Кэролин Джесс-Кук - Мальчик, который видел демонов
Еще до того, как увидел Руэна, заметил полоску тени на полу и мгновенно вскочил, решив, что это змея. Увидел, как она скользила по белым плиткам пола, а потом зацепилась за мой свитер.
– Ты где? – спросил я. Я его не видел, но знал, что он близко.
Руэн возник рядом с корзинкой для мусора в образе Призрачного Мальчика. Как-то странно посмотрел на меня, словно гадал, каким образом я узнал, что он здесь. В руках держал ракетку для настольного тенниса и белый шарик, но, вместо того, чтобы кидать шарик в стенку и отбивать его, стоял, скрестив руки на груди, и сердито смотрел на меня.
– Где Блейз? – спросил я, потому что в последний раз его сопровождал другой демон, и Руэн сказал, что тот стажер.
– Заткнись, – ответил он, поднял ногу и ударил меня в живот. Я упал на пол.
– Что ты делаешь? – крикнул я, и Руэн быстро наклонился ко мне, лицом к лицу, и прошипел:
– Если не будешь сидеть тихо, я остановлю твое сердце, и ты умрешь.
Я перестал двигаться, застыв, как камень на полу.
– Хорошо, – кивнул он, улыбаясь.
Я задержал дыхание, потому что иначе стал бы хватать ртом воздух, и сердце у меня колотилось очень уж сильно. Мне не нравилось, когда Руэн так смотрел на меня. Это означало, что он зол, а я даже не знал, в чем причина.
– Я собираюсь тебе кое-что показать. – Руэн глядел на меня сверху вниз.
Я боялся, но не Руэна. Боялся темной тени, связывающей меня с Руэном, которая становилась все чернее и двигалась, как змея.
– Хорошо, – прошептал я. – А потом ты уйдешь?
– Я хочу, чтобы ты знал: то, что я тебе сейчас показываю, не проекция твоего разума. – Голос его теперь звучал иначе, как человеческий. – Это не психотический эпизод, Алекс. Все это очень реально, так что обрати внимание.
Я кивнул, отвел взгляд от тени, скрестил руки на груди и ущипнул себя. Сообразил, что я здесь, и все это происходит в действительности, потому что в последнее время такой уверенности у меня не было. Очень кружилась голова, когда я принимал таблетки, особенно на пустой желудок. Казалось, будто я на корабле. Иногда я даже убеждал себя в этом: я на корабле, и мы выходим в море, и занавески в моей спальне – айсберги, и лужайки вокруг – ледяные поля, и небо – арктический океан.
– Закрой глаза, Алекс, – прошептал Руэн.
Я покачал головой: боялся тени.
– Или ты мне не доверяешь?
– Больше нет, – не раздумывая, ответил я, и наши лица одновременно вытянулись: мы оба осознали, что это правда. Руэн нахмурился.
– Ты хочешь, чтобы твоя мама жила? – жестко спросил он.
Я ахнул и закрыл глаза.
– Смотри, – услышал я голос Руэна, и тут же большой киношный экран в моей голове заполнило изображение мамы.
Более четкое, чем во сне пробуждения или в воспоминаниях. Более четкое, чем на экране кинотеатра, потому что я словно находился перед ней. Я видел, что она сидит в красном кресле в общей комнате взрослого психиатрического отделения и смотрит телевизор. На ней длинная белая футболка, волосы забраны назад, лицо бесстрастное. Она ерзала в кресле, никак не могла усесться поудобнее.
– Это настоящее? – спросил я Руэна, открывая глаза.
– Разумеется, – ответил он, и я вновь закрыл глаза, продолжая наблюдать.
Мама повернулась к женщине, которая сидела в соседнем кресле, и спросила: «У вас есть сигареты?» Женщина посмотрела на нее так, словно не слышала более дурацкого вопроса, и покачала головой. Мама раздраженно фыркнула: «Благодарю», – и вышла из комнаты.
Теперь я видел маму, идущую в свою палату. Выглядела она расстроенной, размахивала руками, разговаривала сама с собой. Говорила: «Я никчемность», «Он был прав». В палате легла на кровать. Поначалу я подумал, что она заснет, потом заметил, что она полезла за чем-то под матрас.
Я открыл глаза.
– Что она делает? – спросил я Руэна.
– Увидишь.
Я рвался к маме, однако хотелось остаться и посмотреть, что произойдет.
Из-под матраса мама осторожно достала толстую книгу. Когда открыла, я увидел, что она проделала дырки в страницах и спрятала в них круглые белые таблетки, много таблеток. Она посидела с книгой на коленях, перевела взгляд на открытую дверь, вновь посмотрела на книгу. Я закричал: «Мама, не делай этого!» – потому что знал, о чем она думает. Открыл глаза, но «картинка» исчезла, и теперь я видел только оранжевую дверь туалета с черными надписями и ржавеющей ручкой. Закрыл глаза, и вновь появилась мама, только в книге уже не было круглых белых таблеток. Она пила воду и плакала. Затем потерла лицо и тяжело вздохнула.
