Стивен Вулф - История Кометы. Как собака спасла мне жизнь
– Это тоже включить? – Улыбнувшись, она показала глазами куда-то за мое плечо.
– Я вроде бы все взял.
– Почти все. Посмотрите.
Обернувшись, я обнаружил, что Комета стоит в двух шагах от меня и держит в пасти мягкую, покрытую черным с рыжиной ворсом игрушку, похожую на поросенка. Вот результат того, что я позволял ей общаться с Коди и Сандоз – этими несовершеннолетними преступниками.
– Его зовут Бода, – сообщила хозяйка магазина.
Остаток дня Комета провела, нападая на поросенка и подкидывая его своей длинной мускулистой шеей. После первых двухсот взлетов поросенок еще сохранял остатки миловидности.
В последующие визиты в зоомагазин Комета продолжала пополнять свою коллекцию набивных зверушек, которой позавидовала бы любая маленькая девочка. Я прекратил грабежи, когда однажды по дороге домой обнаружил на пассажирском сиденье внедорож– ника длиннорукую синюю набивную обезьянку. Эта обезьянка и взяла на себя труд обучать Комету открывать двери.
Если позволительно хвалить себя, могу заметить, что мой план покорял своей простотой. Все остальные набивные игрушки я спрятал в коробку в гараже, а обезьянку привязал за длинные руки к ручке двери в спальню. Расчет был таков: Комета увидит обезьянку, потянет за нее, повернет ручку и откроет дверь. Если других игрушек поблизости не будет, скука послужит мне союзником, а для обезьянки обратится настоящим кошмаром.
Я расположился в кресле и поверх газеты наблюдал, как борзая удивляется пропаже игрушек и пытается найти их. Сначала она совала свой длинный нос под мебель и за нее. Затем повалилась на бок перед диваном и проверила длинными лапами, нет ли чего под ним. Ей не приходило в голову, что засунуть туда игрушку могла только она одна. Я чувствовал, насколько велика ее досада, когда Комета уставилась на меня своим взглядом-лазером.
– Может, проверим в спальне? – невинно предложил я. И прежде чем собака успела проскользнуть за мной, притворил наполовину дверь. – Смотри-ка, что тут висит на ручке.
Мне нравилось наблюдать, как Комета просчитывает открывающиеся перед ней возможности. Сначала, напряженно глядя в одну точку, застывает, затем во взгляде появляется блеск – ага! – и глаза в предвкушении приятной забавы широко распахиваются. От охватившей радости ей становится тесно в комнате. Высоко подпрыгнув, Комета летит, нацелившись головой на несчастную обезьянку. Я еще не успеваю понять, что этот треск означает сломанную дверную отделку, как Комета приземляется на лапы, мгновенно возвращается назад, и все начинается снова. Удовольствие будет не из дешевых… Прыжки, скачки, кружение на месте, рывки – не прошло и нескольких минут, как борзая лишает бедную обезьянку конечностей, а весь пол усыпан опилками. Непредумышленное убийство примата – вот как это называется. Меня душит истеричный смех, и я пытаюсь отвязать игрушку от ручки, пока борзая не разнесла дверь в щепы.
Когда 22 декабря к нам приехала Фредди, у Кометы уже была другая синяя обезьянка. Я разрешил собаке играть с ней в гостиной, пока жена готовила праздничное угощение. Вторая обезьянка продержалась целых два дня.
Еще не наступил рассвет рождественского дня, как нас грубо вырвал из сна треск двери спальни.
– Господи! – воскликнула Фредди и ухватилась за меня.
Я тайком приковал уже розовую обезьянку к дверной ручке, но мы с Кометой не успели довести до совершенства наше представление. Сказать, что я выпрыгнул из постели, было бы натяжкой, но все-таки нащупать игрушку и сорвать с ручки умудрился.
– О, Вулфи! – улыбнулась жена. – Ты хотел удивить меня? Научил Комету открывать двери? – Ее голос звучал так тихо и нежно, что я смутился.
– Комета, иди-ка поиграй со своей обезьянкой в гостиной, а я пока расскажу жене, какая она красивая.
Думаю, борзая не обиделась из-за того, что я закрыл перед ее носом дверь.
