Екатерина Трубицина - Прогулка по висячему мостику
— А Радный что?
— Стас, как всегда, невозмутим — будто ничего другого и не ожидал. Не знаю, как насчет романа, но пунктик на тебя у него точно есть. Чем-то, Иришка, ты его крепко проняла! Как новые эскизы получил, так целыми днями только в них и пялится. Я ему говорю, мол, позвонил бы Ирине, а он разговор тут же на другую тему переводит. Кстати, Толик с Жорой и от твоей скорости офонарели. Слезно просили Стаса не наседать на них, потому как за тобой угнаться им не под силу. Ну, конечно, про «не под силу» они ему не говорили: перестройка производства дело-то нешуточное! Правильно?
— Наверное — я их цеха не видела.
— Ирочка! Еще скажи, что ты в мебельном производстве что-то понимаешь.
— Если честно, Игорек, то мы его, вообще-то, в Академии изучали. Не так чтоб совсем всерьез, конечно. Я по образованию не инженер и не дизайнер, как ты знаешь, но представление кое-какое о мебельном производстве имею. Впрочем, мое представление о нем, безусловно, уже давно устарело — развитие техники семимильными шагами топает.
— Это верно… — сказал Игорь Александрович лишь бы что-то сказать.
Глава 6
Правила выбора. Выбор правил
Первый по-настоящему солнечный и почти по-летнему теплый денёк выдался на Пасху. За то, что Светлое Христово Воскресенье, ввиду сложившихся погодных условий, следует провести на море, Ира и семьи Наташи и Люси в полном составе проголосовали единогласно. Отправились в сторону Лазаревского и облюбовали пустынный дикий-предикий пляж.
Ира, освободившись от излишков одежды, тут же отдалась морю. Открывать купальный сезон больше никто не решался.
Холодная вода приятно обожгла тело, вытащив на поверхность сознания тщательно запрятанный в недра памяти разговор с Женечкой недельной давности. «Если нельзя выбирать происходящее, можно выбирать свое отношение к нему», — прилетело вслед за воспоминанием. «Замечательно! Я и выбираю! Выбираю относиться ко всей этой эзотерической бредятине как к бредятине! И что? Легче, почему-то, не становится!». «Может, в таком случае, стоит попробовать выбрать что-нибудь другое?».
Ира вышла из моря. Тело горело огнем изнутри. Публика на пляже дружно аплодировала. В костре благополучно превращались в угли два толстеньких бревнышка. Мужская половина общества нанизывала мясо на шампуры. Ира опустилась на горячие камни. В рюкзачке запел мобильник:
— Я Вас внимательно слушаю.
— Ира, нам с Вами необходимо встретиться.
Огонь изнутри резко превратился в вакуум — трубка говорила голосом Радного.
— Да… конечно…
— Я приеду в Сочи на майские и позвоню. Хорошо?
— Да… конечно…
Трубка больше ничего не сказала. Ира выключила ее и положила обратно в рюкзачок. Сердце билось в висках и в щиколотках. Билось ее сердце в ее висках и в ее щиколотках. Ира чувствовала это и одновременно констатировала сей факт как бы со стороны. Из возможности побиться в истерике по поводу неизбежно предстоящей встречи с Радным, и возможности от души порадоваться первому робкому привету предстоящего лета, Ира выбрала последнее.
Домой засобирались уже совсем под вечер. Хохотали всю дорогу. Продолжая смеяться, Ира отомкнула дверь своей квартиры, собираясь дома только повесить купальник и переодеться и тут же выскочить к Наташке продолжения банкета для. Она вошла и вскрикнула от неожиданности — свет включился сам, а на пороге кухни стоял Лешка.
— Лешка!!! — Ира кинулась сыну на шею. — Ты приехал?
— Не-а!
— Тебя что, отчислили?
— Ага! Ма, мы на майские в деканате отпросились, вот и свалили!
— Подожди, а когда майские?
— В четверг — первое. Здрасте, Ирина Борисовна! — на кухне за накрытым столом сидел Влад, вернее поднялся, чтобы поприветствовать Иру.
Ира смутилась и совершенно растерялась, но, кроме нее и Влада, этого никто не заметил. Да и кому было замечать? Лешка радовался, что сюрприз удался, а кроме него, никого, кто мог бы еще заметить, в непосредственной близости в данный момент не водилось.
— Мы с моря приехали, — промямлила Ира, не узнавая собственного голоса.
— Ага! Продолжение банкета! — радовался Лешка, слыша веселые голоса, доносившиеся из тёть Наташиной квартиры. — Мамуль, давай у нас? — не дожидаясь ответа, Лешка понесся заворачивать народ.
