Лори Спилман - Слова, которые мы не сказали
– Ага. Чувство победы сделает ее лицо красивым. Но этой стерве не скрыть черные пятна на сердце. – Джейд обнимает меня и шепчет на ухо: – У меня есть новое средство от комаров, не терпится узнать, что она думает по поводу его запаха. – Она улыбается и передает мне картонную коробку. – Я заеду к тебе. – И целует меня в щеку. – Всего тебе наихудшего!
Я подхожу к лифту, моля Бога, чтобы меня никто не увидел. Надавив на кнопку, пристраиваю коробку на бедро, как ребенка. Господи, помоги мне скорее выбраться отсюда!
Лифт распахивает передо мной свои двери, и вскоре я уже иду по вестибюлю. У стеклянных дверей я останавливаюсь, увидев на экране Майкла. На одном из пяти мониторов в фойе транслируют новости. Майкл поднимается по ступеням Ратуши. На нем мой любимый серый костюм и подаренный мной яркий голубой галстук. Репортер WNO Кармен Мэтью подносит к его лицу микрофон. Я замечаю, как на его лбу появляется складка, и чувствую, как по моей спине бегут мурашки.
«Мы много лет были друзьями, – произносит Майкл. – Она чрезвычайно порядочный человек».
Я вздрагиваю. Они говорят обо мне? Это я его хороший друг и порядочный человек?
«Значит, вам было известно, что она выдвинула ложное обвинение в изнасиловании?»
Я невольно вскрикиваю.
«Я не думаю, что это было оформлено юридически», – хмурится Майкл.
«Но она оклеветала мужчину, из-за нее он потерял работу. Вы знали об этом?»
Я во все глаза смотрю на экран. Ну же, Майкл, скажи ей. Соверши волшебство. Твои слова могут все изменить. Скажи ей – и всему Новому Орлеану, – что я много лет страдала, что решилась на это вопреки твоим разумным советам, я хотела очистить свою душу, хотя и не была уверена, что ошиблась в тот вечер. Умоляю, Майкл, скажи им, что я не чудовище, я ведь была ребенком!
Майкл смотрит прямо на корреспондента.
«Я знал, что у нее размолвка с матерью, но нет – ничего о ложном обвинении».
Лжец. Это не было ложным обвинением! Это была моя правда, и ты знал, как она мучила меня все эти годы.
«Как произошедшее отразится на ваших дальнейших отношениях?»
Майкл выглядит уверенным в себе и спокойным, таким, как всегда, но я знаю его лучше многих. Я вижу, как поджаты его губы, чуть приподнята голова. Он отвечает быстро, но тщательно взвешивая каждое слово.
«Я высоко ценю в людях честность. Но очевидно, что присутствует и злоупотребление доверием».
– Подлец! – не выдерживаю я. – Трусливый ублюдок.
«Анна Фарр прекрасный друг. Вы, должно быть, не раз видели нас на благотворительных мероприятиях. Но я узнал о произошедшем вместе со всеми. – Майкл поднимает палец и продолжает: – Позвольте мне сразу все прояснить. Это поступок совершила Анна Фарр, ответственность лежит на ней, а не на мне».
Картонная коробка соскальзывает с моего бедра и падает на пол.
Глава 33
Пошатываясь, я выхожу из здания, унося с собой коробку, в которой уместилась вся моя карьера. Над головой клубятся облака. Я сворачиваю на Сент-Филип-стрит, и порыв ветра с северо-востока, словно пощечина, едва не сбивает меня с ног. Я не пытаюсь увернуться, напротив, поднимаю голову и подставляю лицо, радуясь тому, что у меня перехватывает дыхание. Сейчас я похожа на людей, которые истязают свое тело лишь для того, чтобы почувствовать себя живым. Впервые в жизни я их почти понимаю. Пустота хуже боли.
Время обеда, и лощеные служащие вместе с туристами спешат устроиться под черными зонтами. Кто-то из них встречается с клиентами и партнерами, кто-то погружается в Интернет, кто-то просто любуется городом – еще вчера я была одной из них.
Я двигаюсь дальше на восток, и там небо решает вылить на землю порцию дождя. Коробка быстро становится влажной. Почему именно сегодня я решила воспользоваться общественным транспортом? Я каждый день должна была ожидать увольнения. Мимо меня проносится такси, а я даже не могу поднять руку из страха уронить эту чертову коробку. Из-под задних колес на меня летят брызги воды и грязи.
– Сволочь! – кричу я и думаю о Майкле. Вот кто настоящая сволочь. Как он мог так легко меня предать? От усталости начинают болеть руки. Я быстро произвожу подсчеты: еще двенадцать зданий, и я буду у остановки трамвая, потом еще квартал пешком до моего дома. И все это время мне придется тащить коробку, с которой я похожа на бродягу.
На противоположной стороне, в парке Луи Армстронга я замечаю мусорный контейнер. Не давая себе время подумать, я схожу с тротуара и сразу по щиколотку проваливаюсь в лужу. Коробка едва не падает на землю, мне приходится изогнуться, чтобы ее удержать. В этот момент из-за поворота появляется «мерседес» и так и норовит меня сбить.
