Лори Спилман - Слова, которые мы не сказали
Я поворачиваюсь на звук открывающейся двери, но это всего лишь очередная юная грация. С любопытством оглядываю собравшихся: свежие лица, улыбки, взгляды, полные надежд и уверенности в своих возможностях.
Внезапно я ощущаю себя очень старой. Неужели я упустила шанс?
Каждый год на сцену выходят новые и новые претендентки на счастливый билет – моложе, притягательнее. Могут ли с ними конкурировать те, кому за тридцать?
Внезапно я замечаю в зале Эбби. Черт! Она стоит рядом с двумя девушками и наблюдает, как мастер завершает укладку их рыжеволосой подруги. Должно быть, эта девушка одна из дебютанток. Эбби смеется над репликой мастера и неожиданно поворачивается ко мне, словно чувствует, что на нее смотрят.
Меня передергивает, когда я вспоминаю, какую ужасную сцену устроила в день последней нашей встречи. Я назвала ее маленькой сучкой! О чем я тогда думала? Заставляю себя помахать ей и улыбнуться, а затем быстро прячу лицо в журнал. Через минуту я слышу над головой ее голос:
– Привет, Анна.
Меня охватывает паника. Неужели Эбби решила устроить сцену? Выставить меня посмешищем перед всеми в салоне?
– Привет, Эбби. – Я закрываю журнал и поднимаю голову.
– Решила подстричься?
За все время отношений с ее отцом она ни разу не задала мне подобного рода вопрос. Что она задумала? Я откладываю журнал и встаю, теперь наши глаза на одном уровне. Если она устроит скандал, я смогу быстро удрать.
– Нет. Жду подругу. – Я жестом указываю на зал. – Вижу, вы хорошо проводите время.
– Да. Бал дебютанток. Просто какое-то сумасшествие.
Я киваю, и мы молчим, обе смущенные затянувшейся паузой.
– Эбби, – наконец решаюсь я. – Извини за то, что я сказала в прошлую пятницу. Я была не права. У тебя есть право меня ненавидеть.
Она пожимает плечами.
– Если честно, ты впервые за все время нашего знакомства вызвала во мне симпатию.
Я смотрю на нее во все глаза, пытаясь уловить в словах иронию.
– Наконец-то решилась за себя постоять. Как ты… Да, ты умная и все такое… Но я никак не могу понять, как же до тебя не доходит.
До меня и сейчас «не доходит». О чем она?
Эбби смотрит прямо мне в глаза.
– Анна, отец никогда и не думал на тебе жениться.
Я вскидываю подбородок.
– Это правда. Шансы добиться успеха у вдовца, воспитывающего дочь, выше, чем у женатого мужчины.
До меня начинает «доходить». Я вспоминаю, как Майкла называли в средствах массовой информации: вдовец мэр Пейн, мэр Пейн, одинокий отец – только так, и никак иначе.
– Избиратели любят такие штучки, – продолжает Эбби. – Мне столько раз хотелось задушить тебя, например, в тот вечер в «Брассард», когда мужчина делал предложение, а ты сидела со слезами на глазах. Просто поверить не могла, что можно быть такой глупой.
Нет, она не издевается. Пожалуй, впервые Эбби разговаривает со мной как нормальный человек. И все, что она говорит, не лишено смысла. Отец, потерявший жену в автокатастрофе и посвятивший жизнь дочери. Таков имидж Майкла. Я ведь всегда знала, что для него нет ничего важнее имиджа.
– Я, наверное, полная идиотка, – говорю, на этот раз не стараясь произвести впечатление. – Даже сложно представить, что я могла не понимать таких простых вещей.
– Ты классно все сделала в тот вечер, так здорово нас выставила. Конечно, мой папаша вел себя как последний подонок, но я подумала: «Ого, у нее все-таки есть гордость».
Звонит телефон, и Эбби смотрит на экран.
– Ладно, надеюсь, еще увидимся.
– Увидимся, Эбби. И спасибо тебе.
Она отходит на несколько шагов, но потом оборачивается:
– Да, знаешь, ты печешь потрясающий хлеб, а тот с яблоком вообще лучший. Подумай о том, чтобы открыть булочную, например. Я серьезно.
Улыбка сползает с моего лица, когда в салон входит Мэрилин. На ней розовая льняная юбка и блузка, на плечах желтый свитер. Она подходит к стойке, и рыжеволосая администратор широко ей улыбается.
– Добрый день, миссис Армстронг. Я скажу Кари, что вы здесь. Выпьете чаю?
– Спасибо, Линдси. – Она разворачивается и замечает меня.
– Анна? – ледяным тоном произносит Мэрилин.
Я встаю ей навстречу, теребя в руке Камень прощения.
– Здравствуй, Мэрилин. Я пришла, чтобы поговорить с тобой. Удели мне всего минутку. Прошу тебя, давай присядем.
Она фыркает.
– Как я понимаю, выбора у меня нет?