Ира застыла на месте, совершенно не зная, что делать. Влад подошел, нежно обнял и, едва коснувшись, обжег губами ее губы. Когда толпа, весело галдя, стала затекать на Иришкину кухню, они уже сидели за столом, как ни в чем не бывало. Стол пришлось отодвинуть от стены, и все равно уместились еле-еле. Ира, как-то вдруг, обнаружила себя у Влада на коленях. Леша, Наташа и Люся суетились в районе плиты и раковины. Ира несколько раз порывалась к ним присоединиться, не столько из любви к бытовой деятельности, сколько из желания избавиться от смущения и неловкости сидения на Владовых коленях, но он властно возвращал ее в исходное положение, а хозяйствующая троица всеми силами отбивалась от ее услуг. Вообще-то, о том, что с Ирой происходит, никто не догадывался, даже Влад, но, в отличие от остальных, он точно знал что. Это Ира чувствовала, и понятия не имела, что делать.
Засиделись допоздна, правда, с изрядно поредевшими рядами. Сначала с боем уложили спать Дашуньку. Потом, по собственной воле, застолье покинул Николай, которому предстояло рано вставать на работу. Затем рассосались Люсины сыновья по причине, оставшейся тайной. Когда исчез Вадик, никто не заметил. Вполне возможно, что еще вместе с Дашунькой — укладывал спать и сам уложился. Наташа с Люсей сидели долго, но тоже, как-то незаметно переместились то ли на Наташину, то ли на Люсину кухню. Последним уходил Влад:
— Мне, вроде как, тоже пора. Завтра зайду.
А Ира, вместо долгожданного облегчения, вдруг затосковала и, едва успела за Владом закрыться дверь, стала с нетерпением ждать этого заоблачного «завтра». Отправившись спать, она уткнулась в подушку и заплакала, все еще чувствуя сильные руки Влада на своем теле.
И вдруг наступило «завтра», а потом и «послезавтра». Влад приходил рано утром и уходил только поздно вечером. Ира безумно хотела его и панически боялась того, что это, в конце концов, может действительно произойти. Но наедине они не оставались — даже когда Лешка куда-нибудь исчезал, тут же обязательно кто-нибудь заскакивал. Иру это злило, но стоило слегка повиснуть легкому намеку на то, что они все же останутся tet-a-tet, как тут же возвращался панический ужас.
Ира не находила себе места. Глаза ее горели, улыбка не сходила с лица. Она постоянно шутила и хохотала от души. Наташа с Люсей вздохнули спокойно — наконец-то закончился Иркин депресняк. Подушку, промокшую насквозь от слез, никто, естественно, не видел. Поведение Влада ни у кого не вызывало вопросов. В перемывании Иркиных костей его имя не фигурировало. Почему-то никому не показалось странным, а, точнее, почему-то никто даже не замечал, что если Ира не сидит у него на коленях, то он, как минимум, держит ее за руку.
На третий вечер, как только за Владом закрылась дверь, Ира стремительно переоделась и сказала Лешке:
— Пойду, прогуляюсь.
— Мамуль, а не слишком поздно?
— Не думаю, Лёшик. Ложись спать.
— Ладно.
Ира пулей выскочила из квартиры. Идти пришлось недолго — на углу соседнего дома ее ждал Женечка.
— Садись, — не здороваясь, сказал он и распахнул дверцу такси.
Какие черти понесли ее на ночь глядя из дому, Ира не знала, а заодно поймала себя на том, что, казалось бы, совершенно неожиданное для нее появление явно ждавшего ее Женечки воспринимается ею, как само собой разумеющееся.
Ира медленно приходила в себя. Женечка, уже слегка одетый, не спеша ликвидировал последствия погрома. Когда она окончательно сориентировалась в пространстве, он заканчивал пылесосить ковер. Ира попыталась встать.
— Полежи еще минутку, — его голос звучал совершенно спокойно и буднично.
Он унес пылесос и вернулся с каким-то флакончиком, сел рядом, откинул накрывавшую Иру простынку и стал медленно и тщательно втирать содержимое в ее обнаженное тело.
— Ай! Больно! — вскрикнула Ира. Женечка нежно подул. — Что это? Зачем?
— А ты посмотри на себя, — с улыбкой предложил Женечка.
Ира взглянула. Ее тело покрывали ссадины и кровоподтеки.
— Батюшки! — воскликнула она.
— Потерпи чуть. Если тебя сейчас не подлечить — завтра, как на улицу выйдешь?
Ира еще раз оглядела себя:
— Какой ужас!
— Не переживай, я — не лучше, — с довольной улыбкой «успокоил» Женечка. Он продолжал втирать в Ирино тело свое зелье и нежно дул, когда она вскрикивала. — Ну, вот и всё, Мисс Вселенская Страсть.
— Издеваешься?
— Отнюдь, — очень тепло ответил Женечка. — А теперь, рассказывай.
