Лори Спилман - Слова, которые мы не сказали
Взгляд его теплых глаз заставляет меня замереть. Меня поражает острое желание прикоснуться к нему. Всего один шаг, и я буду в его объятиях. Смогу положить голову ему на грудь. Интересно, каково это – ощущать на себе его руки, чувствовать, как он гладит меня по голове?
Господи, что еще за романтические выдумки? Я и Эр-Джей всего лишь два взрослых одиноких человека. Должно быть, он месяцами не видит женщин в этом северном диком краю.
Он достает из бумажника визитку.
– Вот мой номер. – Он переворачивает карточку и пишет какие-то цифры. – Это сотовый. Позвоните, когда доберетесь до мотеля. Мне будет спокойнее.
Я беру визитку, и в душе неожиданно возникает ощущение, что я перешла некую значимую черту. Почему я так и не нашла время сказать ему, что у меня есть любимый мужчина? Как это все глупо. Непременно надо было сказать. Впрочем, Эр-Джей, возможно, поступает так из вежливости, в его манерах джентльмена сомнений не возникает. Он просто хочет убедиться, что с его гостьей все хорошо. Если я сейчас сообщу ему, что у меня есть Майкл, буду выглядеть полной идиоткой.
– Непременно, – киваю я. – Пожалуй, я поеду.
– Да, и еще. Подождите. – Эр-Джей идет в другой конец зала и открывает комнату, которая, по-видимому, является кладовкой. Через минуту он уже протягивает мне резиновые сапоги.
– Если уж вы так настаиваете на отъезде, без них я вас не отпущу.
– Я не могу взять ваши сапоги!
– Они не мои. Я купил ресторан уже с ними. Они давно дожидаются, когда кому-то пригодятся.
Я неуверенно пожимаю плечами.
– Тогда называйте меня Золушкой, – произношу я и сразу жалею о неудачной попытке пошутить. Ведь Золушка получила башмачок от… принца, потом они поженились. Вдруг Эр-Джей подумает, что я подумала, будто он… Боже, какая же я идиотка!
Скидываю туфли и надеваю сапоги. Они по крайней мере на размер меньше, чем нужно, но в любом случае сейчас это лучше, чем промокшие туфли.
– Спасибо. – Ставлю ногу на пятку, оглядывая обновку. Лучше не думать о том, как я выгляжу сейчас с мокрыми от снега волосами, лицом без макияжа, в порванном платье и резиновых сапогах. Какое счастье, что меня не видит Майкл. – Хорошо, что рядом нет ни одного дизайнера.
Однако Эр-Джей не улыбается. Он молчит и не сводит с меня глаз.
– Вы потрясающе выглядите, – наконец произносит он.
– Значит, у вас проблемы со зрением.
– Ничего подобного.
– Ладно, мне пора.
Эр-Джей поднимает руки.
– Стоп. Подождите еще минутку. Дайте мне ключи.
В окно я вижу, как он заводит мою машину и тщательно сметает с нее снег и очищает стекла. Это трогает меня еще больше, чем его умение готовить и делать вино.
– Вот и все, – говорит он, появляясь на пороге. – Карета готова. Не забудьте позвонить, как только устроитесь.
Протягиваю ему руку.
– Спасибо вам большое. За приют, отличную еду и приятную компанию. Я очень и очень вам благодарна.
– Был рад помочь. – Он берет мою руку. – До встречи. – Он говорит с такой уверенностью, будто не сомневается, что она будет.
Зря я не послушалась Эр-Джея. Представить не могла, что вести машину в такую погоду настоящее мучение. Снег ложится на лобовое стекло быстрее, чем «дворники» успевают его расчищать. Кроме того, они не достают до края, где образуются ледяные шторки, отчего мне приходится постоянно вытягивать шею, чтобы разглядеть дорогу.
Через полчаса я уже решаю повернуть обратно, но все же беру себя в руки и двигаюсь вперед. Луна красиво подсвечивает все вокруг, создавая причудливые серые тени. Я ползу со скоростью черепахи по извилистой крутой дороге и наконец добираюсь до Пининсула-Драйв. Внимательно вглядываюсь в дорогу, освещенную фарами машины. То тут, то там попадаются огромные сугробы, и порой я не вижу перед собой ничего, кроме белой пелены. Я еду почти вслепую, кажется, иногда даже не по дороге. У меня затекает шея, начинает ломить тело, глаза слезятся. При этом я не перестаю улыбаться.
Обратный путь в город занимает почти два часа. Я останавливаюсь у первого попавшегося мне мотеля и с облегчением глушу мотор.
Свободные номера есть, но стоят столько, что я даже решаю сначала, что неправильно поняла администратора.
– Обычно у нас раза в четыре дешевле, – поясняет он. – Но в такое время постояльцы большая редкость.
Сама не понимаю, почему я первым делом звоню Майклу, зачем-то предварительно умывшись и надев пижаму. Набрать номер Эр-Джея я решаюсь, когда уже лежу в постели и у меня достаточно времени, чтобы поговорить.
