Бхагаван Раджниш (Ошо) - Секрет. Беседы о суфизме
Именно в этот момент вам потребуется мастер, который скажет: «Не беспокойся, терять нечего, а то, что можно потерять, не стоит того, чтобы это хранить. То, что существенно, останется с тобой, исчезнет лишь то, что несущественно, – и это хорошо, что несущественное исчезнет».
Осознающий человек становится человеком сущности. Личность состоит из несущественного. А ваша душа состоит из существенного, и это существенное бессмертно. Несущественное преходяще, мы цепляемся за несущественное и поэтому страдаем – поскольку не можем его удержать. Рано или поздно оно исчезает. Все, что мы делаем, бесполезно, потому что преходящее не может существовать вечно. Оно исчезнет так же, как и появилось. Это волна, рябь, пузырь – рано или поздно все это исчезает. Какое-то мгновение пузырь выглядит таким красивым – в нем отражается солнце, его окружает маленькая радуга – но это всего лишь мыльный пузырь. Вы можете с ним поиграть, но не привязывайтесь к нему, иначе вы будете страдать. Именно поэтому люди и страдают: они привязываются к мыльным пузырям.
Они дают этим мыльным пузырям разные названия. Кто-то называет пузырь любовью, кто-то называет его деньгами, кто-то называет его властью, кто-то называет его жизнью, престижем и так далее, и тому подобное – но все это мыльные пузыри. В любой момент они могут исчезнуть, и вы останетесь в отчаянии.
Цепляться за личность – значит цепляться за мыльные пузыри.
Однако на протяжении веков именно таким был подход ваших так называемых мыслителей. Одна партия утверждает, что все древнее – золото, и чем древнее, тем лучше. Это утверждают индусы: они говорят, что их Веды – древнейшие священные писания. Это утверждают джайны: они говорят, что их первый тиртханкара, Адинатха, – самый древний мастер в мире. Возможно, это и так, но это не имеет никакого отношения к истине. Это имеет отношение к истории, имеет отношение к телу и личности Адинатхи, но не имеет никакого отношения к его внутренней истине – совсем никакого.
На днях я наткнулся в газетах на высказывание Морарджи Десаи обо мне: он говорит, что Раджниша нельзя сравнивать с Махавирой. Почему? В чем проблема? Махавира стар, он относится к древности, прошло двадцать пять столетий – как Раджниша можно сравнивать с Махавирой? Но Морарджи Десаи следует кое о чем напомнить.
Иисус сказал об Аврааме: «Я был прежде, чем был Авраам». Авраам жил, по крайней мере, на двадцать пять веков раньше Иисуса, точно так же, как Махавира жил раньше меня. Однако Иисус говорит: «Я был прежде, чем был Авраам». Что он имеет в виду? Морарджи Десаи будет в недоумении.
Я тоже говорю: «Я был прежде, чем был Махавира». Различие между мною и Махавирой есть лишь на поверхности, на горизонтальной линии, где нас разделяют двадцать пять веков, но что касается вертикали… А важна именно вертикаль, а не горизонталь. По вертикали нас не двое.
Именно об этом говорит Иисус: «Я был прежде, чем был Авраам». Он не имеет в виду, что Иисус древнее Авраама. Он говорит, что эта реальность «Я-естьности», эта истина бытия, вечна. Она существовала даже до Авраама.
Но, возможно, Морарджи Десаи не интересуется Авраамом и Иисусом. У него очень обусловленный индусский ум. Тогда я напомню ему о знаменитом мистике Горакхе. Горакх говорит: «Мой мастер – это мой сын, мастер моего мастера – мой внук, а мастер мастера моего мастера – мой правнук». Что имеет в виду Горакх? Он хочет разрушить все представление об истории? Ученик, утверждающий, что «мой мастер – это мой сын»? – все переворачивается вверх ногами. Как может Горакх быть отцом своего собственного мастера? И как он может быть дедом мастера своего мастера?
На самом деле он говорит следующее: да, во времени существует определенная последовательность – отец предшествует сыну, и никогда наоборот – но в мире вечности ничто ничему не предшествует, все просто есть. Там все различия во времени исчезают, остается только единое.
Морарджи Десаи оскорбился, потому что несколько моих саньясинов встретились с ним и сравнили меня с Махавирой. Он очень рассердился, он сказал: «Нет, вы не можете сравнивать Раджниша с Махавирой». Почему? По существу, есть только одна истина. Видов лжи много, а истина одна. Болезней много, но здоровье одно.
Махавира вошел в вертикальное измерение и исчез как личность, он стал сущностью. То же самое произошло с Мухаммедом, то же самое произошло с Бахауддином, то же самое произошло со мной! – и то же самое может произойти с каждым, кто обладает достаточным мужеством, чтобы совершить прыжок в вертикальное.
Как только вы совершаете прыжок в вертикальное, личность исчезает: вы больше не А, B или С. Теперь вкус один и тот же – точно так же, как океан имеет один и тот же соленый вкус, где бы вы его ни попробовали. Вкус истины один. Это та же самая истина, которую вкусил Иисус, та же самая истина, которую вкусили Будда и Махавира. Это та же самая истина, которую вкушаю я и которую можете вкусить вы. И этот вкус не знает ни времени, ни расстояний.
