Даниил Андреев - Железная мистерия
Голос Молодой Женщины тихо напевает колыбельную песню в глубине каменных громад
Времени черные гири
Мерно стучат на цепи.
Спи в этом сумрачном мире,
Свет мой единственный, спи!
Кем ты в судьбу мою послан?
К чьим маякам устремлен?
Что за таинственный послух
Ждет тебя в далях времен?
Механический свист, похожий на взмах исполинского бича, взвивается где-то совсем близко — и удаляется.
Я лишь забочусь о хлебе
Да над судьбой ворожу.
Твой предназначенный жребий
В снах материнских слежу.
Ищет неистовый Ирод
Дух твой, за власть трепеща…
Да охранит тебя город
В каменных складках плаща!
Голос гаснет в шуме строительства.
Голоса на площадях
— Улучшаем природушку.
— Закаляем утробушку.
— Укрепляем твердынюшку.
— Украшаем отчизнушку.
Другие
— Чертим машинища.
— Роем копалища.
— Строим заводища.
— Высим культурищу!
Воспитатели
— Лекцией, станком — кто чем —
Школьников тишком точим.
— Каждый их изъян лечим.
— Здравствовать без «я» учим.
Организаторы
— В стройках на ветру стынем!
— Жалуем, журим, женим.
— К новым всякий день граням
В гаме эстафет гоним.
Голоса из котлованов
— Тычемся тусклыми тысячами.
— Топчемся днями расчерченными.
— Крутимся скопами скорченными,
Скрученными, замороченными.
Голоса из подземелий
— Нас, пленников, жрет труд.
— Нас, узников, жмет страх.
— Час, кланяясь, бить бут.
— Два, ползая, рыть прах.
Голос уицраора
Не вмещаюсь уже в постылую Цитадель,
Расширяюсь
головокружительно
вверх и вдаль
Надевайте же мне на душу
бетон и толь,
Алюминий, вольфрам, иридий,
гудрон и сталь!
Автомат на террасе, подхватывая
Наш мировой
план
Мощи младой
полн:
Тоннами пьет
нефть,
Кипами жрет
юфть;
Щупает высь
сфер,
Никнет к сосцам
гор,
К тайнам земных
дыр
Тянет взрывной
шнур.
Возгласы гордости и удовлетворения.
Чтоб
гражданин
влил
Душу в металл
сверл!
Чтоб
добывать
лал,
Ртуть, антрацит
перл!
Чтоб устремить
пыл
В стройку стальных
стойл,
В скрежет и визг
пил,
В топот и стук
кайл!
Автомат скрывается в Цитадели. Часы торопливо отзванивают полдень.
Воздух дрожит от работы машин, гуда колес, ударов металла о металл.
Голос неизвестного мальчика, затерянного в толпе
Не слишком ли рано пришел я? Ни в ком
Не вижу союзника думам,
Не слышит никто, что звенит родником
Под этим свирепым самумом.
К товарищам выйду ль — их день закружил,
К отцу ль — он усталый, он резкий…
Но понял бы Лермонтов, если бы жил,
Ласкал бы в слезах Достоевский…
Тревожные голоса в черном кристалле
— Бдите! По звездам
Печалятся юноши!
— Бдите: по гнездам
Плодятся змееныши!
Голос мальчика
Еще непонятна задача моя —
Что свергну? Воздвигну? Построю?
Но слышу вас, гении, слышу, друзья:
Вы рядом, — вот здесь, — надо мною!
Голос пропадает в городском шуме.
Обрывки разговоров в магазинных очередях:
В одной
— Такие — пятьсот, те — триста.
— Намедни у Резинотреста…
— А этот завмаг: уж трус-то!
— Ему бы…
— Не так-то просто.
В другой
— Возьмешь для отдыха книжку,
Зайдешь иногда в киношку:
Какой-то Монблан… Кашмир…
А выйдешь — опять кошмар.
В третьей
— Еще не давали? — Ждем.
— Опять под этим дождем…
— А знаешь: в слове «дают» —
Какой-то странный уют!
Генерал-лейтенант культурных сил, навострив уши
Еще немало среди нас
В мечте сосущих ананас;
Спят, как чурбаны, а с перин
Вскочив, глотают аспирин
И, у врача взяв бюллетень,
На ясный день наводят тень.
Борцы за новый быт, навострив уши
— В вас еще живы
Дух легкой наживы,
Отрыжка сивухи
И прочие духи!
— Ну, чем вы живете?
Сплетнями тети?
— Хватит! На стройку!
В пафос, в героику!
— Может быть, Ванечка,
Хочешь диванчика?
Галстук да пыльник?
Марш за напильник!
Заслуженный деятель художественного фронта, негодуя
Что вам искусство?
Спрятались в куст вы!
Что вам палитра?
Лишь бы пол-литра!
Сесть бы в середку,
Есть бы селедку…
Ваш дух, идеал —
Пух одеял!
Министр общественного воспитания
Помните: наш руль —
Заповедь: будь храбр,
Бдителен, суров,
Прям.
Новая мораль
Тысячами швабр
Выскребет из душ
Хлам!
Дети на отцов,
Исподволь, в ночи
Исповедь несут
Мне:
Мучит ли их блуд?
Спят ли на печи?
Стонут ли в хмельном
Сне?
Организаторы, подхватывая
— Икру в роддомах вынянчить.
— Питать, подсушить и выжучить.
— Заветную мысль вымучить.
— Доносам за страх выучить.
Педагоги
— Иголкой их ум прострачиваем.
— Идейкой насквозь просвечиваем.
— Магический том разучиваем.
— От гордости грудь выпячиваем.
По улицам маршируют шеренги подростков. В левой руке — штандарт, правая бодро взмахивает при каждом шаге.
— Грудь колесом пучится.
— Жить напролом хочется.
— Деды по домам тычутся,
В старый гардероб прячутся.
Голоса из подземелий
— Тут, в сумраке, нет
смен.
— В глубь рудников сход
крут.
— Весь горестный год
плен.
— До гроба весь век
труд.
Слабые голоски с кладбищ и крематориев
Под марши вымученные,
Змеясь от боли,
Роимся, выхваченные
Из колыбели;
Кружимся хлопьями,
Травою сорною,
Листвой над топями
Бесцельно сорванною…
Наместник
Помните: Цитадель
Требует: наш кров
Высить вон до тех
Туч.
Прядайте сквозь щель!
Пухните с боков!
Вздуйтесь выше всех
Круч!
Шорохи и свисты
— Из нор высачиваемся…
— Из пор выструиваемся…
— Из фибр выгноиваемся…
— До неба взбрызгиваемся!
Горизонт скрывается за призрачными силуэтами ступенчатых громад, шпилей, подъемных кранов.
Неизвестный мальчик
Ах, тесно в этих ущельях,
Среди человеческих волн…
Зато — какое веселье,
Чуть только взойдешь на холм!
Он поднимается по скату холма на окраине столицы.
Какой-то премудрый дедушка
Сидит здесь порой на склоне:
Рассказывает мне о Ведах…{24}
О Радонежском…
Эхнатоне…{25}
Седины — белейшим облаком,
А взор глубок, как озера…
Он напоминает обликом
Рабиндраната Тагора.{26}
Прозревающий, спускаясь с холма
