Эрик-Эмманюэль Шмитт - Яд любви. Отель двух миров (сборник)
Тибо умоляет позволить ему спать сегодня в моей комнате. Мой братишка в кои-то веки не строит из себя храбреца… Несмотря на то что ему уже двенадцать и у него есть подружка, я согласилась: у меня нет никакого желания оставаться одной в темноте, когда мама воет у себя наверху, а где-то далеко рыдает папа.
Господи, ну скажите мне кто-нибудь правду! Лучше я приму боль, как родители, чем буду изводиться от тревоги и неизвестности.
Дневник Коломбы
Бедная Анушка! Ее отец бросил маму, это ясно как день, но родители никак не решаются ей признаться, а она упорно не замечает очевидное.
Ничего, мы все через это прошли.
При этом потолок будто рушится, сердце сжимается, жизнь останавливается. Но спустя месяцы или даже годы ты понимаешь, что родители поступили правильно и для нас так даже лучше.
Я вот, например, добилась того, что живу неделю у мамы, неделю у папы: у меня две комнаты, две квартиры, два адреса и меня балуют вдвое больше. Их развод превратил меня в принцессу. Каждый из них так боится ранить мои чувства, что я только и слышу: «Я тебя люблю» и «Тебе нужно что-то из одежды?». Но я не злоупотребляю. За исключением обуви, конечно, это моя слабость, я уже весь шкаф забила. На самом деле я могу получить все, что захочу, но приберегаю козыри на случай крайней необходимости, если почувствую, что кто-то жадничает или пытается надавить на меня.
Тогда-то я и попрошу оплатить мне поездку в Брюссель. Лукасу, кажется, нравится его новый лицей.
А эта коза Ванесса слоняется по коридорам лицея с видом безутешной вдовы. Смешно! Что он вообще в ней нашел? Разве что она липнет к нему, как пиявка…
Джулия меня подкалывала:
– Ты действительно не видишь в ней ничего привлекательного?
– Отчего же! Ей неплохо удается наносить макияж, а что еще делать, с таким-то лицом!
Дневник Рафаэль
Ну что за придурки! Парни из выпускного, с которыми я обычно тусуюсь, теперь не общаются со мной в лицее, потому что я учусь в предпоследнем…
В пятницу вечером в «You» они даже передо мной извинялись:
– Рафи, ты пойми, в школе нам приходится вести себя как все. Мы же и тебя хотим защитить.
– От чего?
– Девчонки из нашего класса сожрут тебя с потрохами, если узнают, что мы дружим.
Ладно, я не собираюсь париться из-за этого, и хотя у меня нет ни малейшего желания переделывать весь мир, мне в голову пришла классная мысль, как сделать нас всех терпимее друг к другу. Для этого идеально подходит пьеса, которую мы ставим. Там как раз две враждующие семьи, Монтекки и Капулетти, делают все, чтобы помешать своим детям быть вместе. Так вот: что, если выпускной класс сыграет клан Монтекки, а мы – Капулетти?
Завтра же предложу это преподавателю.
Дневник Джулии
У меня все получилось! Я буду Джульеттой. Господин Паланкен вписал мою фамилию в перечень действующих лиц и повесил его в учительской.
Я так счастлива!
При других обстоятельствах роль досталась бы Анушке. Все считают, что у нее актерский дар, но история с отцом ее подкосила. Читая свой текст, она запиналась и мямлила, выглядело это довольно тоскливо и даже пугающе.
На прослушивании, слыша, как моя лучшая подруга лажает реплику за репликой, я испытывала смешанные чувства: мне было и жаль ее, и радостно, что победа будет за мной.
Эти взаимоисключающие чувства так тесно переплетались, что мне было неловко.
Со мной уже так было, когда я смотрела в глаза Теренсу: мне то вдруг безумно хотелось поцеловать его, то ударить.
Нет, не потом, а одновременно!
Ну хватит, «скорбь, враг красоты»[5]. Я какая-то неправильная?
Мне кажется, что Коломба, Анушка и Рафаэль не испытывают таких сложных чувств и их эмоции более ясные, простые, цельные, одноцветные…
Дневник Рафаэль
Хвала небесам! Мне удалось выяснить, кто такой Теренс. Тот самый, с которым Джулия занималась любовью летом.
Оказывается, это Теренс Бэрри, брат Кейт, она приятельница лучшей подруги моей кузины.
Летом я помогала Джулии через мою маму снять квартиру в Англии, и вот теперь мне удалось провести свое собственное расследование и нащупать ниточку, которая и вывела меня на Теренса.
Этим утром одна девочка прислала мне его фотографию. Он чертовски хорош. Зеленые глаза, каштановые волосы, впалые щеки, выступающий кадык на длинной шее, лукавый взгляд и эта шикарная небрежность, непринужденность, so British… Невероятно! Не могу поверить, что он запал на Джулию.
