Секс и судьба - Хавьер Шико

Он находился перед неподвижным Клаудио, и, взяв себя в руки, обнял его и отвёл в малый зал в стороне. Там он выслушал из уст своего подчинённого историю дочери и парня, который был представлен ей накануне. Между возмущением и сочувствием, он разрешил молодому человеку начать работать, добавив, что даст ему лучшую зарплату, пока они не увидят, что ситуация разрешилась должным законным образом.

На последнем этапе перед свадьбой Жильберто смог наняться на работу, получив всеобщее уважение.

Со своей стороны, сломанный и недовольный, Немезио пригласил Марсию принять участие в шестимесячной экскурсии по разным странам Европы. Они пересекут Португалию и Испанию, Францию и Италию, с более долгим пребыванием в Швейцарии. Он заявил, что обижен на судьбу с самой смерти Беатрисы, невезучий, несчастный. Он надеялся на перемены, на восстановление.

Госпожа Ногейра, которая прервала телефонные звонки с семьёй ещё с Петрополиса, поспешила передать письмом сообщение об этом событии своей дочери. Она написала ей, что полна надежды, очарована. Она сопровождает того, которого, не колеблясь, назвала бы своим «будущим супругом», и обещала присылать новости из каждого города, который они посетят.

Марина сдержанно приняла это послание, не проинформировав ни отца, ни своего жениха об этом отпуске, если только о нём не расскажут друзья.

Отсутствие этой пары открыло для всех троих благословенное отступление, полное радости и умиротворения, на всё это время.

Апартаменты во Фламенго превратились в очаг мира и света. И пока Морейра защищал Марину с безусловной преданностью, я возобновил свои исследования и опыт у Феликса, хоть и продолжал сопровождать своих друзей из Рио, которые готовились к счастливому союзу с чувственным интересом.

Супружеский союз Жильберто и Марины осуществился ровно в последний день года, который последовал за развоплощением Мариты, во время церемонии, отмеченной цветами и молитвами, объятиями и обещаниями.

Счастье новой пары также дошло и до нас, в «Душах-Сёстрах», где небольшая команда братьев объединилась в молитве за безопасность новобрачных, которые брали на себя новые обязательства и готовились к новым сражениям.

Однако я с досадой подчеркнул отсутствие дочери Араселии. Беатриса лично разделила восторги обещаний, хоть и не знала, что произошло с её супругом.

Но обратив внимание на моё удивление тем, что я принял за поблажку, Феликс объяснил мне, что малышка, готовая возобновить путь земных работ, нуждается в специфическом внимании. И он продолжил, уточнив, что добился разрешения на то, чтобы обновительный процесс пары Ногейра-Торрес был переделан. Марита не могла выйти замуж за Жильберто из-за влияния своей сестры. Но она вернётся жить с ними в качестве их дочери, чтобы часть времени, отпущенная группе для совместного существования на физическом плане, была им на пользу в качестве доступных, всегда ценных средств, какими бы малыми они ни были. Бесспорно, речь идёт не об организованном перевоплощении и не о принудительном воплощении, по законным причинам. Это просто средство срочного характера, которое она вынуждена принять для своего же блага. С этой целью она вернётся в Рио в нашей компании, впервые за практически одиннадцать месяцев содержания в центре отдыха, где она пережила лишь ностальгию и воспоминания, чтобы добиться индуктивного эффекта. Она будет обнимать в своих объятиях того, кого захочет, и будет отвечать лишь перед своей собственной волей, чтобы быть в состоянии воспользоваться импульсом возвращения. Поняв, что Жильберто представляет собой центральную тему её эмоциональных компенсаций, Феликс подчеркнул, что всё наше внимание в этом случае сконцентрируется на него. Будет необходимо, чтобы Марита застала его совершенно одного, без каких-либо вестей о его свадьбе, тем более, что воспоминания, родившиеся из существования рядом с сестрой, заставят её память снова страдать, как вновь открывшиеся раны. И поскольку обе они встретятся как мать и дочь в вибрационном конфликте, стараясь изгнать ошибки и взаимную неприязнь, которые они носили в себе в далёком прошлом, то совершенно необходимо, чтобы та, которая будет перевоплощена, спала до физического возрождения в объятиях совершенной эйфории.