«Я люблю тебя, Алекс. Без меня ты будешь гораздо счастливее».
Я кричал и кричал, а потом открыл глаза, с трудом поднялся, распахнул дверь и выскочил в коридор. Мне требовалось добраться до нее. Каждый раз мне удавалось ее остановить, но сегодня я мог опоздать. Я побежал, но чувствовал, что ноги не могут разогнаться до нужной скорости, их словно сделали из кубиков «Лего», и мне приходилось тащить их за собой.
Я уже находился в длинном белом коридоре, и с потолка падали длинные белые лучи, напоминающие зубы. И никого вокруг, ни единой души.
– Помогите! – закричал я, но едва расслышал собственный голос. Я оглядел коридор из конца в конец.
Внезапно лампы моргнули, и коридор заполнила темнота. На улице шел дождь, капли шипели, ударяясь по стеклу, и я очень испугался. Никто не мог мне помочь.
Я закрыл глаза, заметил, что мама спит в кресле, и заплакал.
Когда открыл, увидел темную тень в дальнем конце коридора. Она напоминала большой черный шар, зависший в воздухе, потом начала расти и расти, пока не лопнула и не растеклась по полу черной нефтяной лужей. Я чувствовал, что не могу двинуться. Стоял, как вкопанный. Даже если бы здание взорвалось, все равно остался бы на месте. Мог думать только о маме. Наблюдал, как лужа расширяется, добирается до стен, ползет по ним вверх, и вдруг сообразил, что это.
Черная жидкость ползла по стенам, а потом выплеснулась с них в воздух. Капли столкнулись, упали на пол и уже поднялись Руэном-Монстром. Головой он доставал до потолка, телом перекрыл чуть ли не весь коридор, лишь глаза оставались маленькими и желтыми, а кожа цветом напоминала смесь черного и лилового. Не было у него ни ушей, ни носа, ни волос, а рот-пещеру в огромном количестве заполняли острые желтые зубы.
Тут я услышал его голос в голове, мягкий и добрый.
– Алекс, твоя мама очень, очень больна. Что ты сделаешь, чтобы помочь ей?
Я повернулся и попытался побежать к другому концу коридора, но ноги отказывались меня слушаться. Я успел миновать лишь четыре двери, когда Руэн вновь возник передо мной. На сей раз в образе Старика, с руками, заложенными за спину, и я видел черную нитку, которая висела из пиджака и ползла по полу.
– Алекс, твоя мама может умереть. – Эти слова он произнес с таким видом, будто я нес за это ответственность, будто вина лежит на мне.
Я заплакал и закричал:
– Помогите!
Руэн протянул ко мне руку.
– Я здесь, я помогаю тебе.
Я чувствовал, что попал в ловушку. Повернулся к нему спиной, чтобы побежать, но одной ногой зацепился за другую и упал, вытянув перед собой руки, ударился лбом об пол. Хотел подняться, но сил не хватило. Прижался щекой к полу, такому холодному, что тело онемело. Руэн стоял надо мной.
– Время еще есть. Но действовать надо быстро. Поднимайся, поднимайся.
Я перекатился на спину. Смотрел на него снизу вверх. Чувствовал, что все кончено, во мне ничего не осталось, внутри я пуст.
– Ты демон, – напомнил я ему. – Демоны вредят людям, а не помогают им.
Руэн ухмыльнулся.
– Тебе помогаю только я или нет?
Я посмотрел на потолок. Лампы мерцали, пытаясь включиться. Я задался вопросом, есть ли там ангелы. Или Бог.
– Помогите мне, – прошептал я.
– Я помогаю тебе, – произнес Руэн, прохаживаясь вокруг меня с заложенными за спину руками. – Твоя мама будет жить. Тебе надо сделать только одно, Алекс. Как думаешь, ты сможешь сделать только это одно?
Слезы по обеим щекам стекали мне в уши. Я прижал руки к груди, ощущая каждый вздох и выдох, и мне хотелось передать эти вдохи-выдохи маме. Больше всего мне хотелось не дать ей умереть.
Руэн наклонился ко мне так близко, что я уловил его запах. Обычно я от него задыхался, но не в этот раз. Он вложил что-то холодное и острое в мою руку.
– Ты помнишь, как обменивался открытками с другими мальчиками в старой школе, Алекс?
– Да.
– Это тот же обмен открытками. Чтобы твоя мать осталась в живых, тебе следует послать кого-нибудь на ее место.
Я закрыл глаза. Знал, чего хочет Руэн.
– Ты желаешь, чтобы я кого-то убил?
Руэн перестал ходить.
– Разве ты не хочешь, чтобы твоя мать жила, Алекс?
Я медленно сел, посмотрел на то, что он вложил мне в руку. Поначалу решил, что это стеклянный нож. Поднес поближе к глазам и понял, что это отбитая ручка стеклянной кружки. С таким острым краем, что на подушечке пальца появилась капелька крови через несколько секунд после того, как я легонько постучал по нему. Руэн улыбнулся.