Через два дня в Седоне собрались Фредди, Джеки, моя мать и сестра Дэбби, а у Кили и Линдси были другие планы на праздники и они не приехали. В первый раз я справлял Рождество без дочерей, и у меня возникло ощущение, будто мне ударили по сердцу кувалдой. Мрачного настроения не улучшали смутные подозрения, что девочки просто не хотят находиться рядом со мной. Я и сам испытывал подобные чувства к бабушке, когда той из-за диабета ампутировали ногу. Тогда мне было тринадцать лет – в принципе достаточно зрелый возраст, чтобы из сострадания не замечать пустую брючину. Но ее вид меня нервировал. Я не мог отвернуться и не думать о ней. Я любил бабушку и стыдился своей брезгливости, но ничего не мог с собой поделать. Мне было проще ее избегать. Вот и дочери, вероятно, вместо того чтобы провести часть каникул со мной и часть – с матерью, решили, что, мол, будет интереснее, если они останутся на все праздники с мамой во Флориде. Чертовски обидно, но я могу их понять.
Не воодушевляло и то, что родные прохладно отнеслись к новым способностям Кометы открывать двери. Я успокаивал себя тем, что в их представлении это всего лишь фокусы дрессировки, и они не слишком впечатляли. Настроение стало подниматься, когда я узнал, что Джеки поедет домой с моей сестрой, а следовательно, Фредди сумеет задержаться у меня еще на неделю.
После того как остальные покинули нас, жена погрузилась в Интернет и стала изучать все, что касалось служебных собак.
– Вулфи, – нахмурилась она, глядя на экран, – представляешь, оказывается, не существует никаких стандартов сертификации. Из того, что я поняла, есть только пожелания, как должна вести себя собака и какие виды помощи оказывать хозяину. Собакам не положено ни специальных бирок, ни формы. Единственная неприятность, которая может случиться, – собаку выгонят из общественного места, если она станет лаять, бегать или мешать людям.
– Вообще никаких установленных законом стандартов? – удивился я. Мне пришло в голову: если Комета поведет себя плохо и нас откуда-нибудь выгонят, то больше никогда туда не пустят. – Я хочу, чтобы все было по закону. И в этом смысле очень важно и разумно иметь правила поведения и минимальные требования к служебным собакам.
В ту неделю мне удалось научить Комету новым приемам. Я хотел, чтобы она открывала снабженные ручками двери без шума, и на время урока попробовал пристегивать к ее ошейнику поводок. Это помогло: то, что я держал поводок в руке, заставляло борзую сосредоточиться на поставленной задаче. К тому времени, когда Фредди села в идущий в аэропорт автобус, Комета гордилась умением нажимать лапой на все дверные ручки в доме. Закончились мои мучения, когда мне приходилось пробивать себе дорогу в другую комнату животом.
Пока мы ждали автобуса, Фредди напомнила:
– Не забудь о тех вещах, которые я заказала для Кометы. Ярко-красная жилетка с вышитой по бокам надписью «Служебная собака». Специальный ошейник и поводок для собак-помощников. Таким образом, когда вы очутитесь в общественном месте, окружающие поймут, что Комета на работе. – Ее слова вырывались вместе с облачками замерзшего пара. – Я горжусь тем, что ты дрессируешь ее. – Поцелуй, последнее облачко пара – это все, что мне осталось: жена уехала.
Поразительно, насколько разумная поддержка способна мотивировать человека. После того как привезли служебную жилетку Кометы, я загорелся обучить ее так, чтобы мы превратились из созерцателей витрин в полноценных покупателей, которых пускают в магазины. Было еще много такого, что борзая должна была усвоить в доме. И меня не покидало ощущение, будто с каждым месяцем этот список будет только расти, но волновала перспектива снова выходить в мир и вращаться в нем не с таким трудом, как теперь.
Я понимал, что площадку для обучения следует выбирать с осторожностью. В Северной Аризоне очень мало собак-помощников. Многие даже не слышали термина «служебные животные». Общее мнение таково: если человек не слепой, нечего ему приводить собаку в магазин. Поэтому я решил, что наши первые уроки состоятся во Флагстаффе – большом городе, где продавцы должны быть лучше информированы.
На полпути я остановился передохнуть и устроить предварительные испытания. Припорошенные снегом песчаные холмы мало походили на заполненные магазинами городские улицы, но Комету это не волновало. Ее подзадоривал пропитанный ароматом сосен прохладный воздух, и она радостно крутилась на новом поводке. То, как Королева выступала по переулку с гордо поднятой головой, свидетельствовало о том, что она довольна своим новым красным нарядом.
На въезде во Флагстафф я заметил несколько торгующих по сниженным ценам универмагов и решил, что они подходят для нашего первого опыта совместного посещения магазина. Короткий черный поводок позволял удерживать Комету рядом со мной. Ей хватило дня, чтобы научиться так ходить. Урок был несложным – она сама не желала отдаляться от меня, – однако я счел разумным ухватиться за поводок с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Комета же ничуть не волновалась и вошла в магазин той же горделивой походкой, какой несла себя во время нашей остановки на отдых.