Мои ученики не были неправы. Каждый мастер содержит в себе всех мастеров прошлого и всех мастеров будущего. Во мне содержатся все мастера, которые были, и все мастера, которые когда-либо будут, – потому что вкус один и тот же. Когда вы исчезаете, когда эго больше не существует и есть лишь внутреннее ясное небо, когда формы облаков исчезли в бесформенном небе, разве может существовать какое-то различие?
Да, облака отличаются друг от друга: если понаблюдать за небом, то у каждого облака есть своя личность, своя форма. Можно даже поизучать – одно облако похоже на слона, другое облако похоже на верблюда, и так далее, и тому подобное. Но когда все облака исчезают, разве вы когда-нибудь видели в небе что-либо личностное? Небо безличностно, у него нет ни формы, ни цвета, ни имени. Вы не найдете в небе ни ваших слонов, ни ваших верблюдов, оно совершенно свободно от всех форм. Таково состояние мастера. И поэтому нет никакой разницы, случилось это в этом теле, или это произошло двадцать пять веков назад в теле Махавиры, или пять тысяч лет назад в теле Кришны. Во времена Кришны небо было таким же бесформенным, как и в мое время, и таким оно будет всегда. Различаются только облака. Но быть покрытым облаками означает быть непросветленным.
Непросветленных людей невозможно сравнивать. Вы удивитесь, но это так: непросветленных людей невозможно сравнивать. Они все разные, потому что они облака: один – слон, другой – верблюд, и так далее, и тому подобное. Непросветленных людей невозможно сравнивать, потому что они носят маски, и у каждого маска своя, особенная. Эта маска – личность. Для них очень важно несущественное, а несущественное всегда различается. Существенное же не различается.
На днях мне попалась одна замечательная история…
Совершая туристический поход, Самуил Пинский попал в трудную переделку и оказался в маленьком городке голодным и без денег. Он попытался было раздобыть какую-нибудь пищу, но везде сталкивался с враждебностью, которую провинциалы обычно проявляют по отношению к евреям. К счастью, в конце концов, он набрел на маленький цирк, владелец которого оказался одной с ним национальности. Сэмми немедленно попросился на работу, объяснив, что иначе он умрет с голоду.
Немного подумав, владелец цирка ответил, что один из его львов недавно сдох и что Сэмми получит работу, если сможет влезть в львиную шкуру и сыграть роль льва. Так они и устроили. Сэма зашили в львиную шкуру и поместили в клетку напоказ восхищенной толпе посетителей цирка.
Все шло хорошо, пока однажды утром Сэмми, к своему ужасу, не увидел, что по настилу, ведущему в его клетку, бежит огромный бенгальский тигр.
Сэмми бросился наутек. Передвигаясь на четвереньках, он начал описывать круг за кругом внутри большой клетки, однако тигр неизменно следовал за ним по пятам. В конце концов, когда последние силы его оставили, изнемогающий от ужаса еврей упал на колени, молитвенно сложил руки и начал читать иудейскую молитву:
– Шема Исроэль адонаи элохейну адонаи эхад! (Слушай, о Израиль, Господь твой – Господь единый!)
Бегущий тигр немедленно остановился и откликнулся:
– Борух шем кавод адонаи леолам ваэд! (Благословенно будь славное имя Его во веки веков!)
– Ой, еврей! – воскликнул Сэмми, снимая с себя львиную голову.
– Ой, еврей! – откликнулся второй еврей, снимая с себя голову тигра.
Когда вы сбрасываете свою маску, когда вы отбрасываете свою личность, когда вы смотрите внутрь, когда вы видите внутреннее небо – кто тогда Раджниш и кто Махавира? Кто тогда Иисус и кто Авраам? Кто тогда Горакх и кто Адинатха? Все исчезли, истина едина.
Однако существуют люди, слишком одержимые прошлым. Поклонение прошлому – это одно из самых губительных явлений в мире, оно не позволяет вам быть здесь-и-сейчас. Но есть и другие люди.
Как-то раз ко мне пришел один профессор, который – как он сам думал – очень меня любил. Он сказал: «Ваши ученики все время сравнивают вас с Иисусом, с Махавирой. Этого не следует делать! Я тоже ваш почитатель. Как можно сравнивать вас с Махавирой? Прошло двадцать пять веков. У вас на двадцать пять веков больше опыта, чем у Махавиры!» И вот, он был рассержен из-за того, что меня сравнивают с Махавирой – точно так же, как рассержен Морарджи Десаи, только по другой причине. Он говорил: «Это оскорбительно и унизительно, что вас сравнивают с Махавирой. Прошло двадцать пять веков. За двадцать пять веков человечество эволюционировало, стало более знающим, поднялось на более высокие вершины». Он сказал: «Сравнивать вас с Махавирой или Иисусом – это все равно что сравнивать Альберта Эйнштейна с Ньютоном».