Нет, я ничего против нее не имею; она вся такая миниатюрная, как куколка: треугольное личико, мелкие черты лица, маленький ротик. Нормальные у нее только икры ног, но они кажутся толстыми, потому что она имеет дурость носить балетки… Может, летом она надела босоножки на каблуке, плюс пятнадцать сантиметров роста? Тогда она из пупсика превратилась в Барби.
А я-то всегда считала, что парням неинтересно играть в куклы. Или они начинают заниматься этим гораздо позже?
Дневник Коломбы
И что значат эти их фразы? Что они хотят сказать?..
Почему парни кажутся сначала безразличными, а потом вдруг быстро говорят украдкой нечто такое, что ставит в тупик? Они похожи на охотников: разгуливают себе невозмутимо по лесу, но, едва заметят добычу, мгновенно натягивают лук, пускают стрелу, и вот лань уже убита. Не хочу быть дичью. Когда мужчины показывают свое истинное лицо: когда они держатся бесстрастно или когда убивают?
Сегодня меня атаковали дважды.
Сначала утром Лукас написал мне из Брюсселя: «Я думаю о тебе больше, чем следовало бы. Меня это беспокоит. Мне тебя не хватает». И ведь при этом он официально встречается с Ванессой. Да, повторяю, они вместе уже два года. И как я должна реагировать? Сделать вид, что его подружки не существует, и быстро настрочить ответ: «О, я тоже засыпаю и просыпаюсь только с мыслями о тебе!» – или холодно уведомить его, что, хоть эта коза Ванесса не моя лучшая подруга, я не хочу быть разлучницей?
У девочек совета просить бесполезно: Джулия начнет цитировать Шекспира, Рафаэль предложит отключиться от этих проблем в ночном клубе, а Анушка расплачется и станет повторять на все лады, что она ни черта не смыслит в мужчинах. Последнее, похоже, правда, потому что от ее отца по-прежнему ни слуху ни духу. В любом случае, когда я пытаюсь заговорить с ними о Лукасе, они всегда отмахиваются: «Забудь ты его, Коломба, пора переключиться на кого-нибудь другого». Но ведь я это собственными глазами видела, по-французски четко было написано: «Я думаю о тебе больше, чем следовало бы. Меня это беспокоит. Мне тебя не хватает…»
И сегодня же Мехди из нашего класса признался своим друзьям, что без ума от меня. А ведь, когда мы видимся, он не обращает на меня никакого внимания. На перемене, взбесившись, видя, как Ванесса болтает по мобильнику и ржет, я раздраженно бросила ему:
– Ты даже не смотришь мне в глаза. Боишься?
– Я боюсь не тебя, а себя, – прошептал он, понурив голову. – Меня пугает то, что испытываю.
Его ответ возмутил меня, я переключилась в воинственный режим, я не стала сдерживаться:
– Что ты там бормочешь, Мехди, я тебя не слышу!
И тогда он поднял на меня свое бледное лицо и пробормотал глухим, дрожащим голосом:
– Ты так ослепительна, что мне приходится опускать глаза.
И убежал.
Никогда раньше я не замечала, какие у него длинные черные ресницы и огромные карие глаза… как у арабского принца. А губы сочные и пухлые, даже красивее, чем у меня. Забавно! А он ничего! Ему семнадцать с половиной, он выглядит самым взрослым и мужественным в классе, а при виде меня его плющит…
Что из этого следует? Мне бы хотелось вписать в эту тетрадь какую-нибудь мудрую мысль, которая будет подпитывать мои ночные рефлексии, мысль, которая докажет, что я не зря прожила этот день, иначе зачем вообще нужен дневник?
Что же из этого следует?
Ну, давай, думай.
Раз,
два,
три…
Жалкое создание! Ничего не приходит в голову, кроме того, что парни как-то неосознанно приманивают девушку, а потом бьют на поражение одной фразой, и ты потом еще долго не можешь оклематься, как после ранения в живот.
Дневник Джулии
Никто из парней не будет играть Ромео, ни из нашего класса, ни из выпускного. Они с удовольствием соглашались на другие роли, но устремляли взор в потолок всякий раз, когда господин Паланкен просил их прочесть отрывок из сцены на балконе.
Неужто из-за меня?
Сегодня стало ясно, что никто не хочет играть Ромео, все отказываются. Я решила, что причина во мне. И еще этот Мехди, самый волосатый из них, сказал, что лучше займется костюмами.
Они избегают меня?
После урока господин Паланкен отозвал меня в сторону и принялся меня утешать, как будто догадался, о чем я думаю:
