Брайан О'Рейлли - Анжелина и холостяки
— Хорошо, — в итоге согласилась она.
— Отлично.
Анжелина приняла приглашение, миссия выполнена, Гай спустился было с крыльца, но вдруг торопливо взбежал обратно:
— Да, а во сколько?
— По-моему, это вы должны мне сказать.
Он растерянно глянул на собственное запястье, где не оказалось часов, и неуверенно предложил:
— Может, в семь?
— Идет. Увидимся.
Из-за занавески она наблюдала, как Гай торопливо переходит улицу. Пока она считала, что это не свидание, все было в порядке, но сейчас ее мучило раскаяние. Может, следовало все тщательнее обдумать? Но с другой стороны, что плохого в том, чтобы немного развеяться? Ничего, решила она, и пошла в кухню за тарелкой горячего супа.
Зал в подвальном этаже церкви Святого Иосифа был отделан фанерой, а зеленый ковер на полу видел лучшие времена еще много лет назад. Но здесь было тепло и уютно — отчасти благодаря деталям интерьера вроде удобных мягких кресел, подаренных прихожанами. А если развесить разноцветные флажки и шарики, место и вовсе становилось идеальным — для танцев, к примеру, или лотереи для сбора средств на неотложные нужды.
Анжелина с Гаем вошли в зал вместе, дружески болтая. Здесь уже собралось множество народу: старики, которые всегда участвовали во всех церковных мероприятиях, их дети и внуки, домохозяйки, приготовившие сэндвичи и напитки, «Рыцари Колумба», предлагавшие бутылочное пиво и лотерейные билеты. Дэнни Де Фино отвечал за музыку: одни и те же мелодии в одной и той же последовательности — всякий раз, когда в ход шла его винтажная коллекция винила.
Бэзил сразу заметил их, приветственно обнял Анжелину.
— Анжелина, вы все-таки пришли. Отличная работа, Гай. Я и не подозревал в тебе таких способностей. — Он дружески хлопнул племянника по спине.
Анжелина метнула грозный взгляд в его сторону, и Бэзил стушевался.
— И что это означает?
— Мне показалось, что вы слишком часто сидите дома по субботам, — смущенно объяснил Бэзил. — И не надо так на нас смотреть, идея принадлежит Дотти, — и, кстати, неплохая идея. Я очень рад, что вы пришли.
— А давайте я принесу нам что-нибудь выпить. Анжелина, пунш подойдет? — оживился Гай.
— Лучше газировки. Спасибо.
Гай поспешил к буфету, осторожно пробираясь между танцующими парами, а Анжелина подошла к Бэзилу.
— Простите, — начала она тихо. — Вы, видимо, забыли, что я только что потеряла мужа. И не надо устраивать мне свиданий, мистер Купертино, — особенно с моими клиентами.
Бэзил чуть раскачивался в такт музыке.
— Это вовсе не свидание. Это выход в свет.
— Свет, тьма, ерунда какая.
— Этические проблемы? — Бэзила определенно забавляло ее недовольство.
— Да, если угодно. — Анжелина слегка повысила голос, чтобы подчеркнуть важность своих слов.
— Даже если оставить в стороне этические проблемы, — все так же пританцовывая, продолжал Бэзил, — не думаю, что вы ему интересны.
— Что вы имеете в виду? Почему это? — Анжелина почувствовала себя уязвленной, хотя Бэзил сказал именно то, что она желала услышать.
— Не в том смысле, что это вообще невозможно. Но я знаю его с детства, и он не из тех, кто очертя голову бросается на поиски приключений. Откровенно говоря, нерешительность — его отличительная черта. Он не мог выбрать спортивную секцию, не мог решить, где учиться, не был уверен, выбирая службу, не был уверен, оставаясь там. Единственное, в чем я лично убежден, — он нерешителен.
— О чем это вы?
— Именно поэтому он здесь, — подвел итог Бэзил. — Из-за своей нерешительности.
— Не понимаю…
Чуть наклонившись, Бэзил проговорил, понизив голос:
— Это касается его учебы в семинарии.
— Он священник? — изумленно вытаращила глаза Анжелина.
— Пока нет. Он учился на священника в семинарии Святого Чарльза. И за два месяца до окончания бросил учебу и явился сюда.
— Но почему он ушел?
— Сам удивляюсь. Думаю, засомневался, что хочет стать священником.
Вернулся Гай с пивом и бутылочкой газировки.
— Фрикадельки выглядят довольно привлекательно. Не хотите перекусить? — предложил Гай, протягивая Анжелине содовую.
— Без меня, — отозвался Бэзил. — Я уже съел три сэндвича с фрикадельками. По субботам я ем только для того, чтобы жить. Во все остальные дни я живу, чтобы есть. — Он галантно поклонился Анжелине. — Пойду-ка поищу партнершу для танцев. Надо же развеяться.
И удалился, неожиданно грациозно пританцовывая…
Узнав, что намерения Гая вовсе не носили романтического оттенка, Анжелина расслабилась. Она пробовала закуски и напитки, слушала бородатые шутки стариков, болтала с подружками, которых не видела, кажется, тысячу лет. Гай почти не отходил от нее, хотя многие женщины явно не прочь были с ним пофлиртовать.
Анжелина несколько растерялась, когда заметила, как некоторые шепчутся, поглядывая в их сторону. Может, она слишком рано появилась на людях? Эмоционально она не готова была стать предметом досужих сплетен. Анжелина напряглась, когда Тери Д’Орацио, которая вечно бог весть что плела обо всех подряд, направилась в их сторону.
