Андрей Шамин - Танец на лезвии бритвы
— Ну и хорошо.
— Чего хорошо?! Она в нём контактные линзы держала… Такой скандал закатила — на три квартала…
— Слышно было?
— Продолжился. — Вася взял кусочек колбаски и сказал, мечтательно глядя на засиженную мухами лампочку — Как хотелось бы ничего не делать и иметь кого хочется. Хотя… Требуешь хорошего к себе отношения и любви, а сам — на словах — пай, а на деле — хай. А потом Лика…
— Может быть ты и прав… Ты хоть эту свою мадам поимел?
— Видел бы ты её! Она такая страшная, что, когда я кончил, мои яйца поседели… Но дело даже не в лице. Что мне в ней нравилось — её пизда и "игра на флейте". Ебстись хорошо, но она охуеть как пердела в позе «раком», а сверху было страшно мне. Зато, пока она делала минет, я успевал вздремнуть — совмещал приятное с полезным.
Вася вздохнул.
— Может быть, я её и любил тогда…
— А сейчас?
— Нет. Я сам иногда живу на автопилоте, но так… — гримаса отвращения перекосила лицо — Не хочу и не буду. А как у тебя? Помирился?
Я отрицательно мотнул головой.
— О женщина — коварство имя ей. — Вася потянулся — Айда на Чака! Девочек снимем!
— Ага. А потом будем ждать: кто кого — сифок триппера, или наобормот! Да?
— Ну, как хочешь. Моё дело предложить…
— Моё — отказаться.
На этом и бутылка, и эротическая беседа окончились, и мы начали приговаривать вторую.
— Ну, рассказывай. Что приснилось?
— А тебе?
— Только после вас.
— Да пурга какая то… Лёг спать, всё по книжке… ну и приснилось, что встретился с Окуджавой, да, да — с Булатом Халвовичем.
— Шалвовичем.
— Он гулял по парку — слушал пение птиц, смотрел на разгорающуюся зарю. Я поздоровался… он собрался уходить. Я воскликнул — Так это и есть Истина?
— Ты?
— Ну а кто? Пушкин что ли?!
— Ладно, ладно, — примиряюще сказал я — А дальше что?
— Он рассмеялся и, всплеснув руками, ушёл, загадочно улыбаясь. Потом возникла девушка. Она стояла и недоумённо спрашивала себя — А где же моя туфля? — а та лежала в траве и роса собиралась на ней… Ну, я помог ей обуться, и повёл к себе. Там занялся с ней сексом.
Я хмыкнул.
— Если бы ты её видел, ты б меня понял — девочка конфетка, цветочек голубоглазый. Ушла она. Тишина. Лежу себе и тут — стук в дверь. Света в коридоре нет, а всё равно открыл и… получил по голове. Лежу на полу — чую мимо одна или две пары ног прошли. Ну — думаю — Я вам устрою! Поднялся без шума, запер дверь, свет включил — и проснулся.
— Мда-а. Очень интересно.
В свою очередь я рассказал про «негра». Вася призадумался.
— Не. Я больше никого не видел. А вот башка утром болела как с поха, это да.
— Как?
— Не подкалывай. Я только насморк полечил.
— Смотри, как бы хронический насморк не перешёл в хронический алкоголизм.
— Не, у меня так — хочу пью, хочу не пью. Наливай, водка киснет.
— И то дело.
Я поднял стакан.
— Сидел один чудак и размышлял: "Хочу иметь машину, но не имею возможности. Могу иметь козу, но не имею желания". Так выпьем за то, что бы иметь и козу, и машину!
Май
Глава 1. Астро
Я поднимался по лестнице.
— У неё был шанс не поступить со мной так, как я поступил с ней; она предпочла другое.
Не помню, кто сказал: "В любовь надо входить как в горную реку — если сердце крепкое, то будешь жить".
Как можно медленнее. Почти как к зубному врачу. Как на эшафот. Если бы меня увидел какой-нибудь знакомый, он был бы весьма удивлён. Я шел, ссутулившись, стараясь не встречаться взглядом с попадающимися навстречу людьми. Поднявшись на нужный этаж я огляделся. Так. Вроде этот номер был указан в объявлении. Я озадачено уставился на дверь — четыре звонка и попробуй узнать нужный. Пока я раздумывал на площадку поднялась дама бальзаковского возраста.
— Вы к Любомудрову, молодой человек?
— Понятия не имею! — я пожал плечами.
— Что бы знать, чем лечиться, надо знать, чем больны, — заметила дама.
— Неразделённая любовь, — ляпнул я.
— Вот как? — дама игриво обвела меня взглядом. — Иногда помогает другая…
— Влюбляются во многих, любят единственную.
— Тогда я бы вам посоветовала обратиться к Белому Магу Астро. Это квартира номер три.
