Стивен Вулф - История Кометы. Как собака спасла мне жизнь
Обзор книги Стивен Вулф - История Кометы. Как собака спасла мне жизнь
Стивен Вулф, Линнет Падва
История Кометы. Как собака спасла мне жизнь
Посвящается Фредерик, удивительной, редкой женщине, сумевшей привнести особый смысл в слова клятвы, которые теперь зачастую кажутся устаревшими: «в болезни и здравии…»
Steven Wolf
Lynette Padwa
COMET’S TALE
HOW THE DOG I RESCUED SAVED MY LIFE
Перевод А.А. Соколова
Компьютерный дизайн А.И. Орловой
Печатается с разрешения Algonquin Books of Chapel Hill, подразделения Workman Publishing Company Inc., New York и литературного агентства Александра Корженевского.
© Steven Wolf, 2012
© Перевод. А.А. Соколов, 2013
© Издание на русском языке AST Publishers, 2015
Пролог
Март 2000 года. Аризона
В восемь утра дорога, вьющаяся в предгорьях к северу от Флагстаффа, была пустынна. Веяло весенним холодом, но я все же опустил стекло, чтобы наполнить салон машины ароматом сосен. Открывался вид на снежную вершину горы Элден, четко и рельефно очерченную и в ярких лучах резкого утреннего солнца казавшуюся гравюрой на дереве. Вскоре дорога вильнула в сторону, а я стал всматриваться вперед, чтобы не пропустить поворот к приюту.
Еще немного, и я увидел его – видавший виды двухэтажный дом с островерхой крышей и крытым крыльцом. Он стоял на ровной, поросшей травой площадке размером с футбольное поле и был со всех сторон обнесен высоким забором из столбов с натянутой между ними сеткой. Я остановился перед воротами и медленно вышел, сжимая свои палки и преодолевая боль в спине. Тяжело дыша, привалился к автомобилю. Воздух словно застыл. На дальнем конце поля я заметил какое-то движущееся пятно. И в тот же момент услышал ритмичные удары, словно в отдалении бил барабан. Пятно приближалось, и по мере того как мои глаза осваивались с окружающим, превратилось в свору грейхаундов – английских борзых, бежавших по периметру забора. Барабанный бой перерос в гром. Через несколько секунд они промчались мимо – сжавшиеся в тугой комок мышцы бедер, задние лапы стелются на уровне плеч, отдельные псы сливаются в перетекающую, как ртуть, сплошную массу мускулов и летящие вслед комья грязи.
Очарованный, я смотрел, как собаки устремляются вперед только потому, что бег доставляет им наслаждение. «Прямо как дети, – подумал я. – Отрываются в первый весенний день после долгой зимы». Мне даже почудился смех.
– Не устаем за ними наблюдать, – раздался женский голос.
Я настолько увлекся созерцанием борзых, что не заметил приближающуюся ко мне молодую служительницу приюта. Она подходила, засунув руки в карманы выцветших джинсов, и, остановившись передо мной, произнесла:
– Рада, что вы все-таки решились приехать. Я Кэти. Пойдемте, познакомлю вас со всей командой.
Как только мы направились к дому, собаки повернули в нашу сторону. Не прошло и секунды, как я был окружен тяжело дышащими, толкающимися псами. Казалось, что в их своре представлены особи всех присущих царству животных мастей: светлые желтовато-коричневые, пятнистые, темно-рыжие, контрастно-четкие черно-белые и знаменитые серо-стальные, которых часто называют голубыми. А единственно общим были белые пятна на груди. Борзые, пытаясь привлечь мое внимание, пробирались вперед, отпихивая друг друга, но эта толкотня была дружеской – ни рыка, ни намерений укусить товарища. Их поведение напомнило мне ежегодные встречи с двоюродными братьями и сестрами.
После недель раздумий и сомнений я все-таки приехал сюда, готовый взять собаку, но не имея представления, что такое свора борзых: множество непохожих друг на друга особей, и каждая – индивидуальность со вполне сформировавшимся характером. Выбирать из них – совсем иное, чем брать щенка. Мы с Кэти полчаса простояли во дворе, но ни одно из животных не показалось мне «моим». Наконец, не без колебаний, я указал на светло-коричневую борзую и неуверенно спросил:
– Может, вот эту?
У нее были живые, цвета жженого сахара глаза, и она производила впечатление энергичной, но утонченной особы, уживчивой и в то же время игривой. Я жил в Аризоне, оторванный от оставшихся в Небраске родных, где зимы слишком холодные для моего больного позвоночника. Но новая собака должна будет поладить с нашими двумя хулиганистыми золотистыми ретриверами, когда летом я буду возвращаться домой.
– Давайте посмотрим, как она поведет себя в доме, – предложила Кэти.
Внутри было тепло и уютно. Диван и несколько удобных кресел сдвинули к стенам гостиной, чтобы собаке хватило места повозиться. В углу, распространяя вокруг тепло, горели в камине дрова. Я подошел к дивану и, неуклюже опустившись на сиденье, уронил трости на пол.
