Эрик-Эмманюэль Шмитт - Яд любви. Отель двух миров (сборник)
Во время репетиции я обращалась не к Огюстену, который без выражения тарабанил свои реплики, а к его рукам, и это были руки Ромео.
На крыльях поэзии моя душа стремилась ввысь, но эти мужественные руки крепко держали меня на земле. Я была настоящей, живой, страстной. Пока не встретилась глазами с Мари. Она буравила меня суровым взглядом, кажется, она уловила мою хитрость с руками. Мне стало неуютно, я вся задрожала и сконцентрировалась на тексте, на манере произношения, стала обращать внимание на детали, интонации и дыхание. Господин Паланкен прервал меня:
– Хватит говорить нараспев. Будь проще, Джулия. Просто будь проще.
Быть проще – что может быть сложнее?
Дневник Анушки
Ненавижу свою мать.
Папа при встрече, когда объяснял мне всю ситуацию, не произнес ни одного дурного слова в ее адрес, наоборот, говорил, что во всем виноват только он. Но все случилось из-за нее!
Моя мать должна была стремиться только к одному: сделать отца счастливым.
Вместо этого она зациклилась на мнимых проблемах и погрязла в своем плохом настроении и безразличии. Результат? Она разрушила нашу семью!
Когда я вернулась из Шатле, она встретила меня бледная как мел, с искусанными губами:
– Ну что, теперь ты знаешь?
– Знаю что?
– Знаешь, кто твой отец.
Мне хотелось дать ей пощечину. Какая отсталость! Хуже расизма! Говорить о папе с таким пренебрежением… И я так же зло швырнула ей в ответ:
– Я знаю, кто ты!
Потом хлопнула дверью и заперлась у себя. Больше мы не сказали друг другу ни слова.
А чего она ждала? Что я брошусь к ней и она всласть нарыдается у меня на плече? Что я признаю ее жертвой? Но я-то считаю, что во всем виновата она! Что я буду утешать ее, повторяя «все мужики сволочи» и «любви не существует» (у нее теперь это постоянная песня)?
Нет, папа не сволочь. Он ушел и сделал это из-за любви.
* * *Перепискамежду Коломбой, Джулией и РафаэльКоломба
Девочки, Анушка только что рассказала мне правду: ее отец ушел к мужчине.
Рафаэль
Что?! Как такое возможно?
Коломба
Еще как возможно. Он живет со своим другом.
Рафаэль
Что он тогда делал все это время с ее матерью?
Джулия
У него до этого были мужчины или это случилось впервые?
Коломба
Кажется, впервые. Анушка сказала мне, что отец совсем не стесняется этого, он счастлив и сожалеет только о том, что не смог сохранить семью и отдалился от детей.
Джулия
А что она сама об этом думает?
Коломба
Она хочет познакомиться с другом отца.
Рафаэль
Я бы, наверно, не смогла так реагировать.
Джулия
Я тоже.
Коломба
А я бы смогла. Разве ненормально желать счастья своим родителям?
Джулия
Ты говоришь, как будто ты мама своих родителей.
Рафаэль
Коломба права. В наше время, когда все сходятся, расходятся и опять сходятся. Сейчас, чтобы быть ребенком, нужно запастись терпимостью.
* * *Дневник Рафаэль
Поездка в Лондон была просто незабываемой!
Скажу сразу, город оказался совершенно не таким, как я его представляла. Он превзошел мои ожидания.
Лондон – это Вавилонская башня, но не устремленная ввысь, а спустившаяся на землю, чтобы распространиться во все стороны улицами, проспектами, площадями и парками. Все в движении. Все на бегу. Тротуары кишат миллионами людей разных национальностей. Здесь встретишь и рыжего шотландца с молочно-бледной кожей, и лиловатого индийца, соломенно-белокурого исландца и кучерявую африканку, здесь и полуголодные кокни, и здоровенные викинги, выходцы из Латинской Америки, из Азии, с Кавказа, монголы, турки, арабы, эскимосы, греки и так далее, вплоть до пигмеев. И все они общаются по-английски, на этом мягком и певучем языке, который принимает столько оттенков, сколько людей на нем говорит. Душистый, сочный, фруктовый английский на устах приезжих из Пудучерри; рубленый и отрывистый, если он привезен из Севильи; ощетинившийся согласными, когда он завезен из Берлина; носовой, если прибыл из Соединенных Штатов; шумный, как ярмарочная площадь, если родился в Оксфорде.
