Елена Панова - Пробуждение на планете незрячерожденных
Со временем стали вводиться программы по обрезанию крыльев. Причем это все умно подавалось. Под предлогом борьбы с нарастающим терроризмом и для усиления безопасности населения. Или, например, для предотвращения переноса опасных заболеваний и сдерживания развития эпидемий.
Увы, это неизбежная закономерность в технократическом обществе. Когда люди делают ставку на сиюминутную выгоду и личное благополучие, они теряют связь с Божественным Планом. И как следствие — закрывается их душа. А без души разум человека становится уязвимым и беззащитным перед ложью. Чувства, порождаемые душой, невозможно обмануть, а без них ложь вползает в сознание личности и становится ее хозяйкой.
Так дорога медленно катилась к своему концу, а автобус — к конечной остановке. Измерение же, в котором я оказался по воле судьбы, оставалось по-прежнему бесконечным.
Глава 2. Не все так просто
Я не Лера, я — Лона, сновидица. Та, я настоящая, в пространствах сна странствующая Лона. А тут, на этой планете — плотное физическое тело, и его называют — Лера. Я это так четко поняла в то мгновение, когда со вскриком открыла глаза. Неясно было, куда я попала. Тело оставалось тяжелым, неповоротливым и плотным. Полная скованность в пространстве.
Жуть! За окном темень, ночь. Тучи заволокли небо. Жидкий свет луны не проникает в маленькое плотно занавешенное окно.
— Что с тобой? — сквозь сон пробормотал муж. — Опять страшилки по ночам смотришь. Испугалась?
— Нет, — сквозь зубы прошипела я.
Такая у меня манера отвечать на ночные вопросы. Бубнить себе под нос, не открывая глаз, чтобы не упустить Тень Сновидения.
На этот раз меня выкинули из Сновидения, не дав шагнуть за Дверь. С треском захлопнули ее перед носом, не позволили даже понять, в каком пространстве я оказалась. При этом снабдив отказ энергетическим плевком. Но моя память цепко ухватила плоскую треугольную конструкцию, которая служила маяком и обозначала вход в то неопознанное энергетическое пространство. Первым моим импульсом было рвануться туда снова и разобраться, в чем дело. Почему меня там заранее так не любят? Потом пошла другая мысль, она притормозила необдуманный энергетический рывок, эмоции остановились, и я застыла в нерешительности. Мысль, посетившая меня, была такой: «А что если это были не «чужие», а «свои» ребята, которые подстраховали меня от ненужного шага и собственной глупости? Не дали шагнуть в неизвестность, поскольку я еще не готова и могу натворить там много глупостей».
— Хорошо, — сказала я себе, — сегодня я не буду ломиться в закрытую дверь, но я хорошо запомнила этот вход!
От этого решения стало легко на душе, и, закрыв глаза, я спокойно уплыла в мирное цветное пространство. Оно развернулось передо мной, мягко заполонив сознание, проникнув в сердце и обманув мой маленький никчемный ум. Я опять попадаю в знакомый до противности сновидческий план: школа, встреча выпускников. И такая тягучая, давно надоевшая нерешительность. В чем пойти, что надеть, какую обувь подобрать к одежде? Так хочется выглядеть красиво и достойно, чтобы одноклассники, все сразу, без лишних объяснений поняли — у меня все хорошо и я удачно прожила эту жизнь. А платья в шкафу — какие-то смешные и не мои, но надеть же что-то надо! Стараюсь внимательней выбирать, чтобы не напялить что попало. Какой-то старой памятью я помню свое появление на одном выпускном вечере — в дурацком платье и босиком. Так было неудобно!
— О, это нормальное, приличное платье. Покрой, правда, странный какой-то. Да и ладно. Главное — не голая и не босая! А вот и одноклассники стоят небольшими группками. Какие-то они молчаливые и странные. Прошло двадцать лет после школы, а они так молодо выглядят! Пытаюсь осознать, в чем нестыковка, но не хватает «внимания» на это. Оно растеклось по эмоциям, которыми я начинаю трогать почти застывшие фигуры. И проваливаюсь в бессознанку. Беспамятство.
Глава 3. Надоевшая история
Зачем я оказался здесь — одинокий и непонятый родными и друзьями? Что меня привлекло сюда, на эту планету? Такие серьезные вопросы я задавал себе постоянно, пока не вспомнил, как и за что попал сюда. После этого включилась еще большая агрессия к этому миру. Вспомнил, как был брошен на Землю, — словно в тюрьму, без права на освобождение.
