Луис Броули - Пропащий. Последние приключения Юджи Кришнамурти
— Как насчёт Санкт-Морица?
Дорога туда занимала девять часов в один конец, но Рэй всегда был рад максимально длинным поездкам, поскольку тогда он мог эксклюзивно наслаждаться компанией учителя.
— Эй… Закрой рот!
Остальные были более чем согласны с Юджи.
— А что скажешь по поводу Парижа? Города огней? — Он снова испытывал наше терпение. По комнате пронёсся стон и, к счастью, он сам сказал: — Слишком далеко.
Возникла пауза.
— Ведь так?
— Даааа! — ответила ему комната хором. Видимо, в ответе прозвучало слишком много энтузиазма. Семя было посеяно.
— Неееет! — парировал Преподобный, яростно вцепившись в ручки кресла.
Наконец Юджи остановил свой выбор на кофе у своего друга во Фрайбурге в Германии. Уже легче, всего четыре часа езды. Летом он иногда «заглядывал на чашечку кофе» к своим друзьям, когда они были слишком заняты, чтобы навестить его. Если гора не шла к Магомету, Магомет шёл к горе.
Мы отправились в путь в то же утро. Юджи сидел на переднем сиденье, я — рядом с Шилпой, Клэр и Сумедха — в задней части автомобиля. В машине Сарито ехала Йогиня, Нандини, Тэа и Уеша. Рядом с Нью-йоркершей на переднем сиденье расположилась Лакшми, а Майк и Кати из Венгрии сидели сзади. Мы приехали во Фрайбург, попили кофе, поели сладостей, поболтали немного, а затем Юджи решил, что стоит поехать в Кёльн. Это пять часов езды на север, и Рэй был вне себя от счастья. Настроение остальных, мягко говоря, вовсе не было радужным, поскольку для них это означало либо четырнадцать часов в машине за сутки, либо ночь в Кёльне.
В итоге на ночь глядя мы отправились в Кёльн.
Счастливые путешественники добрались до дома его друзей к восьми часам утра без еды, без вещей, даже без зубных щёток. Кого-то разместили у них в доме, кого-то определили в гостиницу, и кому-то хватило здравого смысла принести несколько зубных щёток. Потом мы долго обсуждали планы на следующий день. Юджи настаивал на поездке в Амстердам, чтобы Преподобный мог увидеть «дам в окнах» в знаменитом районе красных фонарей. Возможно, он как-то связывал это с тем, что подругой Иисуса была известная проститутка Мария Магдалина.
Мы прибыли в Амстердам ярким солнечным утром следующего дня — не самое удачное время для поисков «дам в окнах». Он велел нам искать их до тех пор, пока они не будут найдены, и, естественно, мы заблудились. Высовываясь из окна машины, я просил прохожих показать дорогу. В этом городе и пешком-то заблудиться пара пустяков, а уж на машине это гарантировано. Странно, но ни один из жителей не захотел признаться, что он знает, где находится улица красных фонарей. Мы, конечно, представляли собой то ещё зрелище: какой-то лысый мужик, рядом с которым сидят женщина и девочка-подросток, ещё двое девочек-подростков на заднем сиденье, фактурная фигура Преподобного за рулём и то ли женщина, то ли мужчина на переднем сиденье рядом с ним. Наконец одна радостная молодая пара из Австралии подсказала нам дорогу.
К тому времени, когда «дама в окне» была найдена, её с равным успехом можно было принять за уборщицу. Рэй что-то пошутил насчёт проституток, но Юджи взялся яростно их защищать: «Проститутки — единственные, кто поставляет реальный товар! Вы все смотрите на них сверху вниз. А сами? Единственный способ существования в вашем грязном сообществе — это воровство! Деньги должны кочевать из одного кармана в другой. Разве вы лучше хоть чем-то?» Он не забывал упомянуть, что, по крайней мере, их товар доставляет реальное удовольствие. «Художники — проститутки, — говорил он, имея в виду и меня тоже. — Конечно, чтобы что-то получить, ты должен убедить людей в ценности твоих грязных картин! Меня они не впечатляют». Рэю тоже досталось по ходу: «А ты бы лучше благодарил этого грязного Иисуса за то, что он даёт тебе средства к существованию!»
Так как большую часть времени в городе мы не очень понимали, где находимся, а законы парковки были очень строгими, есть нам приходилось очень быстро, практически на ходу. «Ноги моей не будет в ресторане! У меня есть своя еда! Мне не нужно есть ту гадость, которую вы, люди, едите». (Конечно, у него была своя еда, поскольку мы наперебой старались сделать ему приятное. Обычно кто-нибудь из женщин с ревностью тигрицы следил за тем, чтобы в наличии был запас рисовых палочек.) Несколько порций рисовых палочек с крекерами или крендельками плюс горячая и холодная вода имелись в машине всегда. Иногда он ел что-нибудь помимо этого, но самим предлагать ему еду было рискованно: он мог отказаться есть вообще, и тогда мы начинали волноваться, что он может снова ослабеть и упасть.
