Дэвид Мичи - Кошка Далай-Ламы. Чудесное спасение и удивительная судьба уличной кошки из трущоб Нью-Дели
Лицо ее покраснело, глаза метали молнии. Все катастрофы этой недели померкли рядом с этим абсолютно необъяснимым происшествием. Госпожа Тринчи поверить не могла в то, что произошло.
– Малина была в холодильнике еще вечером, я сама проверяла. А теперь, nulla, niente – ничего! Где ягоды?!
– Простите, – Чогьял покачал головой. – Я понятия не имею.
Госпожа Тринчи не удовлетворилась подобным безмятежным ответом.
– Ты там работаешь. Ты должен знать.
– Кухня…
– Я строго-настрого всем приказала: ничего не трогать. Малину невозможно заменить. Я специально заказала ее из Дели. Не так, тупица!
Госпожа Тринчи оттолкнула Чогьяла от гриля – он переворачивал цуккини слишком медленно – и выхватила щипцы у него из рук.
– Мы не можем заниматься этим целый день!
Она со скоростью молнии перевернула все ломтики овощей.
– Что мне делать? Послать монахов Намгьяла искать малину?
Чогьял благоразумно промолчал.
– Обзвонить все рестораны? – ярость госпожи Тринчи нарастала буквально на глазах. – Попросить наших высоких гостей захватить малину из Дели по пути?!
Закончив с грилем, госпожа Тринчи повернулась к Чогьялу и угрожающе ткнула щипцами ему прямо в лицо:
– Что мне делать, я вас спрашиваю?!
Чогьял понимал, что правильного ответа в этой ситуации нет. Загнанный в угол, он предложил единственно возможный вариант:
– Забыть о малиновом сорбете?
– Забыть?! – Казалось, Чогьял плеснул бензина в еле тлевший костерок. – Немыслимо! Стоит мне задумать нечто особенное, нечто незаурядное, как вы все идете мне поперек!
Госпожа Тринчи стояла спиной к двери и не видела то, что заметил Чогьял. И это обеспокоило его гораздо сильнее, чем пропавшая малина.
– Госпожа Тринчи… – робко попытался он ее перебить.
Но госпожу Тринчи было не остановить. В ней бушевала поистине вагнеровская ярость.
– Сначала у нас ломается холодильник! Потом кончается газ! Как я могу готовить без плиты?! Теперь – porca miseria – черт побери! – у меня воруют мои продукты!
– Госпожа Тринчи, пожалуйста! – взмолился Чогьял, улыбаясь и одновременно хмурясь. – Не ругайтесь!
– Не смей затыкать мне рот! – Ярость валькирий бледнела рядом с гневом госпожи Тринчи. – Какой идиот уволок единственный пакет малины во всем Джоканге за день до визита высоких гостей? Какой эгоистичный идиот, какой imbecile мог такое сделать?!
Вся ярость госпожи Тринчи обрушилась на несчастного Чогьяла. Ответ ей был не нужен, но тем не менее он прозвучал.
– Это был я, – мягко произнес мужской голос за спиной госпожи Тринчи.
Госпожа Тринчи обернулась и увидела, что на нее с безграничным сочувствием смотрит Далай-лама.
– Простите меня, я не знал, что вы собираетесь готовить, – извинился он. – Мы обойдемся без малины. Загляните ко мне после обеда.
Красное лицо госпожи Тринчи на глазах побледнело. Она ловила ртом воздух, как рыба, ее губы шевелились, но с них не слетало ни слова.
Его Святейшество приложил руки к сердцу и поклонился. Госпожа Тринчи еще не пришла в себя, и он обратился к сопровождавшему его Тенцину:
– Этот сорбет… Что это такое? – спросил он, выходя из кухни.
– Обычно это десерт.
– Его делают из малины?
– Его можно приготовить из разных фруктов, – объяснил Тенцин, а потом добавил: – Я думаю, что госпожа Тринчи собиралась подать его для очистки вкуса между блюдами.
– Очистка вкуса… – Эта идея показалась Далай-ламе удивительной и необычной. – Гнев – странная вещь, не так ли, Тенцин?
Тем вечером госпожа Тринчи пришла в комнату Его Святейшества. Со своего комфортного подоконника я наблюдала за тем, как она, полная раскаяния, вошла в комнату. Слезами она залилась с самой первой минуты.
Его Святейшество стал ее утешать. Он передал ей все восторги и благодарности гостей, по достоинству оценивших приготовленный ею обед. Ему самому особенно понравились ореховые шарики, напомнившие те, что готовили в его семье.
Но госпожа Тринчи знала, что Далай-лама пригласил ее не для того, чтобы обсуждать ореховые шарики. Слезы текли из ее карих глаз, тушь на ресницах размазалась. Госпожа Тринчи призналась, что вышла из себя, произнесла непозволительные слова, обрушилась на Чогьяла и всех, кто оказался на кухне. Она плакала, а Его Святейшество взял ее за руку, помолчал, а потом сказал:
– Знаете, дорогая, плакать вовсе не нужно.
