Сэмюэль Беккет - Первая любовь (сборник)
Химера света никогда ничего кроме серого воздуха без времени ни звука. Грани без следа почти белизна слепящая никаких воспоминаний. Маленькое тело впаянное серый пепел бьющееся сердце лицо к безбрежности. Прольется на него как в благословенное время из голубизны перелетная туча. Куб истинный приют наконец четыре стены без звука навзничь.
Серое небо без облаков ни звука ни шевеления земля песок серый пепел. Маленькое тело серое как земля небо руины одно в рост. Серый пепел везде вокруг земля небо смешались даль без конца и края.
Он дрогнет в песках нечто дрогнет в небе в воздухе в песках. Но только во сне в прекрасном сне однажды пришедшем. Маленькое тело маленький обломок бьющееся сердце серый пепел одно в рост. Земля небо смешались протянувшись без края и отметин маленькое тело одно в рост. В песках без труда еще шаг вдаль он его сделает. Молчание ни вздоха одна и та же серость везде вокруг земля небо тело руины.
Медлительная чернота руины истинный приют четыре стены без звука навзничь. Ноги единое целое руки по швам маленькое тело лицо к безбрежности. Никак иначе если не в исчезнувшем сне не проходил час долгий скорый. Одно в рост маленькое тело все серо гладко ничто не выступает за пределы несколько отверстий. Один шаг по руинам по пескам на спине к безбрежности он его сделает. Ничего кроме снов дни и ночи сотканы из снов о других ночах лучших днях. Он вновь проживет время шага вновь будет день и ночь над ним безбрежность.
В четыре стороны навзничь истинный приют без выхода руины повсюду. Маленькое тело маленькое целое срамное место размыто жопа единое целое борозда серая размыта. Истинный приют наконец без выхода повсюду четыре стены без звука навзничь. Безбрежность без конца земля смешалась с небом ни шевеления ни вздоха. Грани белые без следа глаз спокойный голова его разум никаких воспоминаний. Руины повсюду серый пепел вокруг истинный приют наконец без выхода.
Серый пепел маленькое тело одно в рост бьющееся сердце лицо к безбрежности. Что ново то и мило как в благословенное время воцарится несчастье. Земля песок такой же серый как воздух небо тело руины мелкий песок серый пепел. Свет приют белизна слепящая грани без следа никаких воспоминаний. Бесконечность без отметин маленькое тело одно в рост тот же серый всюду земля небо тело руины. Лицо к спокойной белизне почти дотронувшись глаз спокойный наконец никаких воспоминаний. Еще шаг в одиночестве в полном одиночестве по песку без поддержки он его сделает.
Затушено открыто истинный приют без выхода к нему издали путями ложными. Никогда ничего кроме молчания такого что в воображении этот дикий смех эти крики. Голова доступна глазу покой сплошная белизна покой свет никаких воспоминаний. Химера рассвета рассеивающего химеры и другая именуемая сумерки.
Он проползет на спине лицом к небу вновь раскрытому над ним руины пески и даль. Серый воздух без времени земля небо смешались тот же серый что и руины вдали без конца и края. Над ним снова будет день и ночь даль воздух сердце забьется. Истинный приют наконец руины повсюду серые как песок.
Лицо глаз спокойный почти дотронувшись сплошь белизна никаких воспоминаний. Ни разу не воображенная синева что именуется в поэзии небесной кроме как в безумной грезе. Малая пустота сплошь свет куб белизна грани безо всяких следов воспоминаний. Никогда ничего кроме серого воздуха без времени ни шевеления ни вздоха. Бьющееся сердце одно в рост маленькое тело лицо серое черты размыты два крошечных бледно-голубых. Свет белизна почти дотронувшись голова доступна глазу покой весь его разум никаких воспоминаний.
Маленькое тело тот же серый что и земля небо руины одно в рост. Тишина ни вздоха тот же серый всюду земля небо тело руины. Затушено открыто четыре стены навзничь истинный приют без выхода.
Серый пепел небо отражение земли отражающей небо. Серый воздух без времени земля небо смешались тот же серый что и руины вдали без конца и края. В песках без труда еще шаг вдаль он его сделает. Над ним снова будет день и ночь даль воздух сердце забьется.
Химера света никогда ничего кроме серого воздуха без времени ни звука. Даль без конца земля небо смешались ни шевеления ни вздоха. Прольется на него как в благословенное время из голубизны перелетная туча. Серое небо без облаков ни звука ни шевеления земля песок серый пепел.
Малая пустота сплошь свет куб белизна грани безо всяких следов воспоминаний. Бесконечность без отметин маленькое тело одно в рост тот же серый всюду земля небо тело руины. Руины повсюду смешались с песком серым пеплом истинный приют. Куб истинный приют наконец четыре стены без звука навзничь. Никогда ничего кроме неизменной грезы в час исчезающий. Никогда ничего кроме серого воздуха без времени химера исчезающего света.
Четыре стены навзничь истинный приют без выхода руины повсюду. Он вновь проживет время шага вновь будет день и ночь над ним безбрежность. Лицо к белому покою почти дотронувшись глаз спокойный наконец никаких воспоминаний. Лицо серое два бледно-голубых маленькое тело бьющееся сердце одно в рост. Он проползет на спине лицом к небу вновь раскрытому над ним руины пески и даль. Земля песок тот же серый что воздух небо тело руины песок мелкий серый пепел. Грани без следа почти дотронувшись белизна слепящая никаких воспоминаний.
