Светлана Рябова-Шатунова - Мистика
– Так удобнее и теплее. Я дома в своем любимом кресле сижу именно так.
– Откуда вы?
– Я живу в Н-ске. Мы с мужем… – и она поведала всю историю, которая привела их в эти края до того места где нашел ее Тихон.
Князь слушал внимательно, когда их взгляды встречались, возникала неловкая пауза, и тогда он поднимался, ходил по кабинету, подкладывая в камин поленья. И вот рассказ был окончен, а князь всё ходил и ходил, Ольге от неловкости, приходилось говорить дальше.
– Алексей Николаевич, я вижу вы любитель старины? Вы даже двор выдержали в этом стиле. И люди у вас все подобраны, вылитые крестьяне, слуги. Сами вы кто? Откуда?
Он сел напротив.
– Я уже вам представился. То, что вы сказали мне сейчас не вполне понятно. Сам я тоже из Н-ска, но большую часть времени провожу здесь. Я не любитель городской суеты и вечные балы, и праздники устраиваемые моей женой изматывают меня.
– Вы женаты?
– К великому несчастью, да. Это была моя ошибка. Молодость, увлечение красивой взбалмошной барышней.
– У вас есть дети? – спросила Ольга.
– Да, сын. Ему двенадцать лет. Он сейчас учиться в Петербурге, – помолчав, он спросил. – Я вас слушал внимательно, но не расслышал какой титул у вашей четы? В Н-ске, я знаком со всей знатью, вас не припомню.
Ольга смутилась.
«Точно, он – мафиози!» – подумала она и вжалась сильно в кресло.
– Мой муж врач стоматолог, а я главный менеджер в довольно известной фирме «Восток». Мы поставляем компьютерное оборудование и бытовую технику. Живём в самом центре, на проспекте Ленина, – выпалила она.
– Ленина? Это где? Не знаю такой улицы и площади. Что-то вы мне тут чудные вещи говорите. Что такое менеджер, компьютерное оборудование, бытовая техника? И вообще, что вы такое всё говорите? Про скит, которого здесь нет, но есть горстка монахов строящих скит. Про машину, которая вас везла. Чудно, как-то.
– На дворе двадцать первый век, вы меня разыгрываете, со всеми вашими старинными заморочками. Это уже не смешно. Мне надо идти.
Она резко встала и направилась к выходу.
– Постойте же, сядьте. Давайте спокойно всё обсудим, – умоляюще произнес князь.
Ольга вернулась.
– Какой говорите на дворе век?
– Двадцать первый. Может вам и год, и месяц, и число сказать? – съязвила Ольга.
– Да, если можно, – нисколько не смущаясь, произнес князь.
– 2008 год, июнь месяц, 20 число.
– Что вы такое говорите? На дворе, как вы соизволили выразиться, не закончился еще 19 век. Да, сегодня 20 июня, Духов день, после троицы, но никак ни 2008 год. Это какая-то запредельная цифра. Сейчас 1863 год. Прошу не вводить меня в заблуждение, я этого не люблю. Итак, начнем сначала. Кто вы?
– Вы шутите? 1863? Вы фантаст. Забрели тут в лес, отстроили себе убежище подальше от цивилизации, накупили предметов старины, артистов наняли и играете тут в князей.
– Что? Титул князя передается из поколения в поколения. Из-за того, что вы женщина, вам прощаются сказанные слова. Хоть на женщину вы и не похожи, извините, но такое платье, как на вас, не может себе позволить даже мужчина.
– Это естественно, – возмутилась Ольга. – Это женский спортивный костюм. Кроссовки, тоже женские.
Князь сел.
– Ничего не понимаю.
Наступила тишина. Оборвал ее князь.
– Простите. Этот костюм чрезвычайно идёт вам. В нем вы очень красивы. Но согласитесь для меня это необычно, я впервые вижу, да и слышу такое, – извинялся князь.
Ольге стало жалко его. Она была благодарна князю за тёплые слова.
– Давайте поговорим спокойно, – предложила она. – Всё, что я вам рассказала, правда.
Тут в дверь постучали.
– Почтовый прибыл из Н-ска. Газеты, письма Алексей Николаевич, – сказал вошедший в кабинет Прокоп Прокопыч.
– Спасибо. Накормите его, да ты сам знаешь Прокоп Прокопыч, что делать. Иди.
Князь, кинув пачку газет на стол, подошел к камину, сел на корточки и стал греть ладони.
– Как же нам узнать, где правда? – спросила Ольга. – А легче не придумаешь! Почта! Вам же только, что принесли почту. Можно? – она подошла к столу и взяла в руки верхнюю газету. «Н-ские новости» 1863 год 18 июня, – прочитала Ольга.
Она стала быстро перебирать другую корреспонденцию – те же числа. Затем взяв письмо, увидела в мелких буквах штемпеля цифры, дотированные тем же годом. Ей стало плохо. От навалившейся дурноты она упала в кресло. Заколка выпала из волос, и светлые локоны красиво расплескались по спинке кресла. Глаза закрылись.