У меня было человеческое имя, но звали меня — Орон. Я упал снова на Землю в 1100 году от Рождества Христова. После последнего побега с этой же планеты прошло всего 300 лет. Я попал в мужское тело, и вся моя ненависть нашла выход через меч. В Европе начиналась эпоха рыцарства, и поводов подраться на вполне законных основаниях было предостаточно. Род мой оказался не из бедных, и деньги, полученные в наследство, пригодились для долгих странствований. Собственно, из-за них я и получил стрелу в спину. Человек, которому я одолжил приличную сумму, решил, что дешевле будет нанять убийцу, нежели возвращать долг. Этот опыт надолго вошел в мое сознание, и впредь я старался не одалживать денег больше никому.
Каждая новая жизнь рождала новые страдания, не принося никакого облегчения. Сознание металось в поисках выхода из этой мышеловки и находило его в ненависти и разрушении. Много крови и много боли. Но ни кровь, ни боль так и не смогли заглушить потерю свободы, несчастье пропитало всю мою жизнь. Убивая себе подобных, я старался выместить личную злобу на ни в чем не повинных людях. И за это приходила кармическая расплата. Рождения становились все менее удачными, а возможности — все более скромными.
Так длилось до 1700 года, когда возникла мысль о религии как о пути в поисках истины и освобождения. Трехсот лет хватило, чтобы понять, что толком истины никто не знает, а слепая вера освобождения не приносит. Я принял решение отказаться от поисков готового знания и начать исследование этого вопроса самостоятельно. Так я оградил себя от всяких «голосов свыше» и земных учителей тоже, встав на путь прагматичного материализма.
«Бытие определяет сознание»! Под этим лозунгом я и вступил в XX век. Рождения мои стали происходить в безбожной России. Стараясь разобраться «по-человечески» в вопросах бытия, я еще больше погружался в непонимание человеческой природы, хотя вселенские вопросы наша передовая наука как-то объясняла. Психологи придумали много «правильных теорий» об устройстве психики, но дальше инстинктов продвинуться не смогли и обозвали всю оставшуюся область подсознанием. Определили, что инстинкты и поведение человека реактивны по своей сути, а то, что не вписывается в логику реактивного поведения, есть подсознательные реакции, контролировать которые невозможно.
Таким образом, психология свелась к силовой методике преодоления отклонений от нормы. Тяжелые их формы лечились лоботомией, электрическим и инсулиновым шоком, а легкие — седативными препаратами. Перспектива вырисовывалась безрадостной — опять толком никаких ответов. Правда, некоторые таблетки давали интересные видения, отличные от привычного восприятия мира, и это обнадеживало, давало перспективу какого-то прорыва из этой реальности. Однако состояния сознания, измененные химическими веществами, были неконтролируемыми. И говорить о каком-то устойчивом опыте не приходилось. Не было четкой направленности и предсказуемости в таких улетах. Блаженство быстро проходит, а ответов не становится больше.
Но вот настал черед медитативного познания мира! Поскольку учителей не было, то и подсказок никаких поблизости тоже не оказалось. Вся литература по этому вопросу в России была запрещена до 1990 года. Рисковые люди печатали самиздат и тайно читали переводы зарубежной литературы на сокровенные темы. За это их сажали в тюрьмы или психбольницы. Даже за чтение Дейла Карнеги можно было лишиться свободы.
Один наш родственник еще в 70-х годах практиковал хатха-йогу. Иногда он прятал у нас магнитофонные катушки с записями мантр. Вся родня считала его чокнутым, но дядя Гена очень осторожно, но упорно продолжал проповедовать индийскую мудрость. Рассказывал о том, что есть душа, и что ученые на западе ее взвесили в момент умирания человека. Вес души, по данным ученых, составил три грамма. Я почему-то ему верил и всегда ждал, когда же он придет и расскажет еще что-то интересное про йогов или душу. Мне было тогда примерно семь лет, но эта информация глубоко запала в сознание на всю жизнь.
К началу 90-х годов мне окончательно стало понятно, что официальная наука ответов на интересующую тему не даст. У них там тоже сплошные вопросы. Православная религия предлагала весьма туманные и догматичные ответы. Типа: «Бог есть Троица» и следом в катехизисе — «Бог есть любовь». Троица — это Отец, Сын и Святой Дух, а что такое любовь, написано не было. Правила поведения человека ограничивались заповедями и ритуалами. Для чего это было нужно, толком тоже не объяснялось. Все сводилось к греховной природе человека, которую нужно ограничивать, чтобы не попасть в ад после смерти. Никто из верующих людей не смог мне доказать существование ада, рая и Бога. Верить им на слово оснований у меня не было. Работала моя давняя установка — познание Истины через непосредственный личный опыт. Такого опыта они предоставить не могли. Какой смысл молиться, если непонятно, чего от этого ждать? Куда я попаду после смерти, было неважно. У меня не было никаких свидетельств о том, что после смерти будет что-то происходить. Никто из покойников не ожил и не рассказал о том, что с ним происходило.