Беру сумку, чтобы найти его визитку. Проверяю каждое отделение по очереди.
– Черт, где же она?
Встаю, хватаю плащ и обыскиваю карманы.
– Черт!
Влезаю в маленькие резиновые сапоги и накидываю плащ прямо на пижаму.
Пятнадцать минут я, как сумасшедшая, обыскиваю машину и наконец позволяю себе признать, что визитку Эр-Джея я потеряла. Скорее всего, по дороге от ресторана к машине.
Бегу обратно в номер и открываю ноутбук. Внимательно изучаю все виноградные хозяйства и с удивлением читаю то, что нахожу об Эр-Джее: доктор биологических наук, множество премий и патентов. Телефон ресторана указан, но сотовый номер, разумеется, нет.
Трясущимися руками нажимаю кнопки.
Пожалуйста, ответь. Пожалуйста.
«Вы позвонили в «Мерло де ля Митен», – слышу я в трубке.
Черт! Автоответчик.
«Чтобы узнать часы работы, нажмите один, хотите узнать, как к нам проехать, нажмите два…»
Я слушаю голос Эр-Джея, пока не заканчивается запись.
«Чтобы оставить сообщение, нажмите пять», – говорит он наконец.
– Э-э-э… Это Анна. Так получилось, что я потеряла вашу визитку. Сообщаю, что добралась до города. Помните, вы просили меня позвонить. Вот. Э-э-э… Спасибо вам за все. Да. Спасибо.
Черт! Что я говорю! Поспешно вешаю трубку, не оставив свой номер. Так будет правильно. У меня ведь есть любимый мужчина.
Я ложусь в постель и чувствую себя ребенком, который понял, что сегодня не Рождество.
Глава 12
Утром я просыпаюсь с мыслью, как мне поступить? Поехать к Эр-Джею и объяснить, что я сделала так не специально, или сразу отправиться к матери? Решаю, что надо все же встретиться с мамой, а потом – потом, – если останется время, можно будет заехать на полуостров.
Снегопад остался в прошлом, и пейзаж за окном выглядит нарядным и свежевыбеленным, а небо ясным. Впрочем, прогноз обещает повторение вчерашнего во второй половине дня. Да, жить в этих краях непросто, и я неожиданно испытываю чувство гордости за маму.
Сидя за рулем, я стараюсь не думать об Эр-Джее и не обращать внимания на неприятный осадок из-за того, что вчера не удалось с ним поговорить. Пора выбросить из головы все мысли об этом милом виноделе. С ним было приятно пообщаться, но, в сущности, мне нет до него никакого дела.
Выехав из города на запад, я через десять минут проезжаю озеро и благодарю свой навигатор за то, что он скрупулезно указывает каждый крутой поворот. Вскоре он приводит меня на Дорчестер-Лейн – название больше подходящее для вымощенного булыжником переулка где-нибудь в Лондоне, чем для узкой проселочной дороги, проложенной вдоль маленького озера.
Дубы, еще не покрывшиеся листвой после зимы, выстроились по обе стороны дороги, как болельщики, встречающие марафонца. Дорога совсем разбита, и я стараюсь ехать по колеям, проложенным другими автомобилями. Сбавляю скорость и вглядываюсь в дома, время от времени косясь на замерзшую гладь озера слева. Строения все разномастные, хаотичная смесь старого и нового – гиганты современной постройки и летние коттеджи, которые я помню с детства. С интересом проезжаю мимо места, где раньше стоял такой маленький домик, что я невольно задумывалась, не живут ли в нем семь гномов. Сейчас на его месте внушительных размеров особняк. Дорога ведет вниз, и вскоре передо мной возникает жилище из двух вагончиков, тоже видение из детства. Большой пустырь сменяет лес. Мне внезапно становится жарко. Уже близко. Я чувствую. Машину заносит на льду, сворачиваю и вижу прямо перед собой дом Боба. Вот он. Сердце начинает биться сильнее. Зачем я решилась на это. У меня не хватит сил, это ошибка.
Нет, я должна. Дороти права, только так я смогу обрести душевный покой. Вытираю вспотевшие ладони о джинсы и смотрю в зеркало заднего вида. Дорога пуста. Останавливаюсь, кладу руки на руль и поворачиваю голову влево. Деревянный дом кажется мне меньшим, чем раньше, оглядываю уютный двор с зелеными и голубыми елями. Отмечаю, что дом уже давно пора покрасить. Кто-то закрыл окна пластиковыми ставнями, я так понимаю, от ветра. От ожидания и страха меня начинает мутить.
Я сижу еще десять минут, обдумывая, что скажу. «Здравствуй, мама. Я приехала попросить прощения»? Или лучше: «Привет, мама. Я хочу, чтобы мы забыли прошлое, мечтаю, чтобы мы помирились. Я прощаю тебя». Ни один из вариантов не кажется мне подходящим. Молю Бога, чтобы верные слова пришли мне на ум, когда я ее увижу.
