Диана Чемберлен - Муж напрокат, или Откровения верной жены
Около двух часов дня головокружение стало настолько сильным, что Ребекка побоялась упасть прямо на месте. Выйдя из палатки, она направилась на второй этаж в конференц-зал, чтобы взять бутылку воды и саморазогревающийся паек. Она устало опустилась на пол рядом со стеклянной стеной, выходившей на площадку перед ангаром. Поставив разогреваться свою порцию еды, Ребекка открыла бутылку и с жадностью глотнула. С этого места было прекрасно видно, как вертолеты, один за одним, опускаются на поле, сбрасывают свой груз эвакуированных и вновь поднимаются в небо. Нужно было решать, куда им девать всех этих людей. Пожалуй, придется установить палатки на парковочной площадке. Здание аэропорта просто не могло вместить столько человек. За несколько дней он превратился в небольшой городок, в котором отчаянно не хватало пищи, уборных и медицинского персонала. Зато вдоволь было больных, вынужденных дышать раскаленным от зноя воздухом. Два магазинчика в вестибюле давно разграбили. Ходили слухи и о худших преступлениях, особенно в цокольном этаже. Но при этом, как и каждый раз, Ребекка наблюдала за узами дружбы, которые возникали между людьми, случайно оказавшимися в одном вертолете. И этим чувствам суждено было продлиться затем всю жизнь. Незнакомцы помогали таким же незнакомцам: женщины по очереди присматривали за детьми, мужчины помогали переносить раненых в терминал. И так было всегда. Девяносто девять случаев человеческой доброты на один случай порока.
Уже приступив к еде, она вдруг заметила на поле мужчину. Парень в голубой рубашке, серых штанах и рабочих перчатках помогал выгрузить из вертолета женщину в инвалидном кресле. Ребекка ясно увидела, как напряглись мускулы на его руках, когда он потянулся за креслом, и ощутила привычную тягу внизу живота. Это чувство донимало ее с тех пор, как она стала подростком. Господи, как только она может думать о свадьбе с Брентом – да с кем угодно! – пока ее тело с готовностью реагирует на любого мужика? Нормальная ли она вообще? Ей уже исполнилось тридцать восемь. По идее, в какой-то момент ее либидо должно хоть немного утихнуть.
Мужчина наклонился, чтобы шепнуть женщине несколько слов. Ребекка увидела, как та в ответ дрожащей рукой коснулась его щеки. К глазам у нее подступили слезы. Три дня она наблюдала море страданий, не проявляя при этом ни малейших признаков чувствительности, но зрелище этой человеческой теплоты затронуло ее до глубины души.
Женщина-волонтер взялась за кресло и покатила его в сторону терминала. Мужчина выпрямился, отступив на шаг от вертолета. Он открыл бутылку с водой, однако пить не стал, а вылил ее содержимое на голову. Ребекка улыбнулась – до чего же приятным должен быть такой душ!
Повернувшись, мужчина тоже направился к терминалу, и у Ребекки перехватило дыхание. Адам. Она поморщилась: получается, она воспылала желанием к мужу собственной сестры.
* * *Она успела подняться на ноги и взять со стола еще бутылку воды, когда в конференц-зал вошел Адам.
– Привет! – кивнул он, завидев Ребекку.
Выглядел он донельзя усталым. Руки под рабочими перчатками оказались в грязных разводах, а на щеках и подбородке топорщилась двухдневная щетина.
– Ну, как ты? – спросила она, отводя взгляд в сторону, как если бы Адам мог прочесть на ее лице то желание, которое она испытывала к нему минутой раньше.
– Справляюсь. – Он с жадностью глотнул воды и, неожиданно для нее, расплылся в улыбке. – Я-то думал, врачи DIDA занимаются лечением, а не разгружают вертолеты.
Чувствовалось, однако, что он не имеет ничего против. Более того, ему это даже нравится.
Адам кинул взгляд в сторону двери.
– А вот и босс пожаловал, – заметил он.
Ребекка оглянулась и увидела, что в конференц-зал входит Доротея.
– Только что сообщили, что за двадцать миль отсюда наводнением залило летний лагерь, – сказала женщина. – Двести детишек. Они уже везут их сюда.
– Как раз то, что нам нужно, – отозвалась Ребекка. – Еще двести человек! – Но мысленно она уже прикидывала, куда их будут размещать и не усовершенствовать ли им систему отбора.
– Теперь ты, – Доротея ткнула пальцем в Адама.
– Что такое? – спросил он.
– Смотрю, ты набросился на работу, как свинья на грязь.
– Рад, что могу помочь, – пожал он плечами, как если бы грубоватый комплимент Доротеи для него ничего не значил.
