Елена Панова - Пробуждение на планете незрячерожденных
Совсем по-другому происходит после пробуждения в этом доме. Да, я чувствую, как много знаю, какая я умная, обо всем могу рассказать. Я могу даже учить других тому, как надо летать, но сама этого сделать не могу. Или как ходить по воде, но при этом боюсь утонуть в море. Как телепортироваться через Х-переход. И многое-многое другое.
Только все это на самом деле пустая болтовня моего ума — я ничего на самом деле не умею.
В шкафу пылятся пять тетрадей, исписанных мелким почерком, с чертежами и рисунками. Это мои теории по левитации. Но у меня даже ни разу не получилось оторваться от земли.
В полудреме я размышляю над этим. Я реально чувствую, что мой мир поделен на сектора. Сектор сновидения, сектор жизни, сектор смерти, сектор способностей, сектор знания. Свои способности из одного сектора я не могу протащить в другой сектор — к знаниям. Переходы между секторами для меня оказываются непреодолимыми, как стены, о которые я бьюсь. А когда отчаиваюсь и смиряюсь, то не замечаю, как проваливаюсь в сновидение. А там всегда что-то новое, влекущее и интересное, неожиданное и загадочное. Оно захватывает меня и втягивает в свою мякоть. Лабиринты снов наполнены неоновым свечением, которое слепит разум и усыпляет ум. И думать совсем не хочется... Я только наблюдаю, а любая промелькнувшая мысль становится живой, мгновенно превращаясь в действие. Во снах я сразу забываю о теле. Перестаю тревожиться о его благополучии, прекращаю лелеять и охранять. Во снах я начинаю жить по-настоящему. Погружаясь в движения и чувства, в переливы мелькающих отношений. Мой ум молчит и не портит игру своими надоевшими заскорузлыми постулатами: «Так не бывает, это нельзя, это невозможно». В моих снах все возможно, все бывает и все случается.
Я встала с кровати, накинула халат и поплелась в ванную умываться. Дом оживал, усиливая звуки жарки и варки на кухнях. А топот и беготня соседских детей усиливала мое внутреннее одиночество в этом бедламе.
Как можно так жить — каждый день одно и то же?!
Глава 5. «Меня сегодня муза посетила...»
Вчера друзья приходили, немного побыли да ушли. Ну и правильно, неинтересно им со мной становится. Они все о своем да о своем. Подруги каждый раз ноют о том, что не знают, какую еду на ужин приготовить, все, значит, надоело, подскажи, что мне приготовить мужу.
— Твой муж, вот и думай сама.
Одна обиделась: наверно, теперь долго не придет. Раньше я бы мучилась совестью, что хорошего человека обидела, а теперь как-то равнодушно на все смотрю. Пока удобная для подруг была и для родственников — обиды долго не держали, максимум день-другой. Меркантильность пересиливала степень обиды. А теперь пропадают на долгие месяцы... А за что им меня теперь ценить — ни покурить в своем доме не разрешаю, надоели. Я-то сроду этой ерундой не страдала, а после них проветривать приходится часами. И сплетни не слушаю о том, как все виноваты, что им плохо живется. Только и слышу — вот, ты счастливая, одна, что хочешь, то и делаешь, и никто не контролирует, а я у тебя всего немножко посидела (это немножко длилось четвертый час), а мой-то три раза позвонил, ужас, надоел мне. Я со всей добротой посоветовала — разойдись, счастье сразу привалит, завидовать мне перестанешь. Так она поджала губы и к дверям по-быстрому направилась — ну ладно, я пошла, а то мой-то ждет меня. И ускакала. Уже не вижу большого смысла время на пустую болтовню переводить. Книг стопка лежит — Карлос Кастанеда. Взяла почитать у хорошей знакомой, думала, что это типа художественного вымысла, оказалось, намного глубже и серьезней. По-быстрому не получается «проглотить», думать и размышлять приходится. Вот это часто употребляемое в его книгах понятие «точка сборки», что это? У кого ни спрашивала — не знают. Кто честно пожимает плечами, а кто начинает нести галиматью какую-то. Сами, наверное, не поняли, а умничают. Читаю, чувствую, что все это реально, только многое непонятно. Хожу днями, думаю, а ночью путешествую по необычным местам. Сны, сновидения — это так интересно! Если бы не работа, спала бы не только ночью, но и днем. Сновидения яркие и наполненные неожиданными событиями, проснешься — а тут серятина и все как в заколдованном круге. Люди думают все одно и то же, рой их мыслей в моей голове гудит целыми днями, как от них избавиться — нигде не написано. Пока не знала о том, что мало кто этот бред слышит, — было спокойнее, думала, что все так мучаются. В транспорте ужас что в уме начинается, чужие мысли — деньги, еда, с кем бы поспать, или вспоминают об этом же. Боже мой, большая часть людей живут на первой и второй чакрах, едва дотягивая до третьей.
