Секс и судьба - Хавьер Шико

Разговор был захватывающим, но дежурный пришёл сказать нам, что «донна» Беатриса готова к встрече с нами. И мы отправились к ней.

Руководитель представил нам двух женщин, которые делили между собой свой домашний приют, Сару и Присцилу, бывшими кровными сёстрами на Земле. От их лиц исходил дух простоты и пленящей симпатии.

Феликс объяснил, что поначалу они жили вместе с помощниками. Но последние годы им удалось сделать так, чтобы сёстры, которые работали в разных секторах, были переведены в «Души-Сёстры», чтобы трудиться вместе, готовя себе будущую жизнь. Все трое они происходили из одной семьи, члены которой были в своём большинстве вновь прибывшими из физической сферы. И сделав замечание про себя, Сара посмеялась, уверив нас, что недолго осталось до того, чтобы она встала на тот же путь.

Прерываясь на то, чтобы знакомиться с деталями огромного препятствия, которое мы пересекали, я узнал, что институт охватывает жилую зону, кроме того, здания, забронированные за администрацией, учебные корпуса, здания для обеспечения довольствием и временной госпитализации. Там находились целые семьи, пары, Духи в чувственных союзах и огромное количество искателей, которые посещали друг друга или принимали друзей из других организаций и мест, проводя созидательные и увлекательные экскурсии или отвечая на артистические затеи, не считая своих обычных обязанностей.

Отвечая на наши вопросы, Феликс объяснил, что Марита находится здесь же, переведённая в корпус, предназначенный для выздоравливающих. Однако он не советует нам увидеться с ней сейчас же, поскольку, хоть она уже успокоилась, она всё же является жертвой глубокой травмы. Преждевременное развоплощение привело её к серьёзному расстройству. Но я попросил у друзей-ориентеров принятия всевозможных мер, чтобы её срочно поместили в атмосферу семьи в Рио, чтобы предпринимаемые меры, нацеленные на искупление прошлого, не были потеряны. Преждевременная кончина представляла собой серьёзный удар по установленной здесь, в «Душах-Сёстрах», программе многие годы назад. Но, несмотря на это, он питает надежду заделать бреши, вернув её к жизни вместе с дорогими ей существами, с помощью срочного перевоплощения. Таким образом, она воспользуется возможностью и климатом служения, как рабочий, который меняет станок, не удаляясь из цеха. Процесс, намекающий на возвращение, уже запущен со вчерашнего дня в компетентных организациях, поэтому он считает несвоевременным информировать её о темах, могущих изменить состояние её разума, обращённого к домашней среде.

Невес упомянул о положении, касающемся дня, предусмотренного для перевоплощения, на что Феликс ответил:

— Да, не нам критиковать религиозные учения. Существуют планы, установленные заранее, и благоприятные случаи, предусмотренные с относительной точностью, для отмирания физического тела. Тем не менее, заинтересованные имеют привычку изменять это, либо для улучшения, либо для ухудшения своей собственной ситуации. Время можно сравнить с кредитом, который банковское учреждение даёт или забирает, в соответствии с поведением должника или с путём, которым он идёт. Поэтому мы не могли упустить из виду, что сознание свободно в своих мыслях и действиях, как в физических, так и в духовных областях, даже если оно привязано к последствиям преступного прошлого…

И, улыбаясь, заключил:

— Каждый день — это новый день для создания судьбы или её перестройки, поскольку мы все являемся ответственными сознаниями.

Во время паузы мы прибыли к комнате недавно развоплощённой женщины, которой Сара и Присцила оказывали особое внимание.

Беатриса помолодела. На её лице ещё проглядывала осторожность, которую мы хорошо знали за ней, но в её взгляде уже сиял юный блеск существа, которое вновь обретает давным-давно растаявшие надежды.

Невес подвёл меня к ней. Мы стали беседовать. Она заявила, что очарована своими хозяевами, признательна им. Она говорила так, как будто находилась в доме у незнакомых людей, не представляя тех забот, которыми окружал её Феликс, до того, как освободить её из больного тела.

Беседа сошла на рельсы взаимной нежности. Она была признательна, а хозяева удовлетворены.