Госпожа Тринчи вытерла глаза надушенным платком и с удивлением посмотрела на Далай-ламу.
– Это хорошо, очень хорошо, что вы понимаете свою проблему – проблему гнева.
– Я всегда отличалась несдержанностью, – призналась госпожа Тринчи.
– Иногда мы понимаем, что нам нужно изменить свое поведение. Но требуется настоящий шок, чтобы мы осознали, что перемены необходимы. Прямо сейчас.
– Si. – Госпожа Тринчи снова зарыдала. – Но как это сделать.
– Начните с осознания преимуществ терпения и недостатков его отсутствия, – сказал ей Далай-лама. – Когда человек злится, то в первую очередь он причиняет вред себе самому. Разгневанный человек не может быть счастлив и спокоен.
Госпожа Тринчи посмотрела прямо в глаза Его Святейшеству.
– Мы должны думать о том, какое влияние наш гнев произведет на окружающих. Когда мы говорим ужасные вещи, в душе так не думая, мы наносим людям глубокие раны, которые нелегко залечить. Подумайте о ссорах между друзьями и родными, о скандалах, которые могут привести к непоправимому разрыву отношений – и все из-за чьей-то несдержанности.
– Я понимаю! – простонала госпожа Тринчи.
– А потом мы должны спросить себя: откуда взялся этот гнев? Является ли истинной причиной гнева сломавшийся холодильник, отсутствие газа или малины? Если да, то почему все остальные не злятся из-за этого? Совершенно понятно, что причина гнева не в этом. Она – в нашем разуме. И это хорошо, потому что контролировать окружающий мир мы не можем, но контролировать собственный разум нам по силам.
– Да, я всегда была очень раздражительной, – призналась госпожа Тринчи.
– А сейчас вы раздражены?
– Нет.
– И что это говорит нам о природе гнева?
Госпожа Тринчи долго смотрела из окна на крышу храма. Лучи вечернего солнца позолотили колесо дхармы и статую оленя.
– Полагаю, гнев возникает и проходит.
– Именно. Это не постоянное состояние. Это не часть вашей натуры. Вы же не можете сказать: «Я постоянно злюсь». Ваш гнев возникает, нарастает и исчезает – как и у каждого из нас. Возможно, вы испытываете гнев чаще других людей. Каждый раз, поддаваясь гневу, вы закрепляете привычку и повышаете вероятность возникновения этого состояния снова и снова. Не лучше ли вместо этого ослаблять его влияние на вас.
– Конечно, вы правы. Но я не могу остановиться. Я не могу контролировать гнев. Он просто возникает – и все.
– Скажите, а есть такие места и ситуации, в которых вы чаще поддаетесь гневу?
– Кухня, – мгновенно ответила госпожа Тринчи и указала вниз.
– Очень хорошо. – Далай-лама с улыбкой хлопнул в ладони. – С этого момента кухня Джоканга перестает быть для вас обычным местом. Теперь это Сокровищница! Считайте кухню местом, где вам предоставляются удивительные возможности, каких нет ни в одном другом месте.
– Non capisco, – покачала головой госпожа Тринчи. – Не понимаю.
– Вы понимаете, что испытываемый вами гнев хотя бы отчасти рождается в вашей душе?
– Да.
– И для вас, и для всех окружающих было бы очень хорошо, если бы вы сумели постепенно избавиться от этого чувства.
– Да.
– А для этого вам нужна возможность развития в себе противоположной силы, то есть терпения. Друзья вряд ли смогут предоставить вам такие возможности. Но в Джоканге их предостаточно.
– Да, да! – госпожа Тринчи печально улыбнулась.
– Вот почему вы можете называть нашу кухню Сокровищницей. В ней столько возможностей для развития терпения и борьбы с гневом. Такой образ мышления имеет свое название. – Его Святейшество сосредоточенно нахмурил брови. – Мы называем это рефреймингом. Да, именно так.
– Но что если у меня… не получится? – голос госпожи Тринчи дрогнул.
– Продолжайте пробовать. Побороть давнюю привычку нелегко. Но постепенно вы будете добиваться прогресса – если поймете, что это идет вам на пользу.
Далай-лама посмотрел на расстроенную женщину и продолжил:
– Самое главное – уметь успокаиваться. И в этом вам поможет медитация.
– Но я не буддистка.
Далай-лама усмехнулся.
– Медитация принадлежит не только буддистам. Медитируют люди всех конфессий, и даже те, кто ни к одной из конфессий не принадлежит. Вы – католичка, а монахи-бенедиктинцы разработали множество полезных приемов медитации. Может быть, вам стоит попробовать?
