Александр Асмолов - Ушебти
Под балконом остановилась офисная машина, и водитель зашел в подъезд. Пора было заканчивать. Полночь. Дождь так и не случился.
От холода одинокой постели трудно было укрыться. Разомлевшее под горячим душем тело быстро остывало, не дождавшись действия снотворного. За плотно задернутой шторой толпились Сашины сны. Очевидно, они спорили и толкались, решая, кто сегодня будет ей сниться. Ее любимые сны о детстве были, как всегда, робкими и застенчивыми. Их оттесняли напористые и бесстыдные, считавшие себя с недавних пор хозяевами, сны о плотских развлечениях. Потрясая гипертрофированными телесами, они тянули к женщине свои похотливые руки, стараясь завладеть ее гаснущим сознанием. Слабеющая воля уже не могла противостоять сексуальной жажде, иссушившей все тело. Кареглазый предводитель похотливой армии снов склонился над неподвижным телом, вглядываясь в тускнеющий разум женщины. Коварно улыбаясь, он начал медленно вдыхать, наполняя свою тренированную грудь самыми изощренными эротическими фантазиями. Когда же сопротивление одинокого тела, распростертого перед ним на холодной кровати, окончательно ослабло, кареглазый наклонился над ним так близко, что почувствовал слабое дыхание на своем лице. Во сне женщина приоткрыла губы, пытаясь что-то прошептать, но он накрыл их своими. При этом все эротические фантазии стали перетекать из него к ней, заполняя собой спящее сознание.
Ее мир наполнился видениями. Красивые обнаженные тела, мускулистые руки, нежные женские груди, плоские животы с красочными татуировками, крутые линии бедер, подтянутые упругие попки и роскошные округлые задницы, тонкие осиные талии, дразнили своей бесстыдной наготой. Эротический хоровод закружился вокруг, маня дотронуться до горячих мужских членов, вызывающе покачивающихся в такт движениям их обладателей. Огромные, с набухшими венами и обнаженными головками, они обещали сладкие наслаждения.
Вот среди толпы мелькнул и кареглазый. Он лукаво смеялся, покачивая узкими бедрами, отчего его мужская гордость стала раздуваться, выдавливая из себя слезу. Саша не выдержала и вскинулась за ним, но бельгиец надумал поиграть в прятки. Когда ей казалось, что она ловила руками его член, оказывалось, что этот меч принадлежал другому рыцарю. Женщина в ужасе отдергивала ладони, будто обжигалась, а видения все мелькали перед глазами. Изящные гвардейские слабли, огромные двуручные мечи, массивные изогнутые ятаганы, верткие казачьи шашки, тяжелые алебарды кирасиров, крепкие армейские палаши и виртуозные самурайские катаны в паре с кинжалами. Однако среди всего этого огромного арсенала она искала только один клинок.
– А Вы как считаете, Александра Сергеевна?
Все сидящие за столом в переговорной питерского офиса обернулись к Саше.
– Я… я бы подумала, – уклончиво отозвалась Саша, окидывая недоумевающим взглядом всех присутствующих.
– О, Алекс стала настоящим бизнесменом, – низким кашляющим голосом поддержал ее Герт – Учитесь, господа. Каким бы выгодным ни выглядел контракт, всегда стоит подумать.
– Именно поэтому бельгийская сторона настаивает на своем предложении, – кареглазый выглядел очень серьезным. – Алекс обладает всеми необходимыми качествами руководителя такого уровня. Ей пора поменять визитку исполнительного директора на карточку с золотым тиснением президента компании.
Саша мучительно старалась избавиться от навязчивых воспоминаний об обрывках сновидений прошедшей ночи. Нужно было выбросить этот нескончаемый эротический сериал из головы и переключаться на работу. Хотя любопытство так и подмывало. Кто же победил в той рукопашной ночной схватке?
– Конечно, – решилась наконец она, ощущая давление над собой. – Если совет директоров утвердит мою кандидатуру, я приложу все свои силы.
– Я поддерживаю Александру Сергеевну, – неожиданно обратил на себя внимание вечно молчаливый Виктор Семенович, возглавлявший комитет среднего и малого бизнеса в питерской Думе. – Жаль, что приболела Наталья Михайловна, но она делегировала мне свой голос на совете директоров.