Я беру ее за руку, и мы садимся. Я еще раз извиняюсь, говорю, как глупо было с моей стороны позволить ей и Дороти принять участие в шоу, а потом вручаю камень.
– Я думала только о себе и совершила ошибку. Из-за меня тебе пришлось пережить разочарование.
– В этом ты права. Ты использовала меня, поэтому я так на тебя зла. – Мэрилин смотрит на камень в своей ладони. – Впрочем, не важно, где бы Дороти сделала это признание. Оно ошеломило бы меня в любом случае.
– Это было неосмотрительное решение.
– Да, как и твое признание в прямом эфире. Я знаю, как на тебя все набросились. Мне жаль, что тебе пришлось все это пережить, Анна.
Как мне объяснить ей, что наши чувства с Дороти похожи? И мы обе заслужили возмездие.
– Я на некоторое время уезжаю в Мичиган. Поэтому и пришла. Дороти будет нужна подруга.
Мэрилин опускает глаза и тихо спрашивает:
– Как она?
– Грустит. Ей одиноко, у нее болит сердце. И она очень по тебе скучает.
– Если я и смогу простить, то никогда не сумею забыть.
– Как говорится, простить – не значит забыть. Я понимаю, Мэрилин, ты не сможешь забыть проступок Дороти, это невозможно. И, поверь, Дороти тоже никогда не забудет. – Я беру ее за руку, словно собираюсь передать свои мысли физически. – Я не Фиона, но считаю, что Камни прощения ценнее, если тяжесть вины человек нес многие годы, когда он просит прощения у того, кто лучше других понимает его боль и все же находит в себе силы простить. Разве это не честнее, чем спрятать воспоминания в дальний ящик и сделать вид, что ничего не произошло?
К нам подходит симпатичная блондинка в черном костюме.
– Миссис Армстронг? Кари вас ждет.
Мэрилин хлопает меня по руке.
– Я благодарна тебе за этот разговор, Анна. Но обещать ничего не могу. Пойми, мое сердце разбито.
Я смотрю ей вслед, сожалея, что разбитые сердца двоих людей разъединили их судьбы, а не соединили.
Глава 38
Босиком стою в кухне и замешиваю тесто для хлеба, когда раздается звонок в дверь. Кто же решил навестить меня в среду утром? Мне кажется, что я единственная безработная во всем Новом Орлеане. Отряхиваю руки и нажимаю на кнопку домофона.
– Да?
– Анна, это Фиона. Могу я зайти?
Я хлопаю глазами от удивления.
– Фиона Ноулс? – спрашиваю я от растерянности.
– У тебя много знакомых по имени Фиона?
Я улыбаюсь и открываю дверь, а затем спешу в кухню и складываю в раковину чашки, миски и ложки. Что она здесь делает? Написала еще одну книгу? И откуда у нее мой домашний адрес?
– Разве ты не должна быть в разъездах? – спрашиваю я, стоит ей появиться у двери моей квартиры. Слова звучат как упрек, и я спешу сгладить резкий тон: – Просто не ожидала тебя увидеть.
– Вчера вечером я была в Нэшвилле, сегодня меня ждут в книжном магазине в Мемфисе, но я отменила встречу, чтобы приехать к тебе. – Фиона переступает порог и с интересом оглядывается. Она нервничает, впрочем, как и я. – Потому что ты права, Анна, иногда извинений недостаточно.
Она проделала этот путь из-за меня? Ее издателю это дорого стоило. Я пожимаю плечами, стараясь казаться равнодушной, и приглашаю ее в кухню.
– Послушай, забудь о том, что я наговорила. Той ночью я была не в себе.
– Нет, ты была права. Я должна искренне, лично попросить у тебя прощения. И еще я хочу знать, почему ты считаешь, что я разрушила твою семью.
Я перевожу взгляд на кофеварку. В чайнике еще половина. Черт, мне же все равно придется его вылить.
– Кофе?
– Да, пожалуй. Если тебя не затруднит. И если есть время.
– Время – это единственное, чего у меня с избытком. – Я достаю из шкафчика две кружки. – Как уже тебе сообщила, я безработная.
Я наливаю кофе, и мы перемещаемся в гостиную. Какое-то время мы молча сидим на разных концах дивана – Фионе нужно время, чтобы собраться с мыслями. А может, она размышляет, успеет ли попасть сегодня в Мемфис, чтобы не пропустить встречу.
– Во-первых, я должна сказать, хотя и понимаю, что этого недостаточно: прости меня, Анна, прости за все, что произошло с тобой из-за меня.
Я обхватываю рукой кружку.
– Ладно уж. В конце концов, мне никто не приставлял к голове пистолет, я призналась по доброй воле.
– Я считаю, ты повела себя мужественно.
– Угу. Так думаешь только ты, ну, может, еще пара человек, все остальные в этом городе сочли меня лицемеркой.
– Если бы я могла тебе помочь. Поверь, мне сейчас очень плохо.
– За что ты так меня ненавидела?
Слова слетели с языка сами собой. Со школьных времен прошли годы, но в душе я все еще хочу получить ответ на этот вопрос.