— Если я правильно понял надо нажать вот этот звонок?
— Да, конечно.
— Спасибо. А вы?
Дама кокетливо вздохнула.
— Ах, у каждого свои слабости. Мне к Любомудрову.
Я прижал кнопку пальцем. Дверь раскрылась. Симпатичная девушка в сари серебряным голосом пожелала здоровья и показала рукой в конец коридора.
— Вам туда.
— Спасибо.
Когда я проходил по коридору бывшей коммуналки из-за двери донеслись голоса.
— Интересно, каким я буду в старости?
— Доживите и тогда узнаете.
— А перед смертью?
— Снова станете ребёнком, а дети не боятся смерти, ибо их есть царство Божие.
— Спасибо, вы вселили в меня надежду… Так не хотелось снова возвращаться в центр…
Я сделал пару шагов и только тогда спросил у очаровательной сопровождающей — Извините, а что за центр имелся в виду?
— Онкологический. — просто ответила девушка и постучала в нужную дверь.
— Входите, входите. — раздался приятный баритон.
Девушка ободряюще улыбнулась. Я тоже слепил на лице нечто похожее, по моему разумению, на черты Большого Арни и, нажав бронзовую ручку, вошёл в пахнущий благовониями воздух.
Помещение было практически пустым. На окнах тяжёлые темно-красные бархатные шторы с золотыми кисточками. У противоположной стены стояло два семисвечника, между ними маленький алтарь. Сам Астро сидел справа на небольшом коврике. Маг показал мне на точно такой же коврик напротив.
— Присаживайтесь.
Я заёрзал, пытаясь устроиться.
— Располагайтесь как вам удобнее.
Я вытянул ноги — как в детстве, когда сидишь на горячем песке и сохнешь после купания.
— Вы не женаты?
— Философы и странники одиноки на долгой дороге, именуемой — жизнь.
— Бог не задумывал человека одиноким. Что вас беспокоит?
— Скорее волнует, — я ещё немного повзвешивал все «за» и «против» и начал говорить.
— Информированность ещё не есть глубина, — резонно заметил маг.
— Я понимаю — любовь не подсудна. А тут, какая любовь — одни страдания!
— Страдая, учишься сострадать. Любя одну, учишься любить всех. Любовь это море, а в море есть отливы и приливы. Сейчас время отлива — время бродить по обнажившемуся дну и собирать сокровища.
Я зачарованно слушал.
— Любить — действие, и ненавидеть — действие, только первое — созидающее, а второе — разрушающее.
— Честно говоря, я сам не понимаю — то я готов за неё жизнь отдать, а иногда такое накатывает — взял бы и придушил, как мавр Дездемону.
Маг склонил голову набок и оценивающе окинул меня взглядом.
— Довольно привлекательный мужчина… Вы помните свою первую любовь?
"Ещё бы мне не помнить! — подумал я — Высмеяла все мои неловкие попытки ухаживать. Ей парни постарше нравились! Кто-то из них и сделал её женщиной, а мне только мозги парила".
Видимо всё отразилось на лице — маг улыбнулся и сказал — Могу предположить, что ваши воспоминания не слаще грейпфрута!
— Да уж, — буркнул я — Хорошего мало…
— Ну почему же — из всего можно извлекать, как и хорошее, так и плохое. К чему человек более склонен, то и извлекает.
— И что же я извлекаю, по-вашему?
— Я вам лучше скажу про своё виденье.
— В смысле?
— Без всякого смысла. Как я вижу вас и вашу ситуацию.
И заговорил нараспев.
— Как пусто в душе. Равнина, покрытая снегом. Под ним дремлют ростки. Ждут Солнце. Вот когда осветят равнину лучи его, тогда они и проснутся, а пока тишина.
— Ничего себе тишина — такие бурные чувства, накал страстей, эмоций!
— Вот именно — бури, молнии, гром. И что потом?
Я хмуро уставился в пол, выкрашенный обычной масляной краской.
— Старо как мир — измени себя, и не требуй этого от других.
— Но я…
— Даже от тех, кого любишь. Прими её такой, какая она есть. Если она тебя любит, то постепенно изменится сама. Но сначала сам попробуй стать другим.
— Но как?
— Что бы стать другим надо шагнуть в пропасть, в неизвестность.
— Но почему я?!
— Потому что ты — мужчина. Женщина — половинка, ключ к совершенству: человек — андрогин… А вообще — знаешь главное, чем отличаются женщины от мужчин?
— Телом?
Маг усмехнулся.
— Тогда нет.
— Отличие женщины от мужчины в том, что первой мало вонзить булавку, она поворачивает её, а любимая ещё и знает куда вонзить. Так что: век живи — век учись любви.
Я тяжело вздохнул.
— А привораживать не советую. Сами потом не рады будете.
