Лори Спилман - Слова, которые мы не сказали
Двери лифта открываются, но вместо Майкла я вижу Джейд в спортивном костюме.
– Привет! – говорит она, и я чувствую, что впервые за весь день чему-то искренне рада.
Она обнимает меня. Темные волосы ее убраны в хвост, а на смуглом лице нет и следов макияжа. В руках пакет с продуктами из «Лангенштайн».
– Маркус пришел, чтобы посмотреть с Девоном баскетбольный матч. Я решила, что ты не будешь против моего визита. – Джейд приподнимает пакет. – Мороженое с карамелью и морской солью.
– Я тебя обожаю, – говорю я и провожу ее в квартиру.
Прежде чем успеваю сказать, что собиралась уходить, в дверь опять звонят.
– Это Майкл, – киваю я и нажимаю на кнопку. – Мы должны идти на ужин, – объясняю я и быстро рассказываю о сюжете в новостях.
– Козел, – зло бросает Джейд. – Я поняла это восемь месяцев назад, когда он перестал говорить с тобой о будущем.
– Правда? А почему ты мне не сказала?
– Такие вещи женщина может понять только сама. Помнишь, как было у нас с Маркусом?
Подавив вздох, я замолкаю. Она права. Я не могла бы давать ей советы, основываясь на собственных ощущениях. Мне оставалось только молиться, чтобы она приняла верное решение ради себя и Девона.
Джейд перекладывает мороженое в морозилку.
– Я оставлю его.
– Не уходи, Джейд. Подожди здесь моего возвращения. Поверь, этот ужин не затянется.
– А ты точно не против? Мне бы очень не хотелось видеть этого Главного Идиота. Он уже успел устроить мне жесткий прессинг.
Я улыбаюсь.
– Я настаиваю, дорогая. Чувствуй себя как дома. Пульт на кофейном столике, а ноутбук в спальне.
– Спасибо тебе. Посижу в спальне, пока ты не уйдешь. Удачи, дорогая.
Джейд скрывается за дверями спальни, а я занимаю место у открытой двери, как и пять минут назад. На этот раз из лифта выходит Майкл. На нем все тот же серый костюм и голубой галстук.
Черт, как он умудряется выглядеть с иголочки даже после долгого трудового дня? Я провожу рукой по волосам, вспомнив, что надо было сходить в парикмахерскую еще недели две назад. На ощупь волосы жесткие и липкие, всему виной опасное сочетание моих средств для укладки и дождливой погоды.
Взглянув на меня, Майкл расплывается в улыбке, но я стойко сохраняю суровое выражение лица и ледяной взгляд. Внезапно из лифта появляется еще одна фигура. Черт, что происходит? Я смотрю на Майкла, но он опускает глаза. Этот трус приволок свою великовозрастную дочурку, чтобы использовать в качестве щита!
– Я подумал, будет лучше заказать еду на дом, – произносит Майкл. – Сегодня дождливо.
Я молчу, буравя его взглядом, но он делает вид, что ничего не замечает.
– А я бы куда-нибудь сходила, – заявляю я, – если, конечно, ты не боишься, что нас увидят вместе.
Майкл нервно посмеивается и поворачивается к Эбби, давая понять, что он не один.
Сощурившись, я наблюдаю, как та заходит в квартиру, не отрывая глаза от телефона и даже не потрудившись поздороваться.
– Привет, Эбби, – говорю я, хотя мне больше всего хочется сказать: «Убери свой чертов телефон, поздоровайся и отправляйся вниз в холл, где ты проведешь ближайшие пару часов, пока я поговорю с твоим отцом».
– Привет, – отзывается Эбби и проходит в кухню. От телефона она отрывается лишь тогда, когда чувствует запах стоящего на столе яблочного хлеба, который я испекла совсем недавно. Глаза ее вспыхивают на долю секунды, будто ее действительно восхищает мое творение, но потом она вновь утыкается в экран.
– Он еще теплый. Хочешь кусочек? – спрашиваю я, нарочно не обращая внимания на Майкла, изучающего бутылки в винном шкафу с таким видом, будто сегодня наше обычное свидание.
Эбби пожимает плечами.
– Почему нет, – отвечает она таким тоном, будто делает мне одолжение, и я едва сдерживаюсь, чтобы не сказать, что мне наплевать, нужен ли ей мой хлеб или моя дружба. Проблема в том, что это ложь, и девочка прекрасно об этом знает.
Я достаю из шкафчика хлебную тарелку и слышу за спиной звук открывающегося ящика. Когда я возвращаюсь к «острову» с маслом, Эбби уже кромсает мой хлеб обычным столовым ножом. Черт! Мое прекрасное творение напрочь испорчено.
Эбби поднимает на меня глаза, ожидая реакции.
– Масло? – спрашиваю я, натянуто улыбаясь, и ставлю перед ней тарелку. Она погружает нож с крошками хлеба в самый центр куска масла, размазывает по отрезанному ломтю хлеба и откусывает. Прожевав, она не произносит ни звука.
