Джеффри Арчер - Бойтесь своих желаний…
– Альберт здесь? – спросил он швейцара.
– Он, кажется, пошел обедать, сэр, секундочку, я проверю. – Швейцар исчез в подсобке. – Берт, тебя джентльмен спрашивает.
Долго Себастьяну ждать не пришлось – из подсобки появился мужчина постарше в длинном голубом пальто, украшенном золотой тесьмой на обшлагах, со сверкающими золотыми пуговицами и двумя рядами медалей за участие в военных кампаниях, одну из которых Себастьян не распознал. Он настороженно взглянул на юношу и спросил:
– Чем могу помочь?
– У меня проблема, – начал Себастьян, все еще не уверенный, стоит ли рисковать. – Мой дядя, сэр Джайлз Баррингтон, как-то говорил мне, мол, если я когда-нибудь остановлюсь в «Савое» и мне понадобится помощь, я должен перекинуться словечком с Альбертом.
– Вы о джентльмене, награжденном Военным крестом за Тобрук?
– Да, – кивнул Себастьян, застигнутый врасплох.
– Он один из немногих выживших. Такая была мясорубка… Так чем могу?
– Сэру Джайлзу очень нужны три билета на «Мою прекрасную леди».
– Когда?
– Сегодня вечером.
– Шутите.
– Вопрос цены не стоит.
– Обождите здесь. Пойду посмотрю, что можно сделать.
Себастьян проследил взглядом, как Альберт вышел из отеля, перешел улицу и удалился в направлении Королевского театра. В нетерпении юноша принялся ходить взад-вперед по фойе, время от времени обеспокоенно поглядывая на Стрэнд, но минул почти час, прежде чем старший швейцар вернулся – с конвертом в руке. Он прошел в отель и протянул конверт Себастьяну.
– Три места из брони для почетных гостей, партер, центр, ряд «Ф».
– Фантастика. Сколько я вам должен?
– Нисколько.
– Не понял…
– Старший кассир попросил передать привет сэру Джайлзу – его брат, сержант Харрис, погиб в Тобруке.
Себастьяну стало стыдно.
– Отличная работа, Себ, ты просто спас положение. На сегодня у тебя осталось одно задание: сделать так, чтобы «даймлер» стоял у «Савоя» до тех пор, пока мы не узнаем, что господин Морита и его коллеги благополучно отошли ко сну.
– Но от отеля до театра всего несколько сотен ярдов.
– Если бежать – то далековато, ты должен был запомнить из опыта короткой встречи с женой профессора Марша. Кстати, если не попытаемся мы, это сделает кто-нибудь другой, уж будь уверен.
В половине седьмого вечера Себастьян выбрался из машины возле «Савоя», вошел внутрь и стал терпеливо ждать у лифта. Морита и двое его коллег появились в начале восьмого. Себастьян отвесил низкий поклон и вручил гостям конверт с тремя билетами.
– Благодарю, молодой человек, – сказал господин Морита.
Все вместе они пересекли вестибюль и через вращающуюся дверь вышли из отеля.
– Машина председателя отвезет вас в Королевский театр, – сообщил Себастьян, когда Том открыл заднюю дверь «даймлера».
– Спасибо, в этом нет нужды, – ответил Морита. – Прогулка пешком пойдет нам на пользу.
Не говоря больше ни слова, трое гостей зашагали по направлению к театру.
Себастьян еще раз низко поклонился, а затем забрался на переднее пассажирское сиденье.
– Домой-то что, не идете? – спросил Том. – Что толку здесь торчать, а если вдруг пойдет дождь: я подъеду к театру и заберу их.
– А вдруг они захотят после спектакля съездить поужинать или отправиться в ночной клуб. Знаешь какие-нибудь ночные клубы?
– Зависит от того, какой именно им нужен.
– Полагаю, не такой. Но в любом случае я остаюсь до того момента, цитируя мистера Хардкасла, когда они «благополучно отойдут ко сну».
С неба не упало ни капли, и к десяти вечера Себастьян знал все, что можно было узнать о жизни Тома: где он учился в школе, где его расквартировывали во время войны и где он работал до того, как стал водителем мистера Хардкасла. Том трещал, что его жена хотела поехать в Марбелью во время следующего отпуска, когда Себастьян воскликнул:
– Бог ты мой! – и сполз на пол машины, прячась от двух элегантно одетых мужчин, прошагавших мимо машины и завернувших в отель.
– Что это с тобой?
– Не хочу попасться на глаза человеку, которого надеялся больше никогда не увидеть.
– Похоже, дали занавес, – заключил Том, увидев, как из театра на Стрэнд потекли зрители.
Несколько минут спустя Себастьян разглядел троих своих подопечных, пробирающихся к отелю. За мгновение до того, как господин Морита дошел до входа, Себастьян выбрался из машины и низко поклонился.
