Владимир Лермонтов - Азбука жизни. Как изменить судьбу
Благословляю всех, кто обидел, унизил и предал меня! Желаю им подлинного счастья и прозрения!
Благословляю себя принимать полосы уныния как указатели на то, что я должен внести в свою жизнь что-то новое, светлое, динамичное!
Благословляю не брать на себя ответственность за поступки и дела людей! И не спасать все человечество, а искать свое «я» и утверждать свое дело на земле!
Й
Йота – вот величина пути, которую сегодня я должен осилить!
Я привык мыслить великими категориями и в результате всегда упускал малое, не придавая ему должного значения. Малое никогда не вдохновляло меня. Озираясь на жизнь окружающих меня людей, я всегда удивлялся тому, как они неустанно, подобно пчелкам, усердствовали, чтобы сегодня сделать такой маленький, казалось бы, незначительный шаг. Я же ждал великих предложений от судьбы, чтобы совершить мгновенный великий скачок в будущее. Но проходили вначале часы, потом дни, затем годы, но ничего не случалось, жизнь мне так и не предлагала никаких трамплинов, с помощью которых я мог бы попасть сразу в реализованный мир своих желаний. Тем временем те самые люди своими муравьиными шагами взбирались в материальном плане бытия на достаточно высокие вершины. А я все так же сидел у подножия горы своей мечты и ждал.
«Почему такая несправедливость? – думал я. – Отчего я с художественным воображением, неординарными способностями проникать в суть вещей, с необыкновенным даром уноситься в заоблачные дали так и продолжаю сидеть у разбитого корыта? А те, кто даже не представляют, что у них там, над головой, ибо смотрят только себе под ноги, ушли в материальной жизни так далеко? Почему невежи захватывают мир, возносятся на гребни бытия, а иные, и я в том числе, которые по крайней мере не хуже этих бездарей, остаются в тени и безысходности? Даже более того, мир уже настолько захвачен этими невежественными и недалекими людьми, что они давно все поделили между собой и ничего свободного не оставили. Мне же уготовлено только лишь право мечтать, жить в небесных обителях, но не на земле. Я упустил жизнь, упустил, как говорится, саму ее материальную основу, и теперь нужно пробивать в подлинном смысле себе место под солнцем. Естественно, что мне приходится идти за помощью к этим захватчикам, заручаться их поддержкой, входить с ними в контакт, устанавливать связи, как бы мне того не хотелось.
Однако на все я теперь посмотрю с другой стороны, ибо раз они сумели освоить и «оседлать» земное, самое низкое пространство мироздания, значит, у них все-таки есть некие рациональные методы, способы, которыми они этого добились. Какой бы ни был у меня опыт в овладении духовными сферами, к материальной жизни они не вполне применимы, ибо земля и небо живут по разным законам. Оттого ищущие только высшего и ничего более удалялись в пустыни и порой навсегда обрывали связь с миром. Это – тоже путь, но все-таки в конце концов каждый из отшельников, обретя небесное богатство, должен был вернуться назад и раздать накопленное людям, чтобы они стали лучше, чище и добрее. И тогда, хочешь того или нет, им нужно было входить в потоки материального бытия, чтобы с помощью законов этого же бытия пытаться низвести в грязь чистоту, во тьму – свет, в невежество – любовь. А это требует изучения законов устройства общества. И умению жить в этом мире нужно будет поучиться как раз у тех, кто достиг в этом плане определенных высот».
Я пристально вглядывался в лица людей, достигших в жизни успеха. Я проникал в самую суть их мировосприятия, чтобы понять, как могут они непрерывно совершать одну и ту же монотонную работу, копаться, как кроты на своем участке, и при этом не испытывать ни дисгармонии, ни душевных мук, не искать глубинного смысла в том, что они делают. Оказалось, что у всех них есть одно общее качество, которое не позволяет после каждого шага останавливаться для того, чтобы переосмысливать сделанное. Они, напротив, обладают тем, что непрерывно движет ими, подобно исправному механизму, не подверженному ни поломкам, ни соответственно остановкам. Оказывается, они все лишены высоких и низких амплитуд настроений! Они не возносятся высоко, но и не опускаются низко в своем расположении духа. От этого их деятельность в жизни приобретает непрерывный характер, а постоянность действия – это мать успеха и продуктивности. Тогда и я постараюсь применить это к себе, человеку, как раз более всего склонному мысленно и чувственно куда-нибудь забираться или куда-либо опускаться.
Рассматривая свою прежнюю жизнь, я понимаю, что я не потому прошел и достиг малого в материальном плане, что мало шел, а оттого, что двигался будто по горам, то вверх, то вниз. Вероятно, а скорее наверняка, моя дорога по величине расстояния была не меньше пути тех, кто следовал по прямой, просто я двигался по искривленному пространству.
