Андрей Шамин - Танец на лезвии бритвы
Обзор книги Андрей Шамин - Танец на лезвии бритвы
ШАМИН Андрей
"ТАНЕЦ НА ЛЕЗВИИ БРИТВЫ"
Друзьям и знакомым.
Зеркало мира есть у меня…
Хочешь взглянуть?
Так не бойся огня!
Константин Никольский.Пролог
0:30
Бытовка водителей "Скорой помощи".
— Ты, молодой, не зевай, а карту ложи! Что, первый раз?
— Ну.
— Ничего. Не так страшен чёрт, как его малюют. Я вон уже десяток отпахал и ничего. Привыкаешь. Самое плохое — на аварии… Железка тоже ничего… хорошего. Помню, в Иманте один угодил — пополам, кишки на оси намотало… запах такой — гадливо сладкий — наверно пирожные жрал. Рёбра в пружинах застряли, а там знаешь какие пружины! Машинист орёт — давай шевелись, график ломается. А тут ковыряешься, самого на блевантин[1] тянет, да.
— Дядь Миш, кончай парня пугать.
— Ничего, пусть послушает. Лучше послушать, чем увидеть. А эти! Синюхи несчастные… Один пришёл на работу, с похмелья, смотрит — бутылка стоит. Буксы горят, ну он её хлобысть, а там ацетон.
— Умер?!
— От такого? — выпустил дым — Горло пожёг. Пока везли весь салон облевал. Плачет, сопли текут… — не похмелился, бедолага.
Откашлялся динамик.
— Внимание. Десятая на выезд.
Дядя Миша кряхтя, вылез из-за стола.
— Ну что, молодой, поехали?
— Поехали.
— Гляди веселей! Тут такие девки у нас — враз женим.
— Дядь Миш, ректификата[2] попроси!
— Тут, Петя, как получится!
3:15
Ворота первой городской больницы
— Аккуратнее! Не дрова везём!
— Да ладно! Уже приехали!
— Ну, где они?
Дверь распахнулась, из здания выскочили двое мужчин в синих костюмах.
— Так, так — поспокойнее! Взяли!
3:17
— Придержи двери. Заносим!
— Вы ещё попозже не могли?
— Да и так гнали как камикадзе. Я думал — коробка рассыплется, опять еб… Извини, сестричка, не заметил.
— Ничего, ничего…
Дядя Миша подмигнул стажёру.
— Так мы, Петрович, пошли.
— Куда, чёрт старый, а бумаги?
— Чуть не забыл — склероз, понимаешь, надо мозги ректификатом промыть.
3:20
Приёмный покой.
— Сестра, анализы, быстро! Так: дыхание судорожное, учащённое, акроцианоз…
— ???
— Синеет он, Светочка — так, зрачки не реагируют, мышцы расслаблены, тахикардия. Сестра, давление!
— П-падает…
— Это понятно, — а какое?
— Э-э…
— Какое давление?
— 80/50 — пискнула молоденькая медсестра.
— Анализы?
— Взяла.
— Молодчина! Тэк-с — кто, откуда. Кто вызывал? Пиши: неизвестный, тридцать лет, Витолу, 5/25, хм, соседи. Был без сознания. Верно?
— Поднимались — ещё хрипел, а потом затих.
— Ну, хлопцы — благодарю за службу. Что? Попозже. Света, звони реаниматорам и побыстрее, пока тёплый!
3:30
Реанимация.
— Быстро на кровать. Подключаем к монитору! Манжету, катетер в пузырь! Рингера поставь, и не перепутай: этому — 5 %!
3:37
— Нарушения деятельности сердца.
— Вижу.
4:00
— Мочи нет, отёк нарастает, аритмия…
— Цианоза только не хватало!
Сигнал: остановка дыхания.
— А чёрт!
4: 02
— Сестра, ларингоскоп! Трубку!
— Система пошла.
— Отлично!
— Доктор, брадикардия — пульс: 45…40…32…, 0, прямая линия, пульса нет.
— Да вижу, вижу. Лидокаин в вену! Ну, ручки мои, давайте!
4:23
— Доктор, фибриляция!
— Электрошок давай! Как не работает?!
— Говорит — диотов нет…
— Диодов?
Кивок.
— Да мне плевать — у него нет! Козёл! А чёрт… А ну ещё раз! Ну, давай, давай парень — жизнь прекрасна!
— Доктор, асистомия…
— Первый тяжело — потом привыкнешь.
— Я… я…
Поворот ручки. Дверь с глухим стуком отъехала в сторону. Нервный топоток.
4:37
— Извини парень, я не Господь Всемогущий… Нет бессмертия в этом мире. Ты что, улыбаешься?! Ффу — видимо я просто переутомился, надо принять сотку и всё пройдёт. Всё пройдёт…
Тихие шаги и почти неслышное скольжение двери.