Рыжевато-коричневая борзая, готовая поиграть, подскочила ко мне, взвилась в воздух и, приземлившись прямо передо мной, нагнула голову, приглашая погладить. Я осторожно провел по холке рукой и удивился, какой жесткой оказалась ее лоснящаяся шерсть. Собака вильнула хвостом, и я почесал ее между ушами.
– Что от меня потребуется, если я решусь взять ее сегодня же? – спросил я, и пока Кэти рассказывала о необходимых взносах и ветеринарном обслуживании, размышлял: что бы такое купить вкусненькое и угостить свою новую питомицу? Что больше нравится борзым: печень или баранина?
– Выписываете чек, и собака ваша, – закончила Кэти.
Меня снова одолели сомнения. Чей-то голосок – а если быть уж совсем точным, голос моей жены Фредди – возражал: «Совсем спятил? Серьезно задумал взять английскую борзую? Сам едва передвигаешься, так как же ты сможешь прогуливать псину? Тем более беговую собаку».
Стараясь отмахнуться от вопросов Фредди, я вдруг заметил некое движение за камином и, подавшись вперед, чтобы лучше рассмотреть, что там такое, увидел свернувшуюся на одеяле тощую собаку. Ее частично загораживал темный камин, но я разглядел покоящуюся на передних лапах продолговатую голову. По блеску отраженного в ее глазах огня я понял, что собака смотрит на меня.
– Эта борзая ваша? – спросил я.
– Нет, – ответила Кэти, – тоже из спасенных. Но она не хочет общаться с остальными. Очень замкнута. У нее стресс. Мы так и не сумели подружиться с ней.
– Она больна?
– Нет. Ее бросили. Оставили сидеть в клетке в наморднике. Собака пыталась сорвать его, чтобы добраться до еды и воды, и повредила зубы. Началось воспаление. Пришлось удалить несколько зубов.
Я огорчился. В то время как другие собаки радуются вновь обретенной свободе, это несчастное животное сидит в доме, не желая к ним присоединяться. Печально.
Покачав головой, я вернулся к насущным проблемам.
– Последний вопрос, перед тем как мы попрощаемся и отправимся домой справлять новоселье: как ее зовут? – Я поглаживал сидящую передо мной светло-коричневую собаку.
Не успела Кэти ответить, как вдруг мне на колени навалилась тяжесть. Я удивленно опустил голову: какая-то борзая прыгнула на диван и, положив лапы мне на ноги, пристально посмотрела в лицо. Коричневые и черные полосы на рельефном, мускулистом теле придавали ей вид полусобаки-полутигра.
– Не могу поверить, что она сделала это, – прошептала Кэти.
– А это кто такая? – поинтересовался я.
Кэти шагнула к нам, но остановилась, не дойдя до дивана.
– Мы зовем ее Комета. Та, что лежала у камина.
Я почувствовал, как по коже побежали мурашки, зашумело в ушах и стало покалывать пальцы, когда я погладил голову Кометы. Борзая крепче вжалась мне в колени, но не двинулась.
В жизни я много общался с собаками: пока рос, приезжал летом на ферму, где работал и играл с псами, – от овчарок до терьеров и дворняг, какие часто встречаются в фермерских хозяйствах. Сам всю взрослую жизнь держал собак и знаю: если пес не рассержен и не напуган, то с различной степенью восторга идет к людям – обнюхивает, виляет хвостом, интересуется человеком, старается угодить и всегда ждет угощения. Язык собачьего тела легко поддается переводу.
Но не на сей раз. Собака, не сводя с меня глаз, лежала не двигаясь. Ей одной были известны причины подобного поведения. Она проанализировала возможные варианты и пришла к определенным выводам, после чего решила пересечь комнату и тихо положила голову мне на колени. Но в этой неподвижности сквозило послание: «Привет. Я Комета. Я выбрала тебя».
Часть первая
1
Осень 1998-го – зима 1999/2000 года. Из Небраски в Аризону
– Ты считаешь, мне пора в отставку? – медленно повторил я ошеломившие меня слова Тима. – Полагаешь, мне нужно уйти из фирмы? А ты, случайно, не шутишь? – Партнеры с безучастными лицами скованно сидели на стульях с высокими спинками. Мне потребовалось огромное усилие, чтобы держать себя в руках. – Ты недоволен моим не совсем обычным рабочим графиком? Но документы у меня не запущены, дела и поступления не хуже, чем у любого из присутствующих.
– Речь не о том, – спокойно ответил Тим. – Мы устали сомневаться, все ли с тобой в порядке. Невозможно планировать будущее. Нельзя ничего предсказать. И поскольку твоя рабочая неделя в кабинете сократилась до трех дней, мы постоянно опасаемся, что ты когда-нибудь нарушишь сроки или совершишь какую-нибудь оплошность. Как прикажешь поступать с твоими делами, если однажды ты здесь больше не появишься?