– Да Александра Сергеевна раньше полуночи с работы не уходит…
Сказанное почти шепотом замечание Кристины, выполнявшей функции секретаря на заседании, было последней каплей, склонившей весы в пользу Саши. Ее оппонент из старых питерских хозяйственников понуро опустил глаза. Дальнейшее уже было простым выполнением отлаженной процедуры. Словно в тумане, мелькали лица поздравлявших. Кто-то сунул Саше в руку бокал шампанского. Она механически благодарила и улыбалась, пожимала руки в ответ на приветствия и прижималась щекой к покрытым солидным слоем макияжа увядающим лицам. Вспышка фотоаппарата тоже не вывела ее из какого-то оцепенения. Она искала глазами кареглазого мужчину, желая только одного. Быть вместе с ним. Не рядом, а вместе. Слиться воедино. Это стало главным в жизни женщины.
– Что это? – Саша пыталась вникнуть с текст документа, лежащего перед ней.
– Тебе нужно подписать, – прозвучал рядом голос Ги. – Ты же теперь президент компании.
– Но тут… – она подняла взгляд на кареглазого. – Тут ошибка. Это не наш договор.
– Никакой ошибки нет. Все согласовано.
– Ну, как же! – она пыталась преодолеть странное противоречие внутри себя. – По этому договору «Орхидея» вместо четырех магазинов передает в «Белые ночи» сорок четыре магазина.
– Именно сорок четыре, – Ги обнял Сашу за плечи и склонился к ее уху. – Подписывай скорее, я тебя очень хочу.
– Я тоже, – искренне созналась женщина.
– Поставь подпись, – его рука скользнула между пуговиц ее делового пиджака и коснулась груди. – Герт ждет за дверью с подарочным сертификатом.
– Но… Наталья Михайловна… – горячая волна желания прокатилась по всему телу. – Она… – сосок под пальцами кареглазого быстро набух и затрепетал от наслаждения. – Это же…
– Алекс, к черту все бумаги, – его горячие губы блуждали по ее уху и шее. – Скорее чиркни свою подпись и отдай Герту, – вторая рука бельгийца скользнула к бедру, скрываемому тонкой тканью делового костюма. – Скорее– и мы останемся вдвоем. Дурманящий туман желания заслонил все сомнения и тревоги.
Единственное, что было важным в ее жизни сейчас, был кареглазый мужчина. Его голос. Его запах. Его ласка. Его близость. Ради этого она сделала бы все, что угодно. Перо еще скользило по плотной бумаге документа, а горячие губы уже слились в поцелуе.
Едва оторвав женщину от себя, Ги подошел к двери кабинета и позвал своего босса. Словно в замедленном кино, Саша видела, как Герт плавно приблизился к столу и взял папку с документами. Проверив наличие подписи и печати, он кивнул и что-то положил на стол перед Сашей, потом удалился в зал, где банкет уже набирал силу. Дорогие напитки и хорошие закуски сделали незаметным отсутствие двух молодых людей в общей массе собравшихся. Все были так увлечены приятной процедурой торжественного провозглашения новой компании, что не удосужились заглянуть в незапертую дверь кабинета, где только что утвержденный президент уже скинул с себя строгий деловой костюм и оседлал кареглазого мужчину. Шум и смех в зале заглушали ее стоны и приглушенные крики.
Саша накинулась на Гийома с такой страстью, что тот перестал улыбаться. Он даже не смотрел на дверь. Возбужденное желанием лицо женщины удивительно изменилось. Вместе с одеждой она скинула строгий вид и стала необычайно красивой. Страсть и любовь меняют наш облик. Они подобны незримому художнику, который быстрыми штрихами так меняет образ простого человека, что тот кажется в момент порыва прекрасным. Ги невольно засмотрелся на женщину, что, закрыв от наслаждения глаза, предавалась чувственной любви.
В какой-то момент бельгиец ощутил, как внутри женщины кольца спазмов сковали его член, а ее тело изогнулось в сладостном порыве. Застыв на какое-то время, она судорожно вздохнула и так застонала на выдохе, что он от этого откровенного жеста сам чуть не закончил только что начавшийся марафон. Прижав кареглазого к полу, женщина начала медленно двигать бедрами, возвышаясь над ним. Она царствовала. Неслучайно некоторые сексуальные позы содержат в себе акт подчинения. Особенно жестко это выражено в гомосексуальных контактах. В древности спартанцы вообще изобрели иерархию подчинения, возведя однополую любовь в ранг добродетелей. Ее отголоски до сих пор напоминают о себе.
Подобно свежему бризу сквозь открытые окна, через массивную дверь президентского кабинета нарастающие волны возбуждения докатились до всех присутствующих на приеме гостей. Тосты стали звучать чаще и громче, а их двусмысленность стала вызывающей, но этого никто не замечал. Жажду невозможно было утолить напитками, а симпатия к противоположному полу просто перешла все границы. Некоторые гости стали разъезжаться парами по важным делам. Многим вдруг оказалось по пути.