– Надеюсь, спектакль вам понравился, Морита-сан.
– Бесподобно, – улыбнулся Морита. – Давно так не смеялся, и музыка была прекрасна. Лично поблагодарю мистера Хардкасла, когда завтра утром встречусь с ним. Пожалуйста, отправляйтесь домой, мистер Клифтон, машина мне сегодня больше не нужна. Простите, что заставил вас ждать.
– Всегда к вашим услугам, Морита-сан.
Оставаясь на тротуаре, Себастьян наблюдал, как трое японцев вошли в отель, пересекли фойе и направились к секции лифтов. Вдруг его сердце забилось чаще: двое мужчин вышли вперед, поклонились и затем обменялись рукопожатиями с Моритой-сан. Себастьян буквально застыл на месте. Эти двое недолго поговорили с Моритой, который затем отпустил своих коллег и с двумя мужчинами проследовал в бар «Америкен». Себастьяну отчаянно хотелось войти в отель и взглянуть поближе, но рисковать он не имел права. Вместо этого он неохотно вернулся в машину.
– Ты в порядке? – спросил Том. – Белый как мел.
– Когда мистер Хардкасл ложится спать?
– В одиннадцать-полдвенадцатого, когда как. Но всегда можно узнать, что он еще не лег, если в кабинете у него горит свет.
Себастьян бросил взгляд на часы – 10:43.
– Поехали посмотрим, может, еще не спит.
Том выехал со Стрэнда, пересек Трафальгарскую площадь, далее проследовал по Мэлл до Гайд-парк-корнер и остановился напротив Кедоген-плейс, 37, ровно в одиннадцать. Свет в кабинете еще горел. Наверняка председатель в который уже раз проверял контракт, предвкушая, что завтра японцы его подпишут.
Себастьян медленно выбрался из машины, поднялся по ступеням и позвонил в дверь. Через несколько мгновений в прихожей вспыхнул свет, и Седрик отворил.
– Простите, что беспокою в такой поздний час, но у нас проблема.
17– Первое, что ты должен сделать, – рассказать своему дяде правду, – наставлял Седрик. – Я имею в виду всю правду.
– Я расскажу ему все сразу же, как вернусь сегодня вечером.
– Очень важно, чтобы сэр Джайлз знал, что ты сделал, прикрывшись его именем, потому что он захочет написать и поблагодарить мистера Харриса в Королевском театре, а также старшего швейцара «Савоя».
– Альберта Саутгейта.
– Ты сам тоже должен написать и поблагодарить их обоих.
– Да, конечно. И еще раз прошу прощения, сэр. Я чувствую, что расстроил вас, поскольку вся эта затея обернулась напрасной тратой вашего времени.
– Я бы не назвал такие практики совсем уж напрасной тратой времени. Борьба за новый контракт, даже не принося успеха, почти всегда учит чему-то, что в следующий раз наверняка пригодится.
– Чему же я научился?
– Для начала – японскому, не говоря уже об одной-двух вещах для себя, которые, уверен, принесут тебе пользу в будущем.
– Но время, которое вы и ваш старший персонал потратили на этот проект… плюс немалая сумма банковских денег.
– Вряд ли она сильно отличается от потраченного «Барклайзом» или «Вестминстером». Если в подобных проектах доля успешных попыток одна к пяти, это в порядке вещей, – добавил Седрик, и в этот момент на столе зазвонил телефон. Он снял трубку, несколько секунд слушал и проговорил: – Да, пусть войдет.
– Мне уйти, сэр?
– Нет, останься. Я бы хотел, чтобы ты познакомился с моим сыном.
Дверь открылась, и вошел мужчина, который мог быть только отпрыском Седрика: на дюйм, может, повыше ростом, но такая же дружелюбная улыбка, широкие плечи и почти лысая голова, хотя и с чуть более густым венцом пушистых седых волос от уха до уха, придававших ему вид монаха семнадцатого века. И, как Себастьяну вот-вот предстояло узнать, обладающий таким же острым умом.
– Доброе утро, папа, рад видеть тебя!
И таким же йоркширским акцентом…
– Арнольд, это Себастьян Клифтон, который помогает мне в переговорах с «Сони».
– Рад познакомиться, сэр, – сказал Себастьян, когда они пожимали друг другу руки.
– Я большой поклонник…
– …книг моего отца?
– Нет, признаться, не читал ни одной. У меня и без того достаточно детективов в течение дня, чтобы читать их по ночам.
– Может, тогда моей матери, первой женщины – председателя совета директоров открытой акционерной компании?
– Нет, вашей сестры Джессики. Вот перед кем я благоговею. Что за талант! – Он кивнул в сторону портрета своего отца на стене. – А чем она занимается сейчас?
– Только что поступила в «Слейд»[23] в Блумсбери и вот-вот начнет свой первый год обучения.
