Дион Форчун - Источник силы
— Следовательно, лучшее, что вы можете сделать, это сходить к вашему кузену, взять эти маковые головки и принести их сюда, чтобы я мог взглянуть на них.
Полсон бросился выполнять эту миссию, и, когда дверь за ним закрылась, Тавернер повернулся ко мне.
— Вот вам преимущества интуиции, — сказал он. — У Полсона не было ничего, от чего он мог бы оттолкнуться, но он инстинктивно не доверял Ирвину. Когда воз¬никли подозрения в грязной игре, он стал проверять свою интуицию, основываясь на наблюдениях, что является очень эффективным методом работы, так что вы сможете увидеть, как использование интуиции дает возможность наметить плодотворную линию поиска и с по¬мощью едва уловимых субъективных впечатлений выйти на путь, обещающий твердую почву под ногами. Одна¬ко, прежде чем начать теоретизировать, мы должны посмотреть, что покажут маковые головки. Ничто не может сбить с толку больше, чем предвзятое мнение, и очень легко так исказить факты, чтобы они ему соответствовали.
Мы занялись другими больными и уже заканчивали свои назначения, когда слуга сообщил, что вернулся мистер Полсон и опять хотел бы нас видеть. Он вошел, держа в руках длинный сверток, его глаза сверкали от волнения.
— Тим получил особый запах, — воскликнул он еще с порога.
— Как вам удалось завладеть головками мака? Вы сказали ему, для чего они вам нужны?
— Я сказал, что хочу показать их другу. Не следует беспокоить его, пока у нас нет ничего определенного, он может совершить самоубийство под воздействием самовнушения.
— Мудрая мысль, — сказал Тавернер. — Не зря вы читали книги.
Полсон развернул сверток и выложил на стол с полдюжины великолепно раскрашенных маковых головок. Они походили на волшебные тропические фрукты и, конечно, представляли вполне подходящий подарок. Тавернер осмотрел их одну за другой. Осмотр пяти из них ничего не дал, кроме множества мелких черных зернышек, но шестая испускала тяжелый странный аромат и тарахтела при встряхивании.
— Эта маковая головка, — сказал Тавернер, — предназначена для Того, чтобы принести несчастье, и он с силой ударил по ней газетой. На промокательную бумагу выкатились три или четыре зернышка, похожих на засушенный изюм, и среди них лунный камень прекрасной формы.
При виде этого мы дружно вскрикнули. Зачем кому- то было нужно помещать самоцвет ценой в несколько фунтов стерлингов в маковую головку, где его никто и никогда не увидит? Тавернер перевернул темные предметы своим карандашом.
— Какие-то ароматизированные семена, — заметил он и передал их мне. — Понюхайте их, Роудз.
Я взял их и осторожно понюхал.
— Как вы их находите? — спросил мой партнер.
— Неплохо, — сказал я, — но они слегка раздражают слизистую оболочку. Такое чувство, как будто собираешься чихнуть, но вместо этого раздражение переходит в голову и вызывает ощущение, как если бы на мой лоб подул холодный ветерок.
— Этим они возбуждают эпифиз, не так ли? — сказал Тавернер. — Мне кажется, я вижу, каким способом доводят человека до сумасшествия. А теперь возьмите лунный камень в другую руку, начинайте нюхать семена, глядя на лунный камень, и говорите мне, какие мысли приходят вам в голову, как если бы вы были на приеме у психоаналитика.
Я сделал все, как он сказал.
— Я думаю о мыльной воде, — начал я, — я думаю, что неплохо было бы помыть руки. Я думаю об ожерелье моей матери. Я думаю, что этот камень будет очень труд¬но найти, если уронить его на ковер. Еще труднее обнаружить его, если выбросить в окно. Мне интересно, ка¬кое ощущение появится, если броситься с высоты? Будет ли…
— Достаточно, — сказал Тавернер и забрал у меня лунный камень. Я удивленно поднял глаза и увидел, что Полсон закрыл лицо руками.
— Боже мой! — произнес он. — И я играл с ним мальчишкой.
Я удивленно переводил глаза с одного на другого.
— Что все это значит? — спросил я.
— Эго значит вот что, — ответил Тавернер. — Кто-то изобрел поразительно остроумный способ хранения психической энергии. Человек, который лишен развития и сам неспособен пошевелить мозгами, получает возможность купить немного оккультных способностей. Должно быть, где-то налажено производство этого редкого товара, куда неразборчивые мерзавцы типа Ирвина могут приходить и покупать понемногу, унося его в бумажном пакете.