– Черт! – выкрикиваю я, подхватываю скользкую коробку и бегу через дорогу к парку.
Сегодня здесь пусто и тихо, так же как у меня в душе. Подхожу к забору, за которым стоит контейнер, и вижу табличку, запрещающую выбрасывать в бак личные вещи. Может, арест станет идеальным завершением такого дня?
Пристроив коробку на край, я открываю ее и начинаю перебирать содержимое. Капли дождя стекают с волос на ресницы. Я смахиваю их, но вскоре их сменяют новые. Мне попадаются папки, рамки с наградами, настольный календарь, и вот наконец я чувствую пальцами что-то твердое, завернутое в бумажное полотенце. Вот она! Я достаю нашу с Майклом фотографию, сделанную во время плавания на яхте по озеру Понтчартрейн. Мы смотрим прямо в объектив и улыбаемся. Счастливая пара. Я была уверена, что мы действительно счастливы. Я бросаю рамку с фотографией в металлический контейнер и улыбаюсь, услышав, как стекло разбивается о днище.
Наконец я нахожу еще одну фотографию. Мы с отцом на вручении премии критиков за несколько месяцев до его смерти. Он специально прилетел из Лос-Анджелеса, чтобы сопровождать меня вечером. Я смотрю, как появляются все новые шарики воды на стекле. У отца красное лицо и стеклянные глаза. Он тогда много выпил и выставил себя не в лучшем свете. Но он же мой отец. Я люблю его – сильного и сломленного человека. Мне кажется, и он любил меня – свою эгоистичную и великодушную дочь.
Соленые слезы смешиваются с дождевой водой. Я перекладываю фотографию в сумку и принимаюсь искать последнюю интересующую меня вещь. Ручка Каран д’Аш, лимитированный выпуск, удививший меня подарок Майкла в честь получения второго места. Тогда все думали, что я – подающая надежды молодая звезда.
Я кладу ручку во внутренний карман плаща и сталкиваю коробку в бак.
– Скатертью дорога, – машу ей я и с лязгом захлопываю крышку.
Уже налегке я двигаюсь дальше по Рампарт-стрит. Передо мной вышагивает парочка подростков. Темноволосый парень одной рукой держит черный зонт, вторую же засунул в задний карман узких джинсов подружки. Интересно, сможет ли он ее вытащить? Как он вообще смог засунуть туда свои толстые пальцы? Неужели он не понимает, как глупо выглядит? О чем только люди думают?
Они молоды и уверены, что любят друг друга. Она еще не знает, что вскоре он предаст ее. Она будет проходить мимо телевизора и случайно услышит, как он заявляет, что она для него не больше чем бракованный товар.
Я прибавляю шаг и сворачиваю за парочкой на Канал-стрит. У винтажной аптеки «Уолгринз», на мокром тротуаре сидит бездомный. Ноги его прикрыты пакетом. Завидев приближающуюся парочку, он поднимает пластиковый стаканчик.
– Благослови вас Бог.
– Вот черт, – возмущается парень. – Даже собака понимает, что от дождя надо укрыться.
Девушка кокетливо хихикает.
– Благослови вас Бог, – повторяет бродяга, когда мимо прохожу я, и опять поднимает грязный стаканчик.
Я киваю ему и смотрю на элегантный «Ритц-Карлтон» через дорогу.
Я уже почти у остановки, но что-то заставляет меня остановиться. Я резко разворачиваюсь, налетев на девушку с дредами.
– Простите, – говорю я и продолжаю пробираться обратно против потока. Лавируя между людьми, я наступаю кому-то на ноги и опять извиняюсь. Мне в спину летят ругательства, но я не обращаю на них внимания. Мне необходимо добраться до этого человека. Наконец я вижу его, он поворачивается в мою сторону, и наши взгляды встречаются.
Я медленно подхожу ближе, и с каждым моим шагом глаза его расширяются, будто он боится меня. Вероятно, он решил, что я вернулась, чтобы нагрубить ему. Видимо, жестокость – часть его реальности.
Я останавливаюсь рядом и приседаю на корточки. Мне хорошо видны его слезящиеся глаза и застрявшие в бороде крошки. Достав из внутреннего кармана счастливую ручку, я кладу ее в стаканчик.
– Отнесите в ломбард. Там розовое золото. Восемнадцать карат. И не соглашайтесь меньше чем на три сотни.
Я поднимаюсь, не дожидаясь ответа, и возвращаюсь в безликий поток людей.
Глава 34
В начале восьмого раздается звонок в дверь. Я весь день готовила себя к этому моменту, но все же не могу сдержать волнение. Открываю дверь подъезда и в ожидании встаю у порога, уперев руку в бок. Что он может сказать, чтобы оправдать свою безобразную выходку? Ничего! Я больше не позволю ему собой манипулировать и не допущу, чтобы он в очередной раз нес всякую чушь, объясняя свой поступок.