Я признавал логику объяснений, и через несколько дней после этого разговора мне сообщили о дате, выбранной для нашей экскурсии.

В решительный момент, кроме посылки двух спутников, занятых подготовкой атмосферы вокруг сына Беатрисы, Феликс также проинформировал меня, что воспользуется данным случаем, поскольку он видел, как тот учится по ночам, в компании многих своих коллег в резиденции Глории, поскольку предстоял конкурс по работе, которую он выполнял в банке.

И мы отправились вместе с Маритой, высчитывая время, необходимое, чтобы найти его вне апартаментов, оценивая окончание ночных дел после полуночи, согласно полученным сведениям.

Программа осуществилась с небольшим отклонением во времени.

Мы простимулировали горячность Мариты, которая спускалась по фееричной Гуанабаре. Вдали — контраст света между долиной Лема и кварталом Урка, чуть в стороне — пляж Ботафого… Затем через несколько мгновений — проспект Бейра Мар, встававший перед нами… Коснувшись почвы Фламенго, девушка была вне себя от радости, увидев вновь город, который был объектом её нежности.

Остановившись перед спокойными водами, впитывая питательные энергии Природы, мы по знакомому хлопанью дверцей поняли, что Жильберто вышел из своей машины на углу примыкающей улицы.

Не теряя времени, мы отвели девушку в указанное место, и она, увидев его, пьяного от счастья, с тревогой позвала:

— Жильберто!… Жильберто!…

Парень не услышал её голоса своими плотскими барабанными перепонками, но ощутил её присутствие в форме воспоминаний. Он внезапно вспомнил ту, которую он принимал за приёмную дочь Клаудио, и направился в сторону, противоположную той, по которой собирался пойти, остановившись чуть дальше, чтобы подумать и рассмотреть залив с серебряными отблесками луны… Да, здесь, на этом песке, она поклялась ему в вечной любви, она планировала их будущее…

— Боже мой, — подумал он, — как меняется жизнь!…

Обвитый молодой развоплощённой, он мысленно увидел её образ и стал вытирать повлажневшие глаза…

Но Феликс мягко отстранил её и спросил, чего она больше всего желает.

— Жить с ним и для него!…

Ответ настиг нас, словно крик надежды, обращённой в рыдания.

Наставник, не ожидавший ничего другого, обратился к ней по-отечески и сказал, что необходимо возвращаться домой. Он займётся её возвращением. Пусть она успокоится. Она обретёт близость и преданность Жильберто. Но он посоветовал, чтобы порыв чувств, вредный для них обоих, не усиливался больше, поскольку скоро они будут вместе.

Малышка подчинилась, но вопросительно посмотрела на нас своими влажными от слёз глазами. Я уловил в её мозгу отблески Марсии и Марины. Но лица отдалились от её мыслей, и она спросила, можно ли ей вновь увидеть Клаудио, настаивая на том, что отец был её последним другом в волнениях прощания…

Наставник с радостью согласился.

Через пять метров мы достигли апартаментов, встречаемые бдительным Морейрой. Большое волнение охватило нашего санитара, когда он узнал Мариту, но стушевался по знаку Феликса, который хотел избежать каких-либо отклонений.

В тревоге, дрожащая, девушка с нашей помощью проникла в отцовскую комнату, и — о, сюрприз!

Ногейра в духе стоял рядом со своим телом, которое мягко похрапывало, словно ждал её прибытия, поскольку открыл ей свои объятия и вскричал в восторге и радости, в возбуждении, которое овладело всеми его силами:

— Дочь моя!… Дочь моя!…

Девушка вспомнила сцены, которые она себе представляла в больнице, пытку медленных часов, молитвы, смягчавшие её горечь, неизменную преданность того, который искупил свою ошибку в её глазах своим страданием, и стала на колени перед ним, ища его защиты, как в детстве.

Растерянный, Клаудио не замечал нас. Он целиком сконцентрировался на видении, которое производило на него бесподобное очарование. Он погладил своей неуверенной рукой её расплетённые волосы и вспомнил Мариту и её поведение в детстве, когда она возвращалась из школы, и спросил: