Дора Хельдт - Отпуск с папой
– Конечно. Доброе утро. А что мне делать?
– Может, ты могла бы организовать нам кофе и чай?
Калли смущенно произнес:
– Мы уже просили Гезу, но она пока не принесла. Но только если тебя это не затруднит. Ведь тебе сейчас не до того.
Я начинала догадываться, насколько театрально папа расписал вчера кризис моей личной жизни.
– Калли, я не больна и не страдаю дебилизмом. Я принесу кофе.
Он вздрогнул.
– Ах нет, я ничего не имел в виду… Тогда, может, и чай? Если несложно…
Онно склонился над своим ящиком с инструментами, стоявшим между мной и отцом. Сосредоточенно копаясь в нем, он сказал:
– Когда у моей сестры умерла собака, она тоже очень переживала. Мой швагер [2] купил ей щенка. Это помогло.
Я растерялась, боясь подумать, что конкретно имел в виду Онно. Калли сморщил лоб и ответил за меня:
– Но Тисс ведь жив.
– Да и что Кристина будет делать со щенком? – добавил отец. – Животное требует времени, его нужно воспитывать и прочее. Она не по этой части.
Я молча пошла за напитками.
Геза как раз наливала кофе в термос и лишь на секунду подняла глаза, когда я вошла.
– Ты не могла бы отнести им кофе? У меня не получается, фрау Вайдеманн-Цапек перевернула миску с творогом. Теперь вся батарея заляпана. Я чуть ее не убила. И она еще спрашивает, не принесу ли я новую миску. Ну кто она после этого, как думаешь?
– Приманка. – Я открыла холодильник и достала молоко. – Эти дамы – из отважной дружины.
– Эта дурацкая статья сегодня действительно есть в газете. Читала ее?
Я поставила чашки и термос на поднос.
– Нет и не собираюсь. Достаточно того, что мне прочли ее вслух. Пойду отнесу.
– Кристина… – придержала меня за плечо Геза.
– Да?
– Мне очень жаль. Если я чем-то могу помочь – только скажи.
Чашки зазвенели, когда я грохнула поднос на стол.
– Геза, я не знаю, что там вчера вечером наговорил Хайнц, да и знать не хочу. Но я нахожусь в полном душевном здравии, а не на грани нервного срыва. Йоханн Тисс не первый мужчина, с которым я связалась, причем еще не доказано, что он хотел мне навредить или мной воспользоваться, так что ничего сенсационного не произошло, оставь этот сочувствующий тон. Это действительно смешно. Папа собирает для меня цветочки, Онно хочет купить щенка, а Калли вздрагивает, когда я оказываюсь рядом. Дайте мне просто побыть в плохом настроении. Я отнесу это, а потом хочу выкурить сигарету в шезлонге.
В пивной я поставила поднос на самый лучший стол и тут же сбежала от Теда Херольда, оравшего по радио, что «все прощено, забыто, позади». В глазах грузчиков уже читалось отчаяние, папа громким голосом и широкими жестами направлял их в разные углы зала, а Хуберт и Калли расставляли мебель по местам. Выглядело это странно, но мне в тот момент было все равно. В дверях я столкнулась с Гезой, которая несла второй поднос.
– Я поставила кофе у шезлонга. И тоже выкурю с тобой сигарету. Боже, что здесь за ужас!
Она протиснулась мимо меня, а я медленно пошла в сад. Солнце светило прямо в плетеное кресло, я подставила ему лицо и вздрогнула, когда рядом со мной плюхнулась Геза:
– Ну все, команда пьет свой кофе. Скажи, а они знают, что куда ставить?
Я прикурила сигарету.
– Нильс оставил им схему.
– М-м-м… – Геза поиграла зажигалкой. – Но выглядит это как-то иначе. Сейчас они составляют все в один угол.
Велосипедный звонок заставил нас тут же потушить сигареты. Затем мы выглянули посмотреть, кто это. Марлен прислонила велосипед к сараю и направилась к нам.
– Привет, я вернулась. На меня кофе хватит?
Геза встала.
– Я принесу чашку. В следующий раз предупреждай, что это ты едешь. Сигарет жалко.
– Вам сколько лет? – Марлен села на освободившееся место Гезы и откинулась назад. – Ненавижу эти визиты в банк. Времени всегда уходит больше, чем рассчитываешь. Ну что? Как далеко вы продвинулись?
– Мебельный фургон почти пуст. Мы укладываемся по срокам. Скажи, почему ты вчера не остановила отца? Со мной обращаются так, словно я не в себе. Что он вам наговорил?
– Много чего. – Марлен ухмыльнулась и отпила из моей чашки. – Он описывал перипетии твоей любовной жизни и жаловался, как трудно ему было не пришибить этих мужчин на месте. Калли с Карстеном распереживались, не страдали ли их дочери так же, как ты, а мы…
– Госпожа де Фриз!
Голос был громким, нетерпеливым и сердитым. И принадлежал блондину, которого я видела на разгрузке. Он уже стоял перед нами, вена на его шее пульсировала.
– Я видел, что вы приехали. Мне нужно с вами поговорить, так мы работать не можем.
– Здравствуйте, господин Келлер. Что случилось?
– Мы должны были доставить сюда мебель. И, само собой, занести ее внутрь. Это входит в число наших услуг. Но я не собираюсь в третий раз ее перетаскивать только потому, что эти господа не могут сойтись во мнении. Теперь они хотят все расставить в форме подковы.
Звучало не слишком хорошо. Я взяла вторую сигарету. Келлер вытер пот со лба. Марлен явно ничего не понимала.
– Но у них же был точный план, что куда ставить. Так в чем же проблема?
– План?! – закричал он. – Какой план?! Мужчина в кепке держит в руках какую-то бумажку, а остальные все время вносят свои предложения. Нам через два часа нужно быть на пароме. И пленку они не отдают. Я думал, мы должны вывезти упаковку. Для меня это слишком. Либо вы с ними разберетесь, либо мы уезжаем.
Я поняла, что дело плохо. Мы с Марлен встали, собираясь оценить масштабы катастрофы. В этот момент в саду появилась Анна Берг с близняшками.
– Привет. Мне отвести девочек или вы возьмете их с собой?
– А куда мы должны их взять? – удивилась Марлен.
Теперь растерялась Анна.
– Хайнц сказал, что они будут ему помогать. Нас с мужем опять пригласили покататься на яхте.
Моему отцу стоило бы время от времени обсуждать с другими свои планы. Отсутствие этой привычки не должно отражаться на детях. Я тяжело вздохнула:
– Конечно, они помогут, я сейчас их туда отведу. Желаю вам хорошо покататься.
Келлер даже задохнулся:
– Еще и они начнут помогать!.. Госпожа де Фриз, если вы сейчас…
– Пойдемте посмотрим, что там такое.
Марлен решительно взяла его за руку и потянула в сторону пивной. С детьми на буксире я двинулась следом.
Открывшаяся нам картина напоминала телепередачу «Скрытая камера»: у левой стены было составлено около десятка столов, на которых штабелями громоздились стулья. Справа и слева от стойки тоже стояли стулья, и все пространство между ними завалили полиэтиленовой пленкой. В центре зала возвышался отец. Оставшиеся столы были сдвинуты в форме подковы, по внешней стороне которой шел аккуратный ряд стульев. Папа походил на учителя в пустой классной комнате.
Онно первый нас заметил и выключил радио. Марлен молча смотрела на отца. Хайнц повернулся к ней и просиял:
– Ты вернулась! Как там, в банке, все нормально? Погляди, вон те столы и стулья у стены – лишние. Ребята могут их забрать. Опять экономия получилась. Это же здорово, правда?
– А где план, оставленный Нильсом? – холодно осведомилась Марлен.
– Ах, план… – Карстен взял со стойки лист и помахал им. – Да здесь все неправильно. Мой мальчик нарисовал совершенно обычную пивную. Это скучно. Нам же нужно нечто особенное – или нет?
Марлен молчала. Папа, засунув руки в карманы джинсов, с довольным видом раскачивался на носках.
– Мне кажется, форма подковы – просто класс. Люди видят друг друга, и персоналу не придется много ходить. Странно, что Нильс сам не додумался. Я считал, его этому и учили. Да, опыт ничем не заменишь… О! Привет, вот и мои любимые дамы! – Он пошел навстречу сияющим двойняшкам. – Поможете разложить на столах приборы.
Марлен по-прежнему молчала.
– Марлен, – подошел к ней Хуберт, – у тебя просто нет слов, правда? Мы с ребятами оказались отличной командой.
– Послушай, Хуберт… – Марлен медленно повернулась к возлюбленному своей тети, – ты не мог бы со своим другом Хайнцем отвести близнецов к Западному берегу, показать им чаек?
– Что? Чаек? – изумился Хуберт. – Но мы же еще не закончили.
Я присела перед близняшками на корточки и прошептала:
– Он знает всех-всех чаек. И знает, где у них гнездышки.
Лена прикрыла рот ладошкой.
– Это король чаек? – благоговейно прошептала она.
Я кивнула и приложила палец к губам:
– Но ш-ш-ш! Это тайна.
Эмили взволнованно потянула отца за руку.
– Хайнц, мы хотим вместе с тем дядей к чайкам.
– Вы же хотели помогать, – удивился папа.
– Нет, пожалуйста, сначала к чайкам! Пожалуйста!
Этот просительный тон и эти глаза заставили бы сдаться любого мужчину. Папа показал Хуберту на девочек:
– Хуберт, мы тут уже завершили. Мелочи могут доделать и другие. А у дам есть заветное желание.
Когда Лена взяла Хуберта за руку, дело было решено.
– Хорошо, – успокоилась Марлен. – Отправляйтесь к чайкам, а мы тут… Ах, Нильс, это ты… Видишь, что здесь делается? Не сердись, сейчас мы все исправим. Как только Хайнц с Хубертом уйдут.
