Ли Кэрролл - Праздник цвета индиго
Мои Индиго говорят о своих ангелах и других существах как о чем-то будничном. Я нередко разрешаю им рисовать ангелов и невидимых друзей — и меня неизменно восхищает красота этих рисунков, обилие на них мелких деталей.
Кружок рисования — лучшее место для Индиго. Им нужна свобода выбора. Кроме самой общей тематики, они сами должны решать, как рисовать, какие цвета выбрать. Нет ничего правильного или неправильного! Дети сами определяют, чем мы будем заниматься на этой неделе, как быстро будем двигаться вперед и как именно будет протекать процесс обучения.
Рисуя, они обсуждают не только повседневные события, но и духовные вопросы, проблемы жизни в целом. Я часто подмечала, что эти дети разбираются в духовных вопросах намного лучше своих родителей. И по мере того, как я сама делала очередные шаги в своем духовном развитии, углублялось и наше взаимопонимание. Просто поразительно, с какой ясностью Индиго воспринимают духовные идеи!
Я работаю еще с двумя Индиго — Марком и Бобби. Обоим поставили диагноз СНВГ. Родителям Бобби предлагали лечить его риталином, но они решили, что их ребенку это не нужно. У Бобби часто возникают сложности со старшими, поскольку он наделен даром проникать в самый корень той или иной сложной ситуации. Это почти всегда неприятно как ребенку, так и окружающим его взрослым, которые предпочли бы не слышать правду. Судя по всему, Бобби вполне доволен тем фактом, что он идет своим путем, но временами в его душе явно накапливается раздражение — он чувствует, что не вписывается в общепринятые рамки.
Марку давали риталин, но родители мудро прервали курс лечения и перевели его в другую школу, где к детям относились дружелюбнее. Он тоже "противосистемное орудие" и очень часто преподает мне серьезные уроки.
На моих занятиях всегда играет музыка, витает запах благовоний, повсюду в классе — красивые самоцветы и кристаллы. Я не очень-то часто ими пользуюсь, но детям можно с ними играть. Я упоминаю об этом потому, что очень многих Индиго тянет к самоцветам и кристаллам; иногда они просят других вести себя потише, чтобы было слышно музыку. Бывали и такие случаи, когда они подходили ко мне, заявляли, что это ужасная музыка, и просили скорее включить какую-нибудь другую!
У меня на шее часто висит кристалл, и кое-кто из детей время от времени подходит и просит дать его поносить — обычно в тех случаях, когда ребенку нужно ободрение или у него был не самый удачный день в школе. Этот кристалл нередко становится первым, что замечают Индиго, когда впервые входят в наш класс. Я уже успела убедиться, что кристаллы и камни-самоцветы — разумеется, по выбору самих детей — помогают Детям Индиго успокоиться и сосредоточиться.
Как бы я хотела, чтобы мои родители могли прочесть вашу книгу, когда я сама была маленькой! Тем не менее они вели себя достаточно мудро и позволили мне пойти своим путем — несмотря на то, что он был им не очень понятен. Я уже давала вашу книгу почитать некоторым своим коллегам, чтобы мы могли вместе добиться более глубокого понимания детей, с которыми работаем.
* * *
Что ж, благодаря юристу и учителю мы уже немного размялись и готовы ко "всякой странноватости". Пришло время послушать рассказы родителей. Слышите? Зазвенели ветряные колокольчики!
Индиго из иных миров Рене Уэддл
Мы с мужем решились завести детей, когда мне было уже под тридцать. Наш сын Джессе родился в августе 1987 года, а дочь Маттея — в июле 1990.
Джессе был чудесный младенец. Он почти не плакал, вел себя очень спокойно и с самого рождения терпеть не мог, когда его слишком долго держали на руках. Он просто начинал орать и кричал до тех пор, пока мы не укладывали его в кроватку и не уходили из комнаты. Многие знакомые говорили, что это весьма необычно, но у меня не было опыта ухода за детьми, так что я об этом особенно не задумывалась.
Когда Джессе было четыре или пять лет, он сказал мне, что был царем на другой планете, но там случилось землетрясение, он ударился головой о камень, а душа его попала ко мне в животик. В ту пору я мало что смыслила в духовных вопросах, но мы с мужем давно решили, что будем воспитывать детей непредубежденно и придерживаться в общении с ними самых широких взглядов.
В другой раз сынишка заявил, что имя Джессе ему не подходит и в прошлой жизни его звали Томас! В результате я решила почитать что-нибудь о перевоплощениях. Многие идеи, которыми делился с нами Джессе, целиком изменили мои представления о жизни и Боге.
