Даниил Андреев - Железная мистерия
Уицраор Устр, в короне из темно-фиолетового камня
Его распластываемыми
щупальцами
уже подорваны
Стальные проволоки,
соединявшие
материки,
Он хочет сделать
своими всасывающими
органами
Мои, отторгнутые им от туловища
порожняки.
Я сам отторгну у него порожняк,
о, отторгну?
Я ниспровергну его, Гагтунгр.
Ниспровергну.
Уицраор Укурмия, еще не коронованный, со львиным лицом
Он сделал призраком
воссоединение
моего народа,
Он, колпаком своим перекрывающий
треть страны;
Он здесь, в Мудгабре моем,
уже осмеливается
для парада
Являться в мантиях
героической
старины.
Ты груб и тверд со мной, Гагтунгр,
очень грозен уж,
Но я не раб тебе, Гагтунгр,
рву союз наш.
Световой зигзаг гаснет.
Тревожный голос жреца в черном кристалле Цитадели
Прикрой металл свой цветами рая,
Дюраль ли, медь ли;
Основу, светлую, как солнце мая,
Надень! не медли!
Шепот в ареопаге
— Уже закончено. Иглу отбросили.
— Уже завинчено. Фату привесили.
Низкие басовые гудки заводов. Кажется, будто органист пытается изобразить мелодию вальса на самой низкой из октав. Высотная часть Цитадели раздвигается, опять являя Автомата. Лицо его укрыто маской цвета беж. Рот растянут в неподвижной улыбке. На голове — венок из красных цветов чудовищной величины, похожих на пятиконечные звезды. На площадях — возгласы удивления и даже некоторой тревоги.
Автомат, сладким голосом
На сегодня закон в том
(Тили-тим! Тили-лим! Тим!),
Чтоб слегка помогать тем,
Кто пустил нас к себе в дом.
Этим мы обличим ложь,
Будто строй наш хорош лишь
Нам самим…
Внезапно все кругом вздрагивает от толчка, не сравнимого ни с чем предыдущим. Видно, как оседают горы пограничных рубежей. Несколько зданий в городе дают трещины. Часть механизмов останавливается. Через проемы, образовавшиеся в горах, начинает вливаться блистающий поток, подобный лаве.
Автомат, шатнувшись вместе со всей Цитаделью
Как! Ворвались?! уж прут вброд…
Но ведь это же сон, бред!
Быть не может! Тевтон… бритт…
Как? Француз?! Здесь и ты, Брут?!
Вместе со всем городом вздрогнула и крипта. В эту минуту, кроме Экклезиаста, там находятся Ректор, Девушка и Молодой интеллигент.
— Что это, взрыв?
— Стенобитный таран?..
— С Землею столкнулся Марс?
Ректор
Очевидно, надумал проклятый тиран
Какой-то нелепый фарс.
Экклезиаст
Нет. Рулевые западных стран
Переменили курс.
Голос Даймона
Взгляни на Жругра. Он в мета-уран
Забронировал свой торс.
Действительно: в центре того слоя, что служит ареной уицраориальных битв, высится Жругр. От его тела и пульсирующей головы мчатся красноватые, мелко вибрирующие волны. Извне вторгаются чужеземные уицраоры — четыре, пять, шесть. Их волны, мутно-оранжевые, рыжие и коричневые, напирают на сферу, охваченную волнами Жругра, заставляя ее окружность прогнуться внутрь. Пульсация Жругра усиливается, цвет его волн становится винно-красным.
Голос Жругра
К оружью, игва и раругг!
Враг
прет!
Перехитрил, опередил…
Вскачь,
в бой!..
Экстракт гагтунгровых лучей
Прячь
в грот…
На помощь, Демоны! Вставай,
Лай-Чжой!
Срок великого сражения настал. В слой Друккарга врываются войска игв из других шрастров. Они рвутся к кольцевой крепости, окружающей столицу. Навстречу устремляются существа, схожие с кентаврами, но крылатые, буро-черные. Это — раругги, разумная конница Друккарга. Следом, на механизмах, напоминающих вертолеты, несутся мышино-серые игвы. Мелькают измышления техники, развивавшейся в других условиях, чем наши, но по схожим путям. Начинается световая какофония. Огнеметы скрещиваются с огнеметами. То вертясь друг вокруг друга, то переплетаясь в борьбе, раругги и летательные машины превращают пространство в арену неистовствующих множеств, как бы взметенных усилиями двух бурь.
На улицах среднего слоя — замешательство.
— Черт… А мы-то рассчитывали…
— Якобы дом заплатывали…
— Все об отсрочке сетовали…
— Разум врагу запутывали!
Главнокомандующий
Вальс отменить. Предельно сжать
темп
сроков.
На пост, к оружию — любой
чин,
ранг.
Пять мигов дам: по проводам
пуск
токов;
По городам — в рог! в рупора!
в медь!
в гонг!
Со всех сторон вздымаются завывающие голоса сирен и, поднимаясь хроматическим ходом почти до визга, спускаются до бушующего рева.
Наместник, выскакивая на балкон Цитадели
Предводитель орд
Нагло разорвал
Напрочь договор
С ним.
Этим еще раз
Вытравлен и стерт
С хищных его черт
Грим.
Братцы! Пепеля
Кровли и дворы,
Рвется истребить
Он
Мирные поля,
Ясли детворы,
Утварь и стряпню
Жен…
Тайные голоса человеческих мыслей
Оптимисты
Тем лучше: напали первыми,
Да мы-то покрепче нервами:
Там — козлища, здесь — овны,
Обижены, невиновны.
Скептики
Никого винить нельзя;
Сами перли, всем грозя,
И спугнули всех кругом…
Загорелся кошкин дом.
Шум отдаленного сражения по всему полукругу горизонта.
В гомоне на улицах с трудом различаются отдельные вопли, крики гнева, злобы, иногда — странной радости.
Наместник, собравшись с духом
Пусть дробит народ
Скулы вражьих рож
В студень… или в беф,
В плов!..
Ухо насторожь,
Глаз прикуй сюда:
Ждите огнемет
Слов.
Фанфары.
Энтузиасты
— Посрамит упирающихся!
— Пригвоздит усмехающихся!
— Вдохновит задыхающихся!
На этот раз Автомат показывается в остроконечном шлеме, с мечом в одной руке, с автоматической винтовкой — в другой.
Автомат
Нынче, братцы, задач пять.
Стать столбом; ни на метр вспять;
Пункт второй: расчищать путь;
Третий пункт: нагнетать прыть.
Пункт четвертый: шагать вдоль
Всех руин, по пятам, вдаль;
Пункт последний: дождем пуль
Шваркнуть тушу врага — в пыль.
Глухие аплодисменты.
Благонамеренные
— Будто покойник воскрес.
— Мудростью мир потряс…
— Это, скажу вам, сюрприз!
Люди-циферблаты, люди-авиабомбы, люди-громкоговорители
Программа — ясней ясного!
Заряд для ума косного,
Восторг для бойца честного…
Капут для врага гнусного!
. . . . .
. . . . .
Голоса чужеземных уицраоров
— Равно сильны,
равно упорны армии…
— В лаво-морях —
бой кораблей
шрастр…
— Ты жгучей всех,
ты — впереди, Укурмия!
— Но без тебя
я бы погиб,
Устр!
Голос Жругра