Теперь я так же должен научиться перемещаться по прямой, это трудно, но иного выхода нет, если я собираюсь чего-либо достичь именно в материальном мире. Ровное состояние моей души – это сверхзадача для меня. Когда много думаешь, слишком переживаешь, сверх меры сочувствуешь или, напротив, отвергаешь, презираешь, невозможно продвинуться вперед сколько-нибудь значительно. Земные люди поверхностно смотрят на все, что вокруг них происходит, они не тратят своих сил, энергии на то, чтобы осознавать и глубоко осмысливать жизнь, поэтому они так непрестанно трудятся и в конечном счете достигают успеха. И я тоже должен переплавить восприятие своей души, хотя в принципе невозможно изменить то, что тебе дано свыше от рождения. Однако усилием воли можно научиться не давать себе возможности улетать слишком высоко или повергаться слишком низко. Я более не буду цепляться за всякую деталь, мелочь, попадающиеся на моем пути, которых, кстати, более чем достаточно. Если я буду кланяться, прогибаться перед каждым встреченным фактом, перед всяким обстоятельством, кстати, как хорошим, так и плохим, как это было прежде, то лучше мне вообще никуда не пытаться идти. Ибо именно мелочи, впечатления, переживания более всего съедают все самые светлые намерения и силы.
Но теперь я ограничиваю свою восприимчивость, прекращаю душевные порывы как вверх, так и вниз и иду только по прямой.
Ровность в настроении мне необходима как воздух на пути преобразования моей природы, так как гармоничное состояние духа является волшебным ключиком к динамичному продвижению вперед. Такое золотое качество психики воспитывается неустанными усилиями, непрерывной работой по воздержанию ума от взлетов и падений. Это походит на шлифование ювелиром острых углов драгоценного камня. Потому отныне я каждый день, каждый час, каждую минуту контролирую свое настроение, состояние своей души. Следствием такого ограничения восприимчивости является появление дополнительной энергии, возникновение сил, которые прежде бесследно расходовались на переживания и впечатления. Потенциал этих сил и есть то, что мне так необходимо, чтобы сегодня, сейчас, сию минуту выполнять микроскопическую работу, прилагать карликовые усилия, которые неминуемо приведут к большому успеху. Все великаны вырастают из карликов, все грандиозные сооружения создаются с малых кирпичиков.
Каждый день я буду класть хотя бы один кирпичик в сооружение своей новой жизни. Каждый день я буду и сверху, и снизу огранять пики своей впечатлительности. Останавливать себя, когда чувства начинают «зашкаливать», и переводить возбужденную или подавленную внутреннюю атмосферу в состояние гармонии и стабильности. Я буду учиться воспринимать все, что выпадает на моем пути, не хорошо и не плохо, а никак, т. е. без оценки. Никак не оценивать происходящее! Вот секрет появления новых сил, вскрытия дополнительных резервов, которые так необходимы мне, чтобы делать ежеминутно черновую работу. Алмаз извлекается из недр земли черным, монотонным, черепашьим трудом. Сколько бы я ни размышлял, как бы ни вдохновлялся (или отчаивался), иного способа достать из грязной земли алмаз, нежели непрестанно и спокойно мыть породу, нет. Более всего мне не хватает привычки просто работать и ни о чем не думать, вернее, не думать о том, что мешает мне сейчас добросовестно, тщательно делать этот маленький шаг к большим победам.
Теперь я все чаще стараюсь «отделиться» от себя, точнее, от той части своей природы, которая слишком «кипит» или «замерзает», которая слишком возбуждается или повергается в пучины уныния. Я все чаще стараюсь смотреть на все и прежде всего на себя со стороны, особенно тогда, когда мои чувства и переживания выходят за границы нормы. Я все чаще стараюсь перевести свое отношение к людям, обстоятельствам, самому себе в русло не оценки, а принятия того, что есть, без эмоций и чувств. Есть то, что есть, и это – голый факт и ничего более. Просто факт, к которому отныне я отношусь как к данности, без рассуждения и анализа, хорошо или плохо это для меня. Любая оценка уже порочна в своей основе, ибо неверна, что со временем, рано или поздно обнаружится. Даже когда я говорю себе: «Мне все равно», – это третий тип восприятия реальности в ряду: хорошо, плохо, все равно. В моем отношении к миру должно быть исключено само отношение, ибо позиция «все равно» – все-таки какое-то оценивание предмета, а значит, расход мыслей, энергии и чувств. Иными словами, нужно удалить сам орган, который производит взвешивание, а не пытаться его как-то успокоить, усовершенствовать. Например, человек может чувствовать себя хорошо, плохо или нормально. Так вот, нормальное самочувствие – это не предел, а лишь ступень к полной отрешенности, ибо нормальное самочувствие предполагает, что завтра состояние все-таки может измениться в лучшую или в худшую сторону. Поэтому Христос говорит, что если глаз соблазняет – вырви его и брось от себя, если рука соблазняет – отсеки ее, т. е. Он не наставляет очистить взгляд, исправить действие руки, а требует полного отторжения самого органа. Оттого моя цель не улучшить свою восприимчивость, а вовсе отсечь и удалить ее от себя.