Особого выбора, где поесть, у нас не было. Мы отправились пешком по улицам, пока наши водители сидели в машинах, готовые тут же тронуться с места по нашему сигналу. Рэй побежал в кофе-шоп, где можно было взять кофе навынос. «Извините, кофе нет!» Грибы или героин — пожалуйста. Лучше бы мы выбрали наркотики. Большая часть сально-жирной смеси с картонным вкусом под названием «Турецкая пицца» пошла в мусорную корзину.
Было ещё довольно рано, но Юджи не хотел терять время, так как цель поездки — «дамы в окнах» — была достигнута. Итак, мы снова пустились в путь.
Вопрос «куда ехать» угрожающе завис в воздухе. Сделав несколько неверных поворотов, мы наконец выехали на шоссе, так и не придя ни к какому решению.
— Куда, сэр? — спросил Преподобный, всегда жаждущий доставить удовольствие человеку, для которого удовольствия не существовало.
— Мне без разницы. Ты — босс, — пассивно и невнятно ответил Юджи, сидя на переднем сиденье авто и зажёвывая кренделёк в ожидании начала битвы. Были предложены французский Страссбур, Лондон и, конечно же, Париж. Опять этот Париж! Это был уже перебор! Что нужно было этому Рэю? Несомненно, он рассматривал всё это предприятие как коан дзэн, от которого все остальные вынуждены были страдать.
В итоге Юджи остановился на Брюсселе, где мы могли полакомиться его любимыми шоколадными конфетами из «Леонидаса». И купить их там можно было дешевле. Поскольку водитель был «как-никак евреем», он не мог упустить возможность сэкономить хотя бы бакс, несмотря на то что принадлежал католической церкви и тратил деньги, как пьяный матрос.
— Отлично, если вы настаиваете.
Пока мы пересекали сельскую местность Северной Европы, Шилпа научила меня языку жестов в игре «Виселица».
Мы добрались до Брюсселя в час пик, под проливным дождём, не имея ни малейшего понятия о том, где может находиться магазин. Люди постоянно направляли нас то в одну, то в другую сторону, но поскольку Рэй удачно игнорировал все подсказки, мы, уставшие донельзя, продолжали кружить по городу. После целого дня в пути наше состояние быстро ухудшалось. Моя пятая точка уже просто болела, когда мы наматывали пятый круг по городу. Юджи продолжал действовать Рэю на нервы каждый раз, когда тот приближался к повороту или самостоятельно выбирал направление движения. Он произносил: «Религиозные люди всегда поворачивают туда, куда надо». В один подземный переезд мы въезжали минимум три раза — я его помнил. На третий раз, когда мы застряли в пробке и мне надоело обозревать расположенное передо мной кресло, я увидел в окно водосточную трубу, из которой хлестала дождевая вода, — я её точно уже видел дважды.
Каждый раз, когда мы снова упирались в тупик, Юджи ворчал негромко, но довольно отчётливо, чтобы все слышали: «Ну конечно». Хотя он находился в самом центре этой бесконечной карусели, ситуация его нисколько не волновала. Более того, он умышленно подзуживал Рэя, пока тот не потерял способность соображать вообще что-либо. Я видел это по его лицу, отражавшемуся в зеркале заднего вида. Он был измучен. «Давайте-ка, вы все, разбирайтесь», — произносил Юджи и снова отправлял нас в бесконечную петлю поисков. Когда Рэй спрашивал его, туда ли он поворачивает, Юджи отвечал: «Конечно, мне без разницы». Как только поворот был сделан, слышалось его ворчание: «Не туда». Если бедолага Рэй пытался сказать, что он только следовал указаниям, он тут же получал:
«Вам, людям, всегда нужно найти виноватого!»
Он просто был хорошим учителем, блокирующим все выходы.
Смотреть на всё это с заднего сиденья было невыносимо. Мне не нравится, когда мне указывают, что мне делать (а кому нравится?), поэтому я выходил из себя. Неспособность Рэя действовать самостоятельно означала для нас бесконечное движение по Дантовым кругам ада. Мысль о том, что будь я на его месте, я бы справился с задачей лучше, делала меня ещё более несчастным. Разве не довольно с него было того, что ему позволили всю дорогу быть за рулём рядом с ним? Неужели для понимания этого нужно пройти через всю эту чёртову драму? Юджи продолжал всё в том же ключе. Согласное бормотание Преподобного слышалось через равные промежутки времени: «Угу», «Да, сэр», «Да, сэр». Он полагался на Юджи, глядя на него своими выпученными глазами, вместо того чтобы просто спросить дорогу у прохожих. Его здравый смысл куда-то испарился. Меня поражало спокойствие девочек. Шилпа сидела рядом со мной и читала книгу или играла в игру, как будто находилась где-нибудь в гостиной. Синди и Сумедха второй день кряду сидели в тесноте заднего сиденья автомобиля, пока Шилпа учила меня алфавиту жестов, чтобы иметь возможность час за часом играть в «Виселицу». Она отказывалась разговаривать, поэтому я распознавал буквы по её кивкам или мотаниям головы, указывающим, угадал я или нет. Белая кофта между нами, которую мы назвали «стеной», давала ощущение личного пространства. На лице Шарон не отражалось ничего, кроме добродушия, даже если обстановка накалялась. Однако в зеркале заднего вида я начал улавливать обеспокоенный взгляд Преподобного, словно он с переднего сиденья чувствовал закипавший во мне гнев.