Январь
Глава 1. Вечеринка лучших друзей
Впрочем, тусовка была замечательная. Депутаты, бизнесмены и бизнесвумен, и просто красивые женщины. Официанты во фраках цвета морской волны носили подносы с халявой — бутиками с икорочкой, красной и чёрной, стопочки смирновской, бокалы с шампанским и прочие символы хорошей жизни.
Я скромно стоял в уголке и равнодушно озирал веселящийся бомонд. В голове крутились мыслеформы денег на хлеб насущный. Мыслеформы бегали в колесе сансары — от высоких устремлений я низвергался до пустого холодильника. И вращалось колесо и скрипело. Когда в моём поле зрения оказывался поднос с бутербродами я уверенно, даже несколько снисходительно, брал парочку и не спеша, съедал. Желудок был заполнен на треть и вопрос продержаться до конца презентации был острее колик.
— Вы не слышали слоган: От огорченья — поможет печенье, а от отчаянья — Апсара чай, — улыбнувшись как можно радужнее сказал я молодой соблазнительно декольтированной особе. Видимо она и на самом деле ничего не слышала.
Нет неизменимых настроений — просто мало водки. Я заел огорчение бутербродом и опрокинул стопочку. Не так уж всё и плохо, когда хватает водки. На рауте её было море разливное. После "северного сияния"[3] я был готов лобызаться даже с министром благосостояния.
— Степень развязности прямо пропорциональна градусам в крови, — констатировал я, заметив как г. Мамонов сосисками в перстнях погладил ягодицы известной теледивы.
Я закинул ещё один бутербродик и пофланировал с вечным желанием русского интеллигента: почему так, кого в этом обвинить, и что с ним сделать.
С этим внутренним огнём я подошёл к двум оживлённо беседующим мужам. Один из них был Виктор Боянов, модный писатель. Лицо второго показалось мне знакомым, память выдала кличку — Бакс.
— Не согласен — всё произрастает сугубо для блага человеческого.
Викторов саркастически улыбнулся.
— Благими намерениями сам знаешь, куда дорога вымощена.
— К божьему промыслу это не относится, — буркнул Бакс — Всё — от сознания.
— Оно ещё не есть человек.
— А что в таком случае человек?
Писатель повертел перед лицом оппонента стаканом.
— Не понял?
— Человек есть всего лишь мера всех вещей. Вот как этот стакан. Сей миг он себя почитает весьма важным, — сделал долгий глоток.
— А теперь он пуст. В его тонких стенках отражаешься ты, я, вот он, — палец указал на меня (я как раз думал — почему Бакс, а не рубль?), — Пустота всегда желает быть заполненной. Но разве можно наполнить сосуд без дна?
— Как может пустота желать? Она же себя не осознаёт… — ляпнул я.
— Верно. Вот вы ответьте на такой вопрос.
— Постараюсь, если он не будет слишком заумный.
— Не будет. Если жестянку с водой нагреть, плотно закрыть и охладить, то, что с ней произойдёт?
— Хм. Кажется, сплющится.
— Верно. Достигая состояния безмолвия, сознание сжимается в точку, — пальцы стиснули стакан. — Абсолют.
— Неплохой напиток! — пробормотал я.
Бакс заржал.
— Неплохой, — писатель качнулся, — Давай за знакомство. Виктор.
"Опять нажрусь…, - подумал я. — Надо же было Телегина встретить…
— Гарик.
Минута смеха заменяет сигарету, а косяк заменяет пять минут смеха — всплыло в мозгу. Гарик Рублёв по прозвищу Бакс, пушер,[4] герой рубрики «Криминфо»; доказывал Генке, что марку[5] ему сами менты подбросили.
— Саша, — сказал я.
Мы сняли с очередного подноса по напитку и врастяжку выпили. Иностранка мягко скатилась по пищеводу и приятным теплом отозвалась в желудке.
— Хорошо, — выдохнул Гарик и закинул в неожиданно большой рот пару бутербродов.
— Хорошо — это когда завтра будет плохо! — писатель не спеша, откусил кусочек.
— От такого не будет! — заверил его Бакс.
Градусы ударили мне в голову.
— Господа! Хотите анекдот?
— Господа на шестисотых катаются, а здесь товарищи! — рявкнул Гарик — Валяй!
— Двое геев попались дикарям.
Сидят они в сарае и слышат, как вождь разговаривает с поваром.
— Что сегодня на обед?
— На первое как обычно — враги.
— А на второе? — спрашивает вождь.
— Голубцы.
— Очень смешно! — проходящий мимо субъект в золотистой атласной паре кокетливо поморщился. — Весьма остроумно, молодой человек.
Я пожал плечами. Гарик и Телегин тихо умирали со смеху.
Субъект в костюме окинул меня оценивающим взглядом и промурлыкал.
