Александр Асмолов - Ушебти
– И для кого же вторая чашка?
Маша вздрогнула от неожиданности, но сердце ее уже колотилось не от испуга, а оттого, что она узнала голос. Это был Антонио.
– Как… – Маша растерялась, пытаясь определиться, вскакивать ли ей навстречу и обниматься с Тони или они еще не так близки для этого. – Откуда ты?
– Да вот, вижу: девушка сидит с закрытыми глазами, – он обезоруживающе улыбнулся и развел руки ладонями вверх. – Похоже, мечтает о ком-то.
– Ты угадал.
– И для кого же вторая чашка?
– Фред… – замялась Маша. – Мы иногда здесь вместе пьем чай.
– Ах, старый разбойник! Он уже успел похитить сердце прекрасной блондинки?
– Нет. Это не так просто.
Оба незаметно перешагнули проблему приветственных объятий, будто расстались только утром. Оба поняли, что постоянно думали друг о друге, и разлуки просто не было. Мысленно они были рядом всю прошедшую неделю.
– Тогда, может быть, ты угостишь меня?
– Конечно, Тони, – оживилась Маша. – Садись. Чай только настоялся.
– Я не один.
– Вот как?
– Я с дамой…
И не дожидаясь вопросов, Антонио достал из кармана рубашки небольшую игрушку и поставил рядом с чашкой.
– Господи, – выдохнула Маша. – Матрешка! Ты был в Москве?
– Несколько дней.
– Что же ты ничего не сказал?
Она бережно взяла подарок и стала внимательно разглядывать, будто никогда подобного не видела прежде. Как давно это было. Дом, мама, Москва… В глазах заблестели слезы.
– Это мне? – Маша попыталась скрыть свое волнение.
– Конечно.
– Спасибо, – она обеими руками прижала матрешку к груди. – Это… Это так трогательно. Извини, я кажется, плачу.
– Что-то не так?
– Нет-нет, – она по-детски размазала тыльной стороной руки слезы. – Сама удивляюсь, что это на меня нашло. Просто давно не была в России.
– Мы можем поехать вместе.
Маша не ответила на приглашение, погруженная в свои мысли.
– Мне нужно найти одного человека, – она встретила его удивленный взгляд. – Это подруга. Варя. Полгода назад мы расстались, и я никак не могу до нее дозвониться. Она училась в университете, но там говорят, что она взяла академический отпуск и уехала. А ее телефон не отвечает. Все время вне зоны действия.
– А робот не говорит, что запрашиваемый номер не существует?
– Нет. Только недоступен.
– Значит, иногда разговоры с этого номера ведутся, и контракт не расторгнут.
– Ты хочешь сказать, что она не желает со мной говорить?
– Нет. Она просто редко включает телефон.
– Почему?
– Не знаю, но, скорее всего, она прячется. При разговоре можно определить соту, в которой зарегистрировался мобильный телефон, а значит, и местоположение абонента.
– Но от кого Варе нужно прятаться? – удивилась Маша, и тут же догадка осенила ее. – Хотя теперь я, кажется, понимаю.
– Если ты расскажешь подробнее о своей подруге, я постараюсь помочь.
– Звучит странно, – задумчиво ответила Маша. – Но конкретных данных о ней у меня мало. Мы подружились в Египте, куда она прилетала на каникулы. Понырять с аквалангом. Зовут ее Варвара Орлова. В Москве жила у тетки, а сама откуда-то с юга. Помню, что она училась на первом курсе исторического факультета. Очень уважала своего профессора, но как его зовут, я не помню. В записной книжке моего телефона остался его номер.
– И в университете не появляется уже полгода?
– Да. Я звонила много раз.
– Хочешь, я угадаю, что тебе там ответили? – Что?
– Влюбилась ваша Варя и уехала с парнем. От родителей скрывается.
– Угадал.
– Мари, а ты исключаешь такой вариант?
– Абсолютно. Она не такая.
– Ну, что же, давай подумаем, что можно сделать. Антонио галантно поклонился, и стал расхаживать неподалеку, разговаривая с кем-то по телефону. Маша отметила про себя, что он демонстративно разделял ее и все остальные дела. С одной стороны, это было приятно, а с другой стороны, настораживало. Он не пускал ее в свой мир. Загадочный и таинственный.
Через несколько минут Антонио сидел рядом с Машей и пил чай. Они молча смотрели друг на друга поверх изящных чашек, украшенных изысканными миниатюрами в китайском стиле. Пузатый чайник тоже был разрисован забавными сюжетами из Поднебесной, и его можно было вращать, как глобус, рассматривая тонкую работу мастера.
– Фред подарил мне этот сервиз, – нарушила затянувшуюся паузу Маша. – И я каждый день пытаюсь решить для себя загадку.
