель, а за то, что произошло, ты несёшь ответственность?

— Нет, но я буду должен дать полный отчёт о проделанной работе.

— И о происшествии тоже?

— Конечно, я не имею права ничего скрывать.

— А кому ты подчинён?

— Стоящим выше меня. Это определённая группа людей духовно чистых и возвышенных. Их невозможно обмануть, невозможно что-либо скрыть. Они как бы насквозь видят тебя. Я рассказываю о происшедшем и передаю им своего подопечного. На этом моя работа кончается.

В это время нас обогнала женщина, она шла легко, словно плыла, и что-то напевала. Оглянувшись, она улыбнулась нам и продолжила путь, не сбавляя темпа движения.

— Учитель, кто эта женщина? — спросил я.

— Откуда мне знать, Николай? Судя по тому, что она идёт этим путём, значит эта душа идёт на Землю. Она идёт легко, потому что идёт добровольно.

— Почему она одна, без сопровождения?

— Зачем ей кто-либо в сопровождение? Она ведь идёт добровольно. Конечно, у неё есть Ведущий. Но он может ждать её у Озера Забвения или где-нибудь на подходе к нему, чтобы передать её вышестоящим.

— Учитель, как долго нам ещё идти?

— Мы уже почти у цели. Вон за тем поворотом открывается равнина, где Озеро Забвения.

Мы дошли до поворота, и перед нами открылась живописная местность — холмистая, изрезанная мелкими речушками, колками, да рощицами. Местами ярко пестрели цветы. Как здесь прекрасно! Немного пройдя вперёд от поворота, я обнаружил, что почти на одном уровне ещё две дороги соединяются с той, по которой шли мы, делая её более просторной и широкой.

— Вот, видишь, Николай, — обратился ко мне Учитель, — как бы они ни вились, эти дороги, они всё равно сливаются в одну, ведущую к Озеру Забвения.

— Как разошлись ранее, так и соединились в одну, словно они единое целое.

— Так оно и есть. Все три дороги — единое целое.

— Учитель, а как же идёт Ведущий, хотя бы той женщины, что обогнала нас? — спросил я, осенённый вдруг таким вот вопросом.

— Он переносится, а не идёт, как идём мы.

— Почему?

— Ему это незачем. Здесь лишь маленькое «но» для души, идущей на Землю. Путь к Озеру Забвения она должна проделать пешком.

— Но женщина не шла, она словно плыла или летела…

— Она просто очень быстро двигалась, поэтому создалось впечатление полёта… Николай, ты чуть ускорь шаг, а я с Шарлем догоню тебя.

— Ты его приводишь в нормальное состояние?

— Да. Пора. Мы уже подошли к цели.

Я чуть ускорил шаг, но не успел отойти далеко, как со мной поравнялись Учитель и идущий рядом с ним Шарль. Шарль шёл, озираясь, по сторонам. Он, видимо, ещё не совсем отошёл от пребывания в заторможенном состоянии, или не отдавал себе отчёта в том, где он находится.

— Учитель, я что спал? — спросил вдруг Шарль.

— С чего ты взял, что спал? — ответил вопросом Учитель, напряжённо всматриваясь в лицо подопечного.

— То мы шли по почти пустынной местности, а здесь всё равно, что оазис среди пустыни. Где мы находимся, Учитель? — тараторил Шарль. В нём проснулась обычная привычка много говорить.

— Не лукавь, Шарль. Меня не проведёшь, — ответил ему Учитель.

— О чём ты говоришь, Учитель? Я не совсем понимаю тебя… — пробормотал Шарль, оценивающе глядя по сторонам.

— Шарль, прекрати. Я вижу тебя насквозь. Ты не сможешь удалиться от меня более чем на шаг в сторону. Не пытайся больше бежать. Будет только хуже тебе же.

— Что, дурачком меня сделал, да? — запричитал Шарль. — Притащил силою сюда, к себе приковал. Что, боишься меня, да? Сильнее тебя однако буду?! Что молчишь? Сказать нечего?

— Я сказал тебе то, что считал нужным. Более от меня не требуй ничего.

Что бы ни говорил Учителю Шарль, тот оставался спокойным и невозмутимым. На его лице появилось знакомое мне выражение — маска непроницаемости. Я поражался выдержке Учителя, ведь Шарль хамил, говорил ужасные непристойности, это после попытки-то побежать. Не знаю, что сделал Учитель, но, сделав шаг вперёд, Шарль на ровном месте упал, словно споткнувшись. Учитель, поравнявшись с ним, задержался на миг, пока Шарль встал на ноги, и пошёл дальше. Шарль ещё несколько раз пытался оторваться от Учителя, забегая вперёд или отставая, но только падал. Все его попытки были тщетны. Обессилев, Шарль, понурив голову, плёлся на шаг сзади от Учителя, что-то бормоча себе под нос и время от времени осеняя себя крестом.

И вот нашим взорам открылась прекрасная жемчужина Вселенной — Озеро Забвения!.. Возле озера было многолюдно. Каждый был занят своим делом, но впечатление хаоса не создавалось, словно кто-то невидимый управлял всеми людьми, подходившими к Озеру. Каждый делал то, что должен был делать…

Близ самого Озера было менее живописно. Зелень травы иссечена множеством небольших тропинок, по которым сновали туда-сюда люди, не давая им возможности зарасти. Цветы почти не встречались, а если и росли, то мелкие и неяркие. Берег песчаный, изредка в песок врезаются большие полосы гальки и ракушек.