— Привет, Анжелина. Приятно удивлена, что ты тут, — прощебетала Тери, небрежно кивнув Гаю. — Я хотела спросить тебя кое о чем. (Анжелина затаила дыхание.) Не могла бы ты испечь свой знаменитый вишневый чизкейк для следующей благотворительной ярмарки?
Анжелина выдохнула.
— О да, конечно, для ярмарки, да.
— Отлично. Ты сегодня очаровательна. — Она приобняла Анжелину, кокетливо улыбнулась Гаю и отошла.
— Вы побледнели, все в порядке? — заволновался Гай.
— А, да, простите. Просто… кажется, с меня довольно общества. Не хотите сбежать отсюда?
— Запросто. Сматываемся.
На улице было свежо. Совсем не поздно, около половины десятого, и люди — влюбленные парочки, подростки — спешили куда-то или просто прогуливались. Анжелина вдруг поняла, что с тех пор, как умер Фрэнк, она никуда, кроме магазинов, не выходила — как будто не могла оторваться от плиты.
Она покосилась на Гая. Великолепный профиль.
— Пожалуй, мне следует поблагодарить вас, что вытащили меня из дома, — заметила она.
— Идея принадлежала Бэзилу, но, не скрою, мне было очень приятно участвовать в ее осуществлении.
— Так вам, значит, неловко быть священником? — закинула удочку Анжелина.
Гай сначала не понял, о чем она, но быстро сообразил, что к чему.
— Потому что я бросил семинарию?
— Ну да. Не представляю, с чего бы человеку уходить, если уж он туда поступил.
— Вы удивитесь.
— Так почему все-таки?
Он задумался, словно надеялся отыскать простой ответ на вопрос, над которым давно мучился.
— Трудно объяснить. Знаете, я ведь достаточно поздно поступил в семинарию. Закончил колледж, служил в морской пехоте, потом работал в паре мест, прежде чем принять решение.
— Так что же заставило вас собрать тот знаменитый кофр и явиться к Дотти? Что-то случилось?
— Вы будете смеяться, — покачал он головой.
— Не буду, обещаю.
— Понимаете, в семинарии очень мало свободного времени, постоянно приходится учиться — латынь, догматика и так далее. Спрашивают довольно строго, режим суровый, и в какой-то момент я почувствовал, что мне нужна пауза. Сел в поезд и поехал в Вашингтон. Я просто хотел побыть в одиночестве, зайти в Аэрокосмический музей, погулять, проветрить голову.
— Это в Смитсоновском институте, да?
— Верно. Был солнечный день, я прогуливался у Национального молла, а мимо проезжала женщина в голубом «корвете» с поднятым верхом. Я не рассмотрел толком ее лицо, но она точно была молодая и симпатичная, и ее длинные волосы развевались на ветру. Все длилось несколько секунд, она мелькнула и унеслась дальше, но картинка засела у меня в голове. Я все думал и думал о ней, она вклинивалась во все мои размышления, даже в молитвы. И тогда я начал спрашивать себя, действительно ли я готов принять на себя обязательства, которые налагают данные обеты. Я словно чувствовал груз предстоящих лет, а я ведь даже еще не начинал служения.
— Но вы всего лишь человек.
— Я считал, что Церковь позволяет надеяться на большее, — печально усмехнулся Гай. — Так что, похоже, я просто пытаюсь разобраться с этим.
— Разобраться с чем?
— Возможно, в жизни нет ничего такого, что я себе вообразил.
— Правда? А я ведь тоже пытаюсь понять, ради чего можно жить.
Они замедлили шаг, остановились. Гай, посмотрев куда-то за спину Анжелины, широко улыбнулся, как человек, которого внезапно постигло озарение.
— А вот сейчас и выясним. — Театральная пауза. — Взгляните.
В окне дома на противоположном углу красовалась вывеска, написанная от руки и обвитая рождественской гирляндой:...Гадание по руке — по картам — чтение мыслей. Мадам Сусатска .
Анжелине трудно было объяснить свои колебания человеку, который родом не из здешних мест. Чем дальше к югу от Саут-стрит, тем больше будет в окнах подобных объявлений; предсказатели судьбы работали здесь, не выходя из собственного дома. Большинство считали это безвредной забавой одиноких старушек, желающих немножко подзаработать. Но когда Анжелине было лет двадцать, женщина, к которой время от времени обращалась мама, — седая как лунь старушка по имени Лейла — предсказывала будущее Анжелине и, закончив, протянула ей листок, на котором были написаны всего два слова: «Мечты откладываются», а на следующий год Эммалин слегла, и Анжелине пришлось остаться дома, чтобы ухаживать за ней, потом за отцом, так все и вышло. Не то чтобы Анжелина верила в эти штуки всерьез, но и не относилась к ним легкомысленно. Однако Гаю все было в диковину, его это так интриговало и забавляло… в общем, они зашли.
Внутри жилище Мадам Сусатски ничем не отличалось от привычного устройства большинства домов в этом районе. Разве только в гостиной не так часто прибирались, да по дивану и креслам были разбросаны разноцветные ткани — некоторые расписаны, как батик, а иные блестели, как шелк. На столиках и над батареями располагалась внушительная коллекция благовоний, разных форм и размеров, и ароматы пачули, «Жасминового Дождя» и «Тыквенного Пирога» наполняли комнату, делая ее одновременно таинственной и простецкой. Карточный стол по центру комнаты при необходимости легко складывался. Но сейчас он был покрыт шалью с изображениями звезд и луны.