Что же такое «точка сборки»? Мне кажется, если я пойму это, то как-нибудь смогу передвинуть ее, чтобы не воспринимать этот человеческий бред. Все вокруг как зомби — еда, деньги, секс. Хожу пешком, когда не очень далеко и есть время, — чтобы не засовываться в человеческую помойку. А может, это я ненормальная? Стращал ведь меня бывший муж когда-то психушкой. В то время много гнева было во мне, и после того как он не приходил ночевать, я громко орала, меня несло, не понимала, что говорю. Называла какие-то имена, иногда даже фамилии, в каком ресторане они были и куда потом поехали. Проорусь — мне легче, только вот не понимала, почему Жора садился в уголочек на кресло, становился белый как стена и молча сидел несколько часов. Ну, и при очередном скандале снова обещал меня в психушку сдать. Я, конечно, испугалась и перестала кричать, а только тихо плакала от обиды. И доплакалась до камней в организме: злость-то никуда не девалась, а скапливалась у меня внутри. Но это другая история — я сейчас о психушке. Через несколько лет, когда мы с Жориком уже разошлись, на чьем-то дне рождения он подвыпил и так проникновенно признался:
— Лера, скажи, кто меня тебе сдавал, все бы отдал, чтобы узнать имя того гада. Я уж и друзей почти всех отодвинул от себя, а те, которые рядом, — клянутся, что ни слова не говорили, да и тебя не знают.
У меня было хорошее настроение: хлопнув себя ладошкой, я сказала: «Отдай все мне». И весело рассмеялась. Вот тогда и поняла, что я не больная на голову, я — ясновидящая. И страх психбольницы от меня отвалил.
Глава 6. О снах и прошлых воплощениях
Проснулась опять с трудом, поползла на кухню что-нибудь пожевать. Вчерашнее молоко прокисло, получилась простокваша. Насыпала туда сахару, размешала и выпила. Голод прошел, но чувствую себя отвратно, глаза слипаются, голова тяжелая. В этот раз не смогла выкарабкаться из сновидения, провалилась опять. Проснулась уже к обеду. Бред какой-то, недоспишь — тяжело. Хватишь лишку, в смысле дольше поспишь, — еще тяжелее. В коридоре соседи громко разговаривали, наверно, проводила разборки вчерашняя пьяная троица. Тетку хотелось назвать ведьмой.
Из сновидения еле выползла, с ломотой в шее и головной болью. Приснилось много чего: я в туристической поездке, на шикарном корабле, и полосатый кот в морской волне. Потом все действие переместилось к озеру. Зеленая кошка, дикий полосатый кот и котенок, который сидел у меня на ладони и «бодался» толстым лбом.
Семь подземный королей на конях в облике разный зверей.
Потом заклинило дверь в купе, еле открыта.
И вот уже еду в повозке с королем. Приезжаем в Лувр. Я смотрю, пытаясь узнать место, в которое мы прибыли. Переходы, коридоры, комнаты — все это в сине-зеленом цвете. И думаю: «Странно, и это что, такой Лувр? Кажется, он должен выглядеть совсем по-другому...»
Шагаю быстро, идя впереди короля. Ищу свободную комнату. Вокруг множество разномастного народа. Посреди коридорный залов проходит линия, слева от нее идет король, и я понимаю: не надо показывать, что мы с ним знакомы. Нельзя этим людям об этом знать. Толчок в пространстве — и я теперь иду рядом с черноволосой женщиной. Она чувствует себя очень плохо, вероятно, устала или больна. За поясом у меня нож с дорогой, инкрустированной камнями рукояткой. Я держусь за нее, в любой момент готова поработать ножом. Глазами лихорадочно ищу для этой, почему-то дорогой мне черноволосой незнакомки место, где она могла бы прилечь и отдохнуть. Нашла, оставляю ее там и иду на поиски Жюльена — хозяина заведения, «мужчины по вызову». Я его знаю. Нахожу. Он в богатом бархатном камзоле, а лицо прикрывает маской. Здороваюсь. Он говорит: «Я не Жюльен». Но я точно знаю, уверена, что это он! Подхожу вплотную и тихо, чтоб никто не услышал, говорю:
— Я тебя знаю, у тебя шрам на лице. Помоги мне. Нужно спрятать подругу, она больна, а это в твоих силах.
Он задумывается, и в это время подходит его сын и что-то у него спрашивает. Смотрю ему в глаза, и он мне нравится, я испытываю к нему доверие и знаю — он не подведет меня в блужданиях по этому странному дворцу из лабиринтов, где за каждым углом притаилась опасность. Сообщаю Жюльену, что для моего дела лучше всего подойдет его сын.