Я всегда считал, что оккультная работа может выполняться лишь людьми с необычными природными данными, посвятившими долгие годы своему развитию, и эта идея — встать в очередь у прилавка и приобрести скрытые силы, подобно каплям, поразила мое воображение. Только выражение лица Полсона не дало мне рассмеяться. Но я видел, какие смертоносные возможности скрываются в плане, так гротескно изображенном Тавернером.
— В этой схеме нет ничего оригинального, — сказал Тавернер. — Это просто коммерческое использование определенных природных законов, известных оккультис¬там. Я всегда говорил вам, что в оккультной науке нет ничего сверхъестественного, это просто ветвь знания, которое обычно не используется и имеет свою специфику, поскольку его преподаватели не торопятся обнародовать свои результаты. Этот чрезвычайно ловкий трюк с лунным камнем и ароматизированными семенами — просто применение определенного оккультного знания в преступных целях.
— Вы имеете в виду, — сказал Полсон, — что в этой маковой головке есть нечто вроде психического яда? Я могу понять, что запах этих семян может оказывать влияние на мозг, но какова роль лунного камня?
— Лунный камень настроен на ключевую идею, идею самоубийства, — сказал Тавернер. — Кто-то — не Ирвин, у него на это не хватит ума — создает очень четкую ментальную картину самоубийства, осуществляемого с помощью прыжка с высоты, и запечатлевает эту картину (я не буду говорить, каким образом) на этом камне, так что любой, кто войдет в достаточно близкий контакт с лунным камнем, получит отпечаток этой кар¬тины в мозгу точно так же, как человек, находящийся в депрессии, может заразить своей депрессией других, да¬же не говоря им ни слова.
— Но как может неодушевленный предмет испытывать какие-то эмоции? — спросил я.
— Не может, — ответил Тавернер. — Но существует ли такая вещь, как неодушевленный предмет? Оккультная наука учит, что таких вещей нет. Один из наших принципов гласит, что разум заложен в минерал, он спит в растении, дремлет в животном и бодрствует в человеке. Достаточно понаблюдать, как усик душистого горошка ищет опору, чтобы понять, что движения растения целенаправленны. Хорошо известна также работа, связанная с усталостью металла. Спросите у своего парикмахера, устает ли его бритва, и он скажет вам, что он регулярно дает ей отдых, иначе уставший металл утратит способность сохранять остроту лезвия.
— Допустим, — сказал я. — Но не хотите же вы сказать, что этот камень обладает достаточным сознанием, чтобы усвоить идею и передать ее в подсознание человека?
— Именно это я и хочу сказать, — ответил Тавернер. — Кристалл — это вершина развития минерального мира, и в этом камне на столе вполне достаточно ума для усвоения определенной информации, если на него будет оказано достаточно сильное воздействие. Вспомните историю о «Бриллианте Надежды» и других известных коллекционерам драгоценных камнях. Ментальное развитие кристаллов дает им преимущество, которое используется при изготовлении талисманов и амулетов. С незапамятных времен для этих целей применялись драгоценные камни, а позже — и драгоценные металлы. Этот лунный камень является амулетом дьявола.
— Тавернер, — сказал я, — не хотите же вы сказать, что верите в колдовство?
— Конечно! А вы разве не верите?
— О Небо, в наш просвещенный век? Нет, не верю.
— Мой дорогой мальчик, если вы сталкиваетесь с верой, которую пронесли через века народы, не имеющие никаких связей между собой, — можете быть уверены, что в этом что-то есть.
— То есть, грубо говоря, — сказал Полсон, который до этого молча смотрел на Тавернера, — вы верите, что некто научил этот лунный камень, как оказывать гипнотическое внушение?
— Грубо говоря, да, — ответил Тавернер, — если сейчас на пианино нажать клавишу ноты «до», струна соседнего пианино начнет звучать в унисон на ноте «до».
— Как же лунный камень осуществляет гипноз? — спросил я, боюсь, не без злости.
— Вот для этого он нуждается в помощи этой штуки, — сказал Тавернер. — Вот откуда появились эти пахнущие семена, и трудно себе представить устройство, которое бы отличалось большей дьявольской изощренностью.
Не каждый поддается гипнозу, поэтому надо было изобрести какое-то устройство, которое бы позволило на время вызвать чувствительность у флегматичных приземленных Бурмистеров, против которых это устройство направлено. Даже вы, Роудз, согласитесь, что существу¬ют некоторые наркотическое вещества, способные изменять условия деятельности и состояние сознания — для одних это алкоголь, для других хлороформ.