– Какую?
– Что мне так нравится в этих миниатюрах.
– Думаю, что ты столкнулась с обычной «необычностью» для европейца.
– То есть?
– Ты так забавно приподнимаешь бровь, когда что-то спрашиваешь, – улыбнулся Антонио.
– Смешно?
– Нет. Скорее очень искренно. Это уже редкость в наше время.
– Я больше не буду, – попыталась отшутиться она.
– Только попробуй.
– И что тогда?
– Тогда ты не узнаешь страшную тайну.
– Сдаюсь, я очень люблю тайны.
– Обещаешь? – она кивнула в знак согласия. – В китайском рисунке средних веков господствовала техника кисти и разбавленной туши. Они даже для письма не пользовались перьями, как европейцы. Долгое время считалось невозможным использовать какие-либо краски. Мастер должен был уметь полутонами передавать богатство цветной палитры. В Европе уже знали законы перспективы и красок. Великий Леонардо внес тень в рисунок, а Китай продолжал рисовать разведенной тушью и не использовал источник света. Это был закон. Лишь однажды преподаватель, отмечавший красной тушью ошибки в работах учеников, сделал набросок в красных тонах. Потому что под рукой не оказалось черной туши. За такую дерзость несчастный был подвергнут гонениям.
– Как интересно.
– Собственно, поэтому китайская миниатюра всегда необычна для европейского взгляда.
– А ты увлекаешься древним Китаем?
– Не я. Дедушка.
– Почему?
– Хочешь узнать?
– Да… Я ужасно люблю тайны.
– Пойдем, я тебе кое-что покажу.
Антонио стремительно поднялся и подал руку Маше. Когда они шли по тропинке к стоянке автомашин, видевшие их оглядывались вслед. Пара смотрелась просто на загляденье. Оба высокие, стройные, красивые, они светились какой-то радостью. Возможно – предчувствия, возможно – свершившегося, скрытого от посторонних.
– Дай прокатиться, – Маша с восторгом смотрела на желтую спортивную машину Антонио.
– Пожалуйста, – очаровательно улыбнулся он в ответ.
– Ты серьезно? – все еще не верила она.
Без лишних слов сицилиец широко распахнул водительскую дверцу. Сев рядом, он пояснил блондинке, как управлять «Феррари». Прежде чем трогаться с места, та погладила приборную панель рукой и умоляюще что-то прошептала.
– Не бойся, – подбодрил ее Антонио. – Эта лошадка очень послушная. Сейчас потихоньку выкатывайся на аллею, потом через парк на трассу, а там можно «пришпорить».
Полчаса спустя стрелка спидометра желтой машины легко подошла к цифре триста. Попутные авто на правых полосах трассы мелькали, словно стоящие на обочине машины.
– Сбрасывай скорость и перестраивайся на разворот, – попросил Антонио. – Дальше стоят видеокамеры. Нам лучше вернуться.
– Никогда еще так не гоняла, – откликнулась Маша, не отрывая восторженного взгляда от набегающего полотна дороги.
– А ты азартная девушка.
– Я знаю.
Солнце уже коснулось верхушки дальнего холма, когда машина аккуратно вкатилась на небольшую огороженную площадку около странного дома, стоящего на берегу Арно.
– Да это настоящая пагода! – воскликнула удивленная Маша. – Откуда она здесь?
– Из Китая, – невозмутимо ответил Антонио.
– Ты серьезно?
– Вполне.
– Что все это значит?
– Пойдем к воде. Здесь очень красивый закат.
По извилистой дорожке они подошли к каменной лесенке и спустились вниз. Река делала плавный поворот вокруг песчаного мыса, образуя небольшой полуостров. В пределах видимости среди небольшого кустарника стояло здание в китайском стиле. Лучи заходящего солнца скользнули по крыше пагоды, покрытой золотистой черепицей, та радостно отозвалась на это прикосновение сотнями ярких отражений, которые заиграли на гладкой поверхности воды. Где-то зазвенели колокольчики. Негромко, но очень чисто. Это продолжалось около минуты. Неожиданно исчезло солнце, и затихли колокольчики. Наступили сумерки. Маша вопросительно посмотрела на Антонио.
– Все, – он молча развел руками.
– Что это было?
– Тебе понравилось? – вопросом на вопрос ответил сицилиец.
– Очень.
– Пойдем, – он нежно обнял ее за талию, помогая подняться вверх, к дому.
Они остановились около небольшой пагоды и смотрели, как темнота наползает откуда-то из-за поворота, скрывая реку. Стало прохладно. К запаху свежескошенной травы подмешивался сладковатый запах цветов. Где-то крикнула птица, и опять воцарилась тишина.
– Чей это дом? – не выдержала Маша.