Бьющееся сердце одно в рост маленькое тело лицо серое черты размыты два крошечных бледно-голубых. Одно в рост маленькое тело все серо гладко ничто не выступает за пределы несколько отверстий. Ничего кроме снов дни и ночи сотканы из снов о других ночах лучших днях. Он дрогнет в песках нечто дрогнет в небе в воздухе в песках. Шаг по руинам в песках на спине вдаль он его сделает. Никогда ничего кроме молчания такого что в воображении этот дикий смех эти крики.
Истинный приют наконец руины повсюду серые как песок. Никогда ничего кроме серого воздуха без времени ни шевеления ни вздоха. Грани белые без следа глаз спокойный голова весь его разум никаких воспоминаний. Никак иначе если не в исчезнувшем сне не проходил час долгий скорый. Куб сплошь свет белизна слепящая грани безо всяких следов воспоминаний.
Затушено открыто истинный приют без выхода к нему издали путями ложными. Голова доступна глазу покой сплошная белизна покой свет никаких воспоминаний. Что ново то и мило как в благословенное время воцарится несчастье. Серый пепел везде вокруг земля небо смешались даль без конца и края. Руины повсюду серый пепел везде вокруг истинный приют наконец без выхода. Но только во сне в прекрасном сне однажды пришедшем. Маленькое тело серое лицо черты щелка и два крошечных отверстия бледно-голубых.
Руины истинный приют наконец к нему издали путями ложными. Ни разу не воображенная синева что именуется в поэзии небесной кроме как в безумной грезе. Свет белизна почти дотронувшись голова доступна глазу покой весь его разум никаких воспоминаний.
Медлительная чернота руины истинный приют четыре стены без звука навзничь. Земля небо смешались бесконечность без отметин маленькое тело одно в рост. Еще шаг в одиночестве в полном одиночестве по песку без поддержки он его сделает. Серый пепел маленькое тело одно в рост бьющееся сердце лицо к безбрежности. Свет приют белизна слепящая грани без следа никаких воспоминаний. Даль без конца земля небо смешались ни звука ни шевеления.
Ноги единое целое руки по швам маленькое тело лицо к безбрежности. Истинный приют наконец без выхода повсюду четыре стены без звука навзничь. Грани без следа белизна слепящая никаких воспоминаний. Он проклянет Бога вновь как в благословенное время лицом к небу отверстому перелетный ливень. Лицо глаз спокойный почти дотронувшись сплошь белизна никаких воспоминаний.
Маленькое тело маленькое целое бьющееся сердце серый пепел одно в рост. Маленькое тело впаянное серый пепел бьющееся сердце лицо к безбрежности. Маленькое тело маленькое целое срамное место размыто жопа единое целое борозда серая размыта. Химера рассвета рассеивающего химеры и другая именуемая сумерки.
1967Взгляд, обращенный вовнутрь
Закрытое место. Все, что необходимо знать для изрекаемого, известно. Нет ничего, кроме того, что сказано. За исключением того, что сказано, нет ничего. О том, что происходит на арене, ничего не сказано. Если до́лжно было бы это знать, то это было бы известно. Не вызывает интереса. Недоступно для воображения. Время, пожирающее землю, здесь течет неохотно. Место, состоящее из арены и рва. Между ареной и рвом описывающая круг дорожка. Закрытое место. За пределами рва нет ничего. Это известно, потому что должно быть изречено. Обширная черная арена. Может вместить миллионы. Бредущих и неподвижных. Не видящих и не слышащих друг друга. Не касающихся друг друга. Вот все, что известно. Глубина рва. С края бортика видны тела на дне. Их там миллионы. Выглядят в шесть раз меньше, чем в жизни. Дно поделено на участки. Участки темные и светлые. Они занимают всю ширину рва. Оставшиеся светлыми участки имеют квадратную форму. С трудом разместится тело средних размеров. По диагонали. Более высоким нужно сворачиваться калачиком. Так, известна ширина рва. Она и так была бы известна. Темные участки суммируются. Светлые участки. Первых неизмеримо больше. Место это древнее. Ров древний. Вначале все светло. Одни светлые участки. Почти соприкасаются. Едва окаймлены тенью. Вначале ров кажется прямым. Затем появляется тело, уже виденное. Следовательно, речь идет о замкнутом круге. Ярчайший свет светлых участков. Свет не заходит за границу черноты. Безукоризненная чернота темных участков. Столь же плотная по краям, как и в центре. А вот свет тянется вверх вертикально. До самого уровня арены. Свет высокий, во всю глубину рва. В черном воздухе высятся башни бледного света. Сколько светлых участков, столько и башен. Столько и тел, видимых на дне. Дорожка тянется вдоль рва во всю длину. Во всю окружность. Она приподнята по отношению к арене. На целую ступеньку. Она из осенней листвы, из мертвой листвы. Память о красотах природы. Листья сухие. Воздух сухой и знойный. Мертвые, но не гниющие. Скорее, рассыпающиеся в пыль. Дорожка как раз для одного. Двое на ней никогда не пересекутся.
![Сильвия Дэй - Сплетенная с тобой [Entwined with You]](/uploads/posts/books/16630/16630.jpg)