Луи Клод де Сен-Мартен - О заблуждениях и истине
Скажет ли кто, что вещественные части тела разрушающегося совокупляются и переходят в сущность Зародышей? Но мы недавно видели, что каждый Зародыш одушевлен Началом, содержащим в себе всенужное к его существованию. Сверх сего не видим ли мы, что все части трупа одна после другой разрешаются и не оставляют по себе никаких следов? Не знаем ли мы, что сие частное разрешение не иначе делается, как отлучением вторых истечений, находившихся в трупе, из которых каждое можем мы почитать средоточием той части, в которой оно пребывало; и после сего не можем мы не признаться, что тела, части тел, что вся Вселенная есть соборище Средоточий; понеже видим, что тела постепенно исчезают. Если же и есть средоточие, и ежели все средоточия исчезают в разрушении, то что же такое из тела разрушенного останется, которое не могло составить часть бытия и жизни новых тел?
И так заблуждает тот, кто верит, что всеобщие или частные Начала Существ телесных разрушающихся, отлучась от своего вместилища, одушевляют новые образы, и что возобновляя таким образом свое течение, могут жить попеременно несколько раз. Ежели все просто и все единично в Естестве и Сущности вещей, то и действие их должно быть таково же, и каждому Существу должно иметь собственное дело простое и единственное, иначе Создатель вещей явил бы в себе слабость и беспорядок в своих творениях.
О варении пищи в желудке
Но приведет кто в пример варение пищи в желудке животного, и в опровержением скажет мне, что когда состав снеди разрешается, то большая часть ее переходит в кровь, в тонкий водяной сок и в прочие жидкости Нераздельного, и протекая во все части тела, поддерживает бытие и сущность животного, и после спросил, как же возможно сей снеди подкреплять действие и жизнь животного без того, чтобы не сообщить ему от себя ни малейшей части, и чтобы огонь, врожденный ей, не проник в Начало и Естество сего Нераздельного, дабы с ним соединиться и прибавить ему существования?
Я ответствую на сие, что всеконечно пищи единственное есть дело поддерживать жизнь и действие Нераздельного, поглотившего оную, которое принимает ее в себя не как новое для себя Начало, ниже как бы приращение своего Существа, но как орудие отражательного действия, которое необходимо нужно ему для распространения сил и для сохранения временного его действия; и хотя никакое Существо не может обойтись без сего отражательного действия, но в каждом Существе поставлена ему мера: ибо если б Начало, содержащееся в пище, могло совокупиться с Началом питающегося тела, то последнее не имело бы уже точной меры Закону своего действия, которое составляет естество его.
О приведении тел в Целость
Мы знаем из опыта и из того вреда, который претерпевает животное от сырой пищи и мяс недовареных, или не совсем очищенных от крови; мы знаем, говорю, сколь вредно для телесной жизни чрез меру сильное отражательное действие, и мы не может спорить, что Животные, которым от Натуры определено пожирать других Животных, гораздо свирепее и жесточее бывают, нежели те, которые питаются растениями. Для того, что первые ощущают в себе чрезмерное отражательное действие; поглотив с мясами, их питающими, великое количество которых жизненных Начал, употребляют все силы врожденного себе действия, дабы прежде времени разрушить вместилища пожранных сих Начал. А сии, не находясь тогда в своем природном растворе, напрягают также все силы, чтобы прервать сии несродные им оковы и возратиться к первому своему источнику.
Во время сего сражения Нераздельное ощущает в себе кипение, мучащее и побуждающее к беспорядочным действиям; и дотоле не успокоится, пока вместилище сих вторых Начал расступится, и они соединятся с своим Началом родителем.
При сем случае не оставим без замечания достойный хулы обычай многих Народов, из которых иные чаяли почтить своих Мертвецов сохранением их трупов, а другие преданием огню. И то, и другое есть безумное дело и противное Натуре; ибо истинный раствор тел есть земля: и как человеческая рука не могла произвести сих тел, то и не должно ей покушаться ни прекращать, ниже продолжать существование их; но оставлять паче Началам их свободно по их Закону остановлять свое действие, и в надлежащее время соединяться с своим источником.