В пяти-шестилетнем возрасте Джессе начал рассказывать, что народ планеты, где он жил раньше, пытается говорить с ним. Я спросила, способен ли он им отвечать, и Джессе кивнул и показал, как это делает: он просто закрыл глаза, прислушался и передал мне, что услышал. Я воспринимала его умение "читать мысли" людей как данность, но с тех пор как Джессе вступил в пору отрочества, его восприимчивость, похоже, усилилась — подчас до такой степени, что это вызывает тревогу у него самого.
Джессе удавалось читать наши мысли, причем довольно часто, уже с самого раннего возраста. Мне кажется, он мудр не по годам — когда ему было пять или шесть лет, он уже пытался найти решения таких общемировых вопросов, как проблема голода или жилья для бездомных. Дошло до того, что мы даже обращались к детскому психотерапевту — мальчик рос слишком серьезным, а нам хотелось, чтобы его увлекали и простые детские радости. Он нередко высказывал, например, такие мысли: "Мам, это не страшно, что у нас мало денег, ведь у нас есть все золото солнца — и больше нам ничего не нужно".
Маттея от рождения «громкая» и очень волевая. Впрочем, такой она была даже в утробе: когда Эд, ее отец, прикладывал ладонь к моему животу, она тут же начинала толкаться. Маттея была требовательной с самого начала — и с возрастом ничуть не изменилась. Когда ей было полтора годика и мы велели ей прибрать разбросанные игрушки, она завопила: "Нет!" и принялась швырять их через всю комнату. После «тихого» Джессе Маттея стала для нас настоящим сюрпризом!
Когда ей было три-четыре года, она спросила, известно ли мне, почему она выбрала мамой именно меня. Я ответила, что не знаю (Джессе тогда было шесть или семь, так что я уже привыкла ничему не удивляться). Маттея сказала: "Я пришла сюда, чтобы научить тебя, как быть глупенькой и дурачиться". Истинная правда, хотя у меня есть глубокое подозрение, что она до сих пор продолжает это обучение!
Все мы пришли к единодушному выводу, что в прошлой жизни Маттея наверняка была королевских кровей: одежду она выбирает по приятным ощущениям (предпочтение отдает шелку) и просто не понимает нас, когда мы объясняем, что не можем купить какую-нибудь вещь, потому что она слишком дорогая. Она, бывало, проснется утром и вопит из своей спальни: "Я проснулась! Принесите мне завтрак в постель!" Под настроение я могла пару раз в год сделать это, но Маттея требовала, чтобы так было каждый день и очень злилась, когда я категорически отказывала. Она была уверена, что я всегда буду собирать разбросанную по ее комнате одежду, одевать ее, купать и так далее — и считала так уже в том возрасте, когда все дети делают это сами.
К счастью, мы записались на курсы "Воспитание с любовью и логикой", которые вы порекомендовали в своей книге. Мы прошли их дважды, и курсы принесли нам неоценимую пользу. Маттея — из тех Индиго, которые считают, будто родители должны быть у них на побегушках, и хотя с годами ее поведение улучшалось, она и сейчас, в девятилетнем возрасте, частенько ведет себя как принцесса. Она и впрямь не понимает, почему мы до сих пор не наняли горничную или домохозяйку, и почему ей, Маттее, приходится помогать маме в хлопотах по дому, прибирать в своей комнате и так далее.
Маттея очень ласкова, доверчива… и упряма. Интересное сочетание, правда? Когда она сердится, от ее гнева не скроешься, но то же относится к проявлениям любви и заботы, которые она распространяет на все живое (порой мне кажется, что ее материнский инстинкт сильнее моего!).
Ее очень волнуют вопросы равенства и честности (и далеко не только по отношению к ней самой). Она по-настоящему остро переживает, когда кого-то обижают, — кроме тех случаев, когда она в ярости. О, тогда она может вести себя грубо! Маттея не стесняется в выражениях и несколько раз даже заявляла мне в приступах гнева, что лучше бы она «выбрала» себе другую маму.
Она видит фей и гномов, разговаривает с ними, строит для них домики, чтобы играть на улице, а вечерами уносит невидимых друзей в свою спальню. Маттея с самого юного возраста умела чувствовать, когда другому человеку больно — как физически, так и душевно. Не раз бывало, что я или Эд молча терпели боль, а она подходила, садилась рядом, обнимала меня или его — и потом спрашивала, стало ли легче…