– И еще новость для вас обоих, – продолжила Доротея. – Около часа назад мне позвонили. И знаете что? Прилетает еще один доктор Уорд.
– Еще один… Майя? – в изумлении спросила Ребекка.
– Она сейчас на аэродроме, готовится сесть в вертолет.
Они смотрели на нее, не в силах вымолвить ни слова. Только не это, подумала Ребекка.
– Да вы меня разыгрываете, – промолвил наконец Адам.
– Я лично с ней разговаривала.
Ребекка попыталась представить, как Майя садится в вертолет, и почти физически ощутила ее опасения. Что ни говори, то была чудовищно плохая идея.
– Ну и ну, – ухмыльнулся Адам. – Ай да девочка!
– Поверить не могу, – сказала Ребекка в тон его восхищению, однако сердце у нее упало.
– Можешь не сомневаться, – Доротея взяла со стола бутылку с водой. – Мне пора вниз. Я заглянула сюда, просто чтобы приободрить вас обоих.
Уже направляясь к двери, она бросила через плечо:
– Пожалуй, придется придумать ей новое прозвище.
Ребекка пару секунд смотрела ей вслед, после чего перевела взгляд на Адама. Тот торжествующе поднял бутылку с водой.
– За Майю, – сказал он.
– За мою потрясающую сестренку, – ответила Ребекка и тут же отвернулась, чтобы скрыть недовольство.
15 Майя
Во мне уживалось два разных человека. Я размышляла о своей расщепленной личности, пока поднималась в воздух на вертолете. Мы повернули на восток, и аэропорт Дарема очень скоро исчез из вида. Как ни крути, два разных человека. В своем офисе и в операционной я была такой сильной, что порой удивляла саму себя. Опытной. Решительной. И, что самое главное, бесстрашной. Я гордилась собой. Гордилась тем, какой я стала.
Но была и другая женщина – та, что трусливо пряталась в коридоре бразильского ресторана. Женщина, которая летела сейчас на побережье, думая вовсе не о том, как помочь жертвам наводнения, но о том, как угодить своему мужу. Как вернуть его назад в момент, когда он начал отстраняться. Эта женщина не боялась подняться в воздух, даже на крошечном четырехместном вертолетике, но ее страшило приземление в аэропорту Уилмингтона, который в новостях назвали «страной третьего мира».
– Ненавижу полеты, – с чувством произнесла моя соседка. – А уж летать на такой малютке – это и вовсе запредельно.
Это была медсестра по имени Жанетт, лет двадцати с небольшим. С ней и с двумя другими добровольцами DIDA я встретилась уже перед вылетом. Жанетт так крепко сжимала в руках книжку, что кожа на костяшках пальцев побелела, и я невольно прониклась к ней сочувствием.
– На самом деле тут весьма комфортно, – попыталась разубедить я ее.
Этот ярко-красный четырехместный вертолет был пожертвован спасателям одним из городских предпринимателей. И сейчас мы, его пассажиры, сидели друг напротив друга на мягких кожаных креслах. Единственно что внутри было очень шумно. Так шумно, что нам приходилось перекрикиваться друг с другом. Вокруг мелькали и другие вертолеты – большие машины, не похожие на нашу малютку.
– Еще немного, и нам придется забыть на какое-то время о роскоши.
– Даже если мы упадем, – промолвил сидевший напротив меня мужчина, – мы вряд ли разобьемся. Здесь не так уж высоко.
А это уже полная чушь, подумала я, разглядывая проплывающие далеко внизу здания и деревья. Впрочем, я знала, что он всего лишь пытается успокоить Жанетт.
– Давайте не будем говорить о падениях, – сказала третья медсестра.
– Я слышал, у них там проблемы с продовольствием, – заметил мужчина.
– А я слышала, в терминале полно случаев насилия, – вмешалась в разговор Жанетт.
Я не желала слушать о насилии.
Мужчина презрительно фыркнул:
– Достаточно загнать под одну крышу пару тысяч отчаявшихся человек, и у вас непременно начнутся разные трения.
– Это куда хуже, чем трения, – возразила третья медсестра. – Отец даже хотел, чтобы я взяла с собой его пистолет.
– Шутишь! – рассмеялась Жанетт.
– Ничуть. Это совсем иначе, чем когда вы приезжаете в аэропорт просто для полета. Никаких там проверочных пунктов. Люди могут проносить с собой любое оружие. И если ты живешь где-то поблизости и у тебя переклинило мозги, ты хватаешь свой револьвер и…
– Вот это да! Взгляните-ка! – воскликнула я, кивая в сторону окна.
Я и сама не знала, на что именно я там указываю. Просто мне хотелось, чтобы они наконец замолчали и я смогла собрать остатки мужества.
– Взгляните на эти утонувшие деревья, – добавила я.