Из обморока вывело прикосновения мягкой влажной ткани. Князь стоял на коленях подле нее, смачивая в бокале платок.
– Вы меня напугали, – сказал князь. – Вам лучше?
– Да, спасибо. Больше не надо, – она отвела его руку от своего лица.
Он смотрел на нее с восхищением.
– Почему вы на меня так смотрите? – спросила Ольга.
– Любуюсь. Ваше лицо, мило и красиво, – ответил князь.
– Да вы дамский угодник?
– Увы, нет. Извините, если обидел вас.
– Мне было приятно. Что же нам делать, если и вы и я говорим правду? – спросила Ольга.
– Честно? Не знаю. Но это весьма интересно. Выходит, вы гостья из будущего? Может, поделитесь, какое оно там будущее?
– Всё рассказать времени не хватит.
– А куда нам торопиться?
Ольга грустно улыбнулась, вспоминая Олега. Но здесь ей было уютно и совсем не хотелось обратно.
– Пока вы мне будете рассказывать, я попробую нарисовать ваш портрет. Можно? В память о вашем визите.
Ольга одобрительно кивнула.
– Меня еще никто не рисовал.
В дверь снова постучали.
– Ужин Алексей Николаевич, – доложил Прокоп Прокопыч.
Князь и Ольга переглянулись, им не хотелось прерывать этот вечер в кабинете. Они, молча поняли друг друга.
– А может здесь? – не решительно спросила она князя.
– Принесите ужин сюда. Для меня и госпожи Ольги…
– Николаевны, – подсказала Ольга.
– Ольги Николаевны, – улыбнулся ей князь.
– Слушаюсь.
Через несколько минут был накрыт маленький столик у камина, а князь тем временем подготовил всё для написания портрета.
– Вы кушайте, а я, пожалуй начну. Столько желания писать у меня никогда не было. Я не голоден. А вы, если можно рассказывайте дальше.
С каждой минутой князь становился привлекательней и интересней для Ольги. Её заводило положение, в котором она оказалась.
– Да.
Глянув на князя она спросила:
– Это ваши картины? Вы их писали? – обведя взглядом кабинет.
– Да, мои. Так, увлекаюсь, когда грустно.
– О, вам сейчас грустно? – пошутила Ольга.
– Вовсе нет, наоборот. Очень интересно. Думаю, не каждый день приходят гости из будущего, к нам простым людям.
– Вы учились рисовать?
– Все чему-то учатся, но как я уже сказал, это моё увлечение.
– А животные, что здесь, это всё вы?
– Люблю охоту. Вот сын подрастёт, будем охотиться вместе. Он явно пошел интересами в меня. Это очень хорошо. Иначе бы прожигал жизнь, как его мать.
– Вы любите сына, но не любите жену?
– Да, сын моя гордость. Но эта женщина подарила мне его и я не имею права не любить ее. Она красива, умна. Я теперь могу больше находиться здесь, зная что мои дела, которые она взяла под свою опеку, будут в порядке. А иначе нельзя, она любит красивые платья, устраивать часто приемы, балы, вести бурную светскую жизнь. Я же не сторонник этого. Что ж, каждому своё. Ей скорей всего тоже не нравится мои увлечения и уединение. Она так занята тем, что было не досуг говорить об этом, а может даже замечать. Мне нравится здесь в глуши. Тихо. Хорошо. Мои родители любили это место. С большой нежностью и любовью, они относились друг к другу. И мне здесь комфортно.
– А где сейчас ваши родители? В Н-ске?
– Нет. Отец умер от лихорадки. Мне, тогда еще не было и двенадцати лет. Мать воспитывала меня одна, но постепенно и она угасла. Её тоска по отцу была настолько сильна, что даже я не мог остановить её. Печальная история.
Они молчали. Он делал наброски на холсте, она печально пила из бокала горячий шоколад.
– Да, у вас тут действительно хорошо, – сказала Ольга. – Свечи, камин, романтика. А у нас зажигают свечи очень редко. Когда нет электричества. Не горят лампочки. Ой, ну это такой стеклянный сосуд похожий на грушу, подвешенный к потолку. Его включают и оттуда идет яркий свет. Без электричества в нашем мире никуда. Оно всюду. Оно бежит по проводам в каждый дом, квартиру. Люди включают телевизоры, это такая красивая коробка с экраном, и в ней показывают нас людей, как мы живем, другие города, страны. Детям мультфильмы нарисованные, двигающиеся картинки, а взрослым фильмы, это истории жизни. Телевизор будет сильно влиять на жизнь многих людей. Показывают хорошее, и людям хорошо, показывают плохое и людям плохо.
– Вы рассказываете потрясающие вещи, – изумленно говорил князь. – Неужели так будет?