Все это время я стараюсь прийти в себя и восстановить дыхание. «Она просто ребенок», – твержу я себе. Открываю бутылку минеральной воды, вставляю ее любимую соломку и протягиваю ей. Майкл открывает австралийский шираз. Я внезапно думаю об Эр-Джее и о том, что мне было бы приятнее выпить это вино сегодня с ним. Или он тоже был бы в ужасе от сделанного мной признания?
Мы втроем переходим в гостиную. В большие окна хорошо видно, как иссиня-черные тени закрывают небо и крупные капли дождя падают на стекло. Вместо того чтобы сесть рядом с Майклом на диван, я опускаюсь в кресло и скрещиваю руки на груди. Эбби садится на ковер и прислоняется спиной к кофейному столику. Бутылку воды она пристраивает на столик, даже не взглянув на специальные подставки, вытирает руки о ковер, хватает пульт и начинает переключать каналы. Вскоре она выбирает реалити-шоу с участием моделей.
Я смотрю на экран ничего не видящими глазами и чувствую, как с каждой минутой в душе нарастает гнев. Мне необходимо высказаться. Я должна объяснить Майклу, как больно мне было слышать все, что он сказал репортеру, что я расцениваю его поступок как предательство.
Через несколько минут я не выдерживаю.
– Как ты мог? – спрашиваю я, повернувшись в его сторону.
Майкл кивает на Эбби, напоминая, что мы не одни. Неужели он думает, что я успокоюсь и забуду?
– И все же, – настаиваю я.
Он качает головой и произносит почти шепотом:
– Меня загнали в угол.
– Что за чушь! – громко восклицаю я. Эбби поворачивается, и я смотрю прямо ей в глаза до тех пор, пока она не переводит взгляд на экран. Я слишком зла для того, чтобы беспокоиться о том, как себя веду.
Майкл хлопает себя по коленям.
– Ну что, девочки, проголодались? Едем на ужин?
– Нет, – отвечаю я. Эбби в то же время говорит «да».
Майкл оглядывает меня, будто колеблется, принимая решение, и произносит:
– Ладно, Эб, тогда пошли.
Я удивленно смотрю, как они поднимаются и идут к выходу. Они действительно уйдут? Нет! Он не может просто так уйти. Он обязан мне все объяснить!
– Почему ты не защитил меня, Майкл?
Я догоняю его в кухне. Он поворачивается, и впервые я замечаю в его глазах враждебность.
– Мы поговорим об этом позже, Анна.
Его повелительный тон выводит меня из себя. Краем глаза я вижу наблюдающую за нами Эбби. На лице ее кривая ухмылка, взгляд говорит: «Ты проиграла. Это только начало, дрянь».
– Нет. – Я вскидываю голову и смотрю Майклу прямо в глаза. – Мы поговорим сейчас. Мне необходимо услышать объяснения, почему ты пожертвовал мной, почему сделал вид, что ничего не знаешь о моем прошлом, почему вел себя так, будто я для тебя лишь одна из множества знакомых?
– Хм, возможно, потому, что так и есть, – сквозь зубы произносит Эбби.
Я мгновенно поворачиваюсь к ней, вспыхнув от захлестнувшей меня злости. Я не успеваю открыть рот, как Майкл произносит:
– Милая, иди вниз, хорошо? Я спущусь через минуту.
Минуту? Он готов уделить мне только шестьдесят секунд?
Черт бы тебя подрал!
Как только за Эбби захлопывается дверь, Майкл подходит ко мне почти вплотную.
– Как ты смеешь так со мной разговаривать в присутствии дочери?
Я сжимаю зубы, чтобы не разразиться обвинительной речью в адрес этой подлой и наглой стервы – не могу позволить ему увести меня от главной темы.
Я делаю вид, что не придаю значения совсем не свойственной Майклу вспышке гнева.
– Ответь на мой вопрос, Майкл. – Все имеющиеся у меня силы уходят на то, чтобы оставаться спокойной и собранной. – Я видела, как ты говорил в интервью, что у нас просто дружеские отношения и вся ответственность за содеянное лежит исключительно на мне. Ты даже не сделал попытки потушить пламя. Более того, похоже, ты рад вспыхнувшему пожару!
Майкл проводит рукой по лбу и вздыхает.
– Все не так просто, Анна. Если я решу баллотироваться в сенат…
– К черту сенат! Я твоя любимая женщина, черт подери! Ты представляешь, как мне было обидно слышать твои слова, ты назвал меня порядочным человеком и хорошим другом, Майкл.
Он пожимает плечами.
– Ничего личного, дорогая.
– А должно быть! Ты обязан спасать меня, Майкл. У тебя есть власть и возможности. Почему ты мне не помог?
Он смотрит в сторону и нервно теребит пуговицу на манжете.
– Это не мое решение. У Билла Паттона было определенное мнение на этот счет.
Отшатнувшись, я хлопаю глазами, словно меня ударили по лицу.
– Что? Ты советовался с руководителем избирательной кампании, как отреагировать?