Мама сняла номер в отеле, довольно тесный, но стоил он кучу денег. Шик, модерн, дизайн, стиль, даже мне показалось, что я всемирно известная модель, которая остановилась здесь проездом.
Не стану описывать те бутики, куда меня потащила мама мерить эти вызывающе короткие платья. Все в курсе, что мне плевать на моду; к тому же продавщицы выглядели как русские топ-модели, и мне было страшно не по себе.
А вот вечер в театре, несомненно, стоил поездки. Мы смотрели потрясающий мюзикл. Декорации взаимопревращались, растворялись одна в другой, никому не известные актеры пели лучше, чем многие именитые звезды, и все танцевали с таким задором под звуки виртуозного оркестра. В Париже такого никогда не увидишь!
Конечно, развязка была предсказуема, а диалоги, прямо скажем, писал не нобелевский лауреат (я улавливала только общий смысл всей этой невнятицы), но как только спектакль закончился, я подумала, что все это великолепие было растрачено ради слащавой комедии. Англичане сегодня больше озабочены продажей билетов, им некогда открывать и поощрять новых Шекспиров, которые написали бы «Ромео и Джульетту». Но я бы солгала, если бы сказала, что мне не понравилось.
И все же главная сенсация этого путешествия случилась у Дороти, где я встретила Теренса. Да, Теренса! Теренса Джулии… Буду честной: это была не случайная встреча, я все подстроила еще в Париже. Мама так ничего и не поняла.
И вот я вижу высокого парня с глазами фисташкового цвета, с волосами еще более длинными, чем на фотографии, в свитере крупной вязки с полукруглым воротом, который слегка приоткрывает его ключицы и грудь. Теренс никогда не улыбается губами, но всегда только глазами. Когда он говорит, ты будто присутствуешь на представлении чревовещателя. У него необыкновенно низкий и звучный голос, и он контрастирует с тонкими чертами лица. Кажется, что голос исходит из его тела, из-под адамова яблока, из груди и даже из живота. По жизни я человек открытый, но он меня смутил; несомненно, Теренс наделен таким шармом, что девчонки просто дуреют, и я тут не исключение.
Мы обменялись взглядами, потом я пробралась сквозь присутствующих и очутилась совсем рядом с ним. Толпа прижимала нас еще ближе друг к другу. Мы стали говорить. Тут я вдруг поняла, что музыка играет слишком громко, а мой английский не такой уж свободный, как в магазинах; мне приходилось выкрикивать слова, я путалась и слышала только свой мерзкий, охрипший и глухой голос. Наконец я упомянула Джулию. На несколько секунд он замешкался. Я уточнила, что мы лучшие подруги. Тогда в его глазах мелькнуло понимание. Он слегка оторвался от стены, на которую опирался, и сказал с ангельской улыбкой:
– Send my love to Julia, please.
После чего исчез. Я не какая-нибудь там глупенькая девочка и совсем не ревнивая, но, признаюсь, в этот момент я завидовала своей подруге. Send my love to Julia. Скажи Джулии, что я ее люблю. Теперь я понимаю, почему она с такой страстью изображает Джульетту.
На обратном пути в поезде «Евростар» мама вдохновенно перечисляла кому-то свои покупки по телефону, а я смотрела на себя в окно, затемненное ночью. Кто ты такая, Рафаэль? Я пробовала представить, какой я показалась человеку, который произвел на меня такое впечатление. Могла бы я понравиться Теренсу, если бы мы познакомились до его встречи с Джулией? Меня переполняли новые эмоции и невероятные мысли. Они налетали на меня, как обезумевшие птицы во время грозы, когда они стремительно обрушиваются на ветку, а потом так же внезапно срываются прочь.
* * *Переписка междуАнушкой, Коломбой и РафаэльРафаэль
Я не понимаю реакцию Джулии! Он вся побагровела, когда я передала ей слова Теренса, и уже четыре дня со мной не общается…
Анушка
Может, она не верит, что вы встретились случайно?
Коломба
Вообще-то, мы тоже.
Рафаэль
Что? Вы мне не верите?!
Коломба
Не верим.
Анушка
Я, конечно, не слишком разбираюсь в теории вероятности, но, учитывая, что в Лондоне девять миллионов жителей, а ты провела там только выходные, у тебя было крайне мало шансов случайно встретиться с Теренсом.
Коломба
Знаем мы тебя, Рафаэль…
Рафаэль
Что? Вы меня знаете? Что это значит?
Коломба
Это значит, что ты не самая глупая из нас и очень любишь покопаться в чужой личной жизни.
Рафаэль
Я?
Коломба
