Даниил Андреев - Железная мистерия
Акт 3. Царствование
Лязгающий измеритель времени на конусообразном капище игв в Друккарге бьет один раз.
Великий Игва
Скрыта в мутных пучинах
Глубже глыб государства
Тайна брачного чина
Гордых демонов царства
С той, кто издавна лепит
Плоть земных и подземных,
С той великой, чей трепет —
В нас, живых и разумных.
Хор капища
Мать
воинства!
Глубь
таинства!
Тло
творчества!
Великий Игва
Вкруг женственной плоти
Клубились столетья —
Шуршащие мутью
Туманные платья,
Но вечно все та же
Всходила на ложе,
С веками лишь глаже,
Стройней и моложе.
Хор
Мать
вечная!
Плоть
злачная!
Тель
тучная!
Великий Игва, возвышая голос
Из мрака ко мраку —
Без нимбов, без аур,
Вздымается к мраку
Господь уицраор.
Преемственно — третий,
Властительный, юный,
Надежда столетий,
Владыка подлунной!
Голос уицраора Жругра
Где вы, мудрые мисты?
Приготовьте нам место…
Возведите помосты…
Да прибудет невеста!
Удары бубнов. Рокотание барабанов.
Хор
— Кто таится в страстной дрожи?
— Властная!
— Добрая!
— Кто в домах нам холит ложе?
— Страстная!
— Щедрая!
— Кто алчбою смутной мучит?
— Грузная!
— Душная!
— Кто продленью рода учит?
— Грозная!
— Страшная!
Шум медленного шествия по уступам капища. Ряды золотых дисков на его верхнем ярусе начинают приветственный гул.
Афродита Всенародная
Поднимаюсь,
влача покров мой
широкотканый,
К предназначенному
служенью —
супруга-мать, —
Мой властительный! Предначертанный!
Долгожданный!
В третий раз мне
ниспосылаемая
благодать!
Как таинственны
твои каменные личины!
Как торжественны
опускающиеся мосты!
Как лицо твое и обличье неразличимы,
Наклоненные с непонятной мне высоты!
Хор
Лабиринт священных гротов
Уж укрыл
тайну тайн…
Жрец, внутри черного кристалла, откликаясь
Я раскрыл внизу ворота,
В город вплыл
мрак окраин…
Великий Игва
Пусть придавит сон чугунный
Души всех
в граде том:
Чтоб испил господь подлунной
Влагу душ,
спящих сном…
Жрец
От притихших дворцов
до застав
Изменяется народный состав;
Это — тайн всероссийских язык,
Это — брачная ночь владык!
Голоса Даймона и Прозревающего
— Слышишь — будто космических
Пульсов двух громыханье?
— Слышу: нечеловеческое,
Лязгающее
дыханье.
— Видишь, в домах молчащих
Шарят его присоски?
— Вижу: сознанье спящих
Он втягивает, как сгустки.
Глубокая тишина.
Уицраор всасывает души погруженных в сон и ввергает их в лоно своей супруги.
Афродита Всенародная
Русь наверху — как черная скатерть…
Три океана во мраке видны…
Слава тебе, что творишь меня матерью
Новому —
третьему царству страны!
Уицраор
Принесешь мне к утру новые
Чада чудные!
Мир взрастим железной нивою
Беспощадною!
Сверхдержаву облачим
В плоть чугунную,
Землю мощью потрясем
Ураганною!
На Цитадели великого города часы бьют четыре.
Жрец
А время кружится…
Рассвет торопится…
Уж утро трубится!
Карна
Утро свинцовое брезжит над миром.
Дети ущерба
встают к труду,
В тягостный бой меж новым и старым,
В призрачный путь
по серому льду.
Обыватели в домах, протирая глаза
— Вот свежая нынче погодка!
— Ну, что ж, взбодрится походка.
— Смотри: вот бессонная вахта,
Начальство уже на ногах-то!
— Начальство теперь боевое:
За нас стоит головою…
— Сидевши на царской мели,
Мечтать о таком не смели!
У закрытых еще лавок возникают хвосты.
Обрывки разговоров
— Ну, как: не видать гостинца?
— Озябли. Хоть чуточку солнца…
— А вы бы пустились в танцы:
Ведь мы, говорят, спартанцы.
— Да, в сущности, хвост — вид спорта.
О чем тут может быть спор-то?
— Пусть крепнет красная Спарта
Гимнастикой у Центроспирта!
Голоса в новом ареопаге
— Базу расширить…
— Землю обшарить…
— Всех обнадежить…
— Верных умножить!
Тревожный шепот в черном кристалле
— Плохо… ой, плохо:
Правителю тяжко!{21}
— Ни речи, ни вздоха…
— Иль омрак? одышка?
— Врачи отстраняются…
— Пульс, как у старца…
— Душит броня ему
Утлое сердце.
— Может быть, лаком
Покрасить венец?
— Чу: он заплакал…
— Значит, конец.
Голос уицраора
Слаб! Человеческое
победило.
Вынуть его из железного тела!
Замуровать в зиккурат пьедестала!
Пусть почиет —
под устоем престола.
Горестные завывания в Друккарге. Траурные гудки в великом городе.
Тишина.
Уицраор
Кто ж
ради участи народотворца
Смеет отречься навеки от сердца?
Смущенное молчание.
Где ж подготовленный
в лоне Гагтунгра,
В магмах не гибнущий, как саламандра?
Шепот в ареопаге
— Вон он… на дне миллиардов…
— Вот он — рожденный меж смердов…
— Прет сквозь ряды авангардов…
— Сумрачней гуннов и курдов!
Похититель Монады{22}, оттолкнув стоявших на дороге и вступая в ареопаг
От крови, бурлящей в аортах,
Ты слеп, как гадальщик на картах!
Здесь — Я,
величайший из смертных,
Мессия всех стран распростертых.
Уицраор, приглядываясь
Со мной его молча оставьте.
Триумф ему пышный готовьте,
Судьбу его пойте и славьте, —
Он выйдет
в урановой кофте.
Барабаны.
Министр общественного воспитания, показываясь на балконе и вертляво посматривая во все стороны
Люди! На полях
Всходит под дождем
Брошенный вождем
Сев.
Кто сказал «приляг»?
Этаких миляг
Крепко мы дерем
Все!
Щерь клыки — не щерь,
Все равно трудом
Мы преобразим
Тварь.
С кем же вы теперь,
Вы, кто так дрожал
Над своим добром
Встарь?
Голоса на площадях
— Перебираем баночки…
— Перетираем скляночки…
— Перемываем крыночки…
Другие
— Семеним на цыпочках…
— Привстаем на лапочках —
Бледных лапках в цапочках,
В стареньких опорочках!
Министр воспитания
Волен каждый встать
К нам в ряды добром,
Будь он раньше хоть
Поп;
Мы ж позолотим
каждому тавром
Туловище, грудь,
Лоб.
Крики