О женщине
Не могу я также не остановиться при сем предложении, что истинный раствор тел есть земля. В земле действительно надлежит особливо телу мужчины разрушиться; но тело мужчины восприяло образ свой в теле женщины: когда же оно разрушается, тогда возвращает земле только то, что получило от тела жены. И так земля есть истинное Начало тела жены; понеже вещи всегда возвращаются к своему источнику. А как сии оба Существа столь сходны между собою, то без сомнения тело жены имеет земное происхождение. К сему припомним, что она же была и первое телесное происхождение мужчины, ощутительно увидим, по какой причине вообще женщина почитается ниже его.
Но весьма заблуждали те, которые сию разность хотели простирать далее телесного образа, или способностей телесных. В рассуждении разумного Начала женщина имеет одинакий с мужчиной источник и происхождение; ибо сей муж, осужден будучи к наказанию, а не к смерти, долженствовал иметь пред глазами своими Существо своей природы и подобно себе несчастное, которое бы, своими слабостями и недостатками непрерывно представляя ему горестные следствия заблуждений, приводило его к премудрости, Впрочем, муж не есть отец разумного Существа произведений своих, как то возвещали учения ложные, и тем паче пагубные, что основаны были на сравнениях, взятых от Вещества, как например на неисчерпаемых истечениях стихийного огня. Но во всем сем находится таинство, которое не почитаю никогда довольно скрытым. Станем продолжать наши примечания.
О растениях
Есть опыт, который испытатели Натуры не преминут предложить противу меня, который делают они над жидкостями подкрашенными, впуская их в некоторые растения, и сим способом дают цветкам различные краски, и даже и природную их краску совершенно переменяют. Ответ на сие скажу простой и согласный с тем, что я утвердил о варении пищи в желудке.
Всякое растение имеет свое врожденное Начало, как и прочие тела; питающие соки его не могут ничего присовокупить к сему Началу, но бывают его защитою против отражательного действия внешней огненной причины, которая без них скоро преодолела бы жаром своим и погубила силы и действие Начал нераздельных. И так, Принявши в рассуждение неограниченное число вещей, могущих служить пищею Существам телесным, легко почувствовать, сколь различным отражательным действиям подвержены сии Существа. Правда, что в самом деле каждому роду Существ одна пища должна быть свойственна; но Натура вещей погибающих, равно как и тела и непрестанные перемены, которым они подвержены, Принуждает их принимать не принадлежащую им пищу, которая расслабляет их, делает насилие способностям их, да и самих совершенно разрушает, хотя Начало Существа пребывает неразрушимо.
Отражательные сии действия производятся, как известно, Существами вторыми, которые содержат в себе свое собственное Начало. Сие Начало не может чинить отражательного действия ни чрез себя, ниже чрез частные Начала, истекшие от него, когда не имеют они на себе обложения телесного; ибо все простые Существа под сим только условием могут здесь существовать. И так несомненно то, что одежда телесная сих вторых Начал проходит купно с ними в телесный состав растений и животных, питает их и помогает противиться действию внешней огненной причины. Несомненно то, что они вносят с собою свой цвет и свойства. Но хотя и входят они в сие разные Нераздельные, однако ж отнюдь не моем сказать, что они там смешиваются и составляют часть сущности их.
О питании
Чтобы сим одеждам снедным можно было совокупиться с сущностию нераздельного, приемлющего их в себя, надлежит Началам их взаимно смешаться, но как мы уже видели, что сии Начала, будучи простыми Существами, не могут соединиться, и как их вместилища получают свойства от своего Начала, то и соединение вместилищ есть не возможно. И так пища есть вещь чуждая, хотя нужная Существу, принимающему оную; ибо известно, что она дотолику ему бывает полезною, поколику можно ему развести ее в себе.
Не трудно, думаю, Понять, что прежде растворения пищи не может быть никакого смешения; если же растворение сие не прежде бывает, как по отлучения врожденных Начал; если сие растворение в самой вещи есть не иное что, как разделение и разрушение: то как же нераздельное, которое производит сие разрушение, может смешаться с разрушаемым от него вместилищем?
В самом деле, когда бы пища и Начала, содержащиеся в ней, могли смешаться с сущностию и Началами Существ, на которых изливают свое отражательное действие, то равномерно могли бы и заступить места их; тогда легко было б переродить совершенно естество неразедельных и родов; а переменя род и естество одного Существа, Можно то же учинить и во всех родах существ; от чего произошло бы всеобщее смешение, и мы никогда бы не знали степеней и мест, принадлежащих Существам в порядке вещей.