Мы затронули многие темы. Было очевидно, что Феликс старался отвлечь её от мысли, которая оставалась привязанной к её бывшему семейному очагу. Мы все старались привести её к созидательному забытью. Но даже в этом случае, видя, что мы собираемся прощаться, великодушное сердце матери не могло не раскрыться, когда она попросила присутствующих разрешения посетить, при ближайшем благоприятном случае, дом, в котором она жила на Земле, напоминая Невесу, что у неё до сих пор нет никаких известий о своей матери, которая их всех опередила в духовном мире много лет назад. Прилежная ученица обновительной среды, где она находилась, она попросила, с глазами, полными слёз, чтобы мы простили ей привязанность к тому, что осталось позади, но это так происходит, настаивала она со смирением и в величии своей души, поскольку она думает, что была неимоверно счастлива в той жизни, среди самых счастливых женщин, рядом с мужем, который, по её мнению, был одним из самых преданных спутников в мире и отцом лучшего из сыновей…

Ночь подходила к концу.

Невес успокоил её, придав надежды. Мы расставались, чтобы немного передохнуть, и я подумал о преображении моего друга, который научился ставить любовь превыше сдерживаемой боли, когда нежно улыбнулся своей доверчивой дочери, отложив истину на более благоприятный момент.

10

До отдыха я смог поговорить с Феликсом наедине, и он одобрил моё желание помогать Ногейре и его дочери.

Наставник был информирован обо всех событиях, но нуждался в подробностях. Он озабоченно выслушал моё изложение и сделал вывод, что трудности Клаудио и Марины достигли своего максимума. Было необходимо поддержать их, оказать им помощь. В таких серьёзных делах, куда они оказались втянутыми, невозможно было что-либо предвидеть.

Благодетель говорил спокойно. Но легко было заметить его внутреннюю пытку. Время от времени глаза его увлажнялись слезами, которым он, пример мужества, не мог дать ходу.

Сдерживая эмоции, он предложил свои меры и обрисовал план действий. Мне надо будет снова уехать, начав новый этап помощи Марине в Ботафого. Он считал Морейру усердным помощником, которого время сделало добрым. И поэтому он полагал, что работа по поддержке молодой больной женщины, освобождённой от вампиров, чьё количество возросло из-за неожиданного поведения Марсии, побуждавшей Немезио следовать за ней в сияющей своим безумием авантюре, была бы слишком сложной для него одного. Значит, я должен был объединиться с Морейрой, придать мужества Марине, протянуть руку помощи Клаудио и, насколько это возможно, помогать Марсии и обоим Торресам, насколько они сделают это возможным. Он пообещал сопровождать нас, доверяя Благословению Господа, который предвидит всё и помогает во всём в нужное время.

Я понял: Феликс покорно страдал. Он внутренне плакал.

Следуя его наставлениям, я приготовился к завтрашнему возвращению. Но перед тем, как отбыть, Феликс лично отвёл меня в мгновение ока к небольшому дворцу, который находился в центре учреждения, зная мой интерес к темам, связанным с сексом и теорией наказаний, размышляя о тёмных недугах, кишащих на Земле «Дом Провидения» — так называется этот дворец. Это был странный форум «Душ-Сестёр», где трудились двое судей, отвечая на запросы обитателей сообщности, касающиеся братьев, перевоплощённых в физической сфере.

От входа, куда входили и откуда выходили десятки сущностей, Феликс, которого всегда приветствовали с почтением, объяснил мне, что не только здесь организованы процессы помощи и коррекции братьям, предназначенным к перевоплощению, и тем, которые уже находятся в физической сфере, духовно привязанные к интересам института. Новые рождения, мучительные колыбели, несчастные случаи детства, проступки молодости, драмы страстей, потерянные семьи, разводы, чувственные бегства, определённые свойства самоубийства или ещё болезни и одержимости, следующие из сексуальных злоупотреблений, и бесконечность связанных с этим тем, изучались там, исходя из ходатайств и жалоб, представленных приговорам справедливости. «Дом Провидения» окончательно решал лишь проблемы, относящиеся к «Душам-Сёстрам». Но большинство случаев требовали перенаправления к другим секторам. В этом ключе вопросы сначала обсуждались на месте, затем направлялись в высшие инстанции. И даже в этом случае, оба друга-магистрата и он, Феликс, вынужденный по своим обязанностям изучать и прояснять все детали, не решали ничего сами. Совет, состоящий из шести братьев и четырёх сестёр, достаточно компетентный в глазах Дирекции города, высказывал свои суждения во время еженедельных ассамблей по всем рекомендациям и мерам, одобряя или отвергая их, с тем, чтобы решения не подвергались произволу. Он утверждал, возможно, из смирения, что во многих случаях был намного более просветлён мнениями судей и советников, чем своим собственным мнением, что даёт ему ещё одну причину уважать их. Проясняя с большей уверенностью начальную информацию, он пришёл к объяснению, что более половины актов отсылались властям в Министерство Возрождения и Помощи, которое, впрочем, выделялось быстротой принятия решений и соглашений.