Грегори Робертс - Тень горы
– Я узнал это уже после того, как все случилось, – сказал он. – Если бы я знал раньше, никакого «после» не было бы.
– Это мы уже поняли. Продолжай, – сказала Карла.
– Я познакомился с этим маньяком через наркоту. Те, кто летает высоко, не гнушаются спускаться к таким, как я, если им нужно накачаться. Когда он сказал мне, что хочет усыпить Лизу, я решил, что надо пойти с ним.
– Наркотик был нужен Ранджиту, чтобы усыпить Лизу? – спросила Карла слишком, на мой взгляд, мягким тоном.
– Да. Он купил рогипнол. Я думал, это просто для забавы. Он сказал, что они друзья и устраивают небольшой междусобойчик.
– Но зачем тебе понадобилось тащиться туда за ним?
– Чтобы поддразнить вашего дружка, – ответил Конкэннон, указав на меня. – Для того я и отправил вам эту грязненькую записулечку и влез к вам со своими грязненькими мыслишками. Я хотел потрепать нервы этому необузданному долбаному уголовнику.
– Заткнись, – выпалили мы оба.
– Из вас получилась отличная парочка благочестивых правонарушителей. Стоите друг друга.
– И все же зачем ты туда пошел, Конкэннон? – настаивала Карла.
– Я же сказал, – ответил он, улыбаясь и глядя на нее своими голубыми глазами. – Просто я прекрасно понимал: если этот вот Лин узнает, что я был в его доме с его девушкой в его отсутствие, он взовьется, как взбесившийся жеребец.
– И зачем тебе это было нужно?
– Чтобы досадить ему, а значит, и этому иранцу.
– Абдулле?
Я не рассказывал ей, как Абдулла опустился до того, что участвовал вместе с Конкэнноном в его делишках, – я не хотел предавать его, портить его репутацию.
– Мы вместе замочили кое-кого, – небрежно обронил Конкэннон, – а потом он окрысился на меня на почве национальности, и мы стали врагами. Ваш бойфренд просто побочная жертва нашей вражды.
– Ну, с меня хватит, – не выдержал я.
– Ты никогда не обращался к психотерапевту по поводу вспыльчивости? – спросил он.
– Убирайся, Конкэннон. Я уже устал говорить «заткнись».
– Но прежде чем ты уйдешь – если мы позволим, – сказала Карла, – расскажи, что ты знаешь о Ранджите.
Я не понимал, зачем ей это надо. Мне было наплевать на Ранджита, и я не хотел, чтобы поганый язык Конкэннона трепал имя Лизы. Я знал, на что он способен, и знал, что Туарег одобрил его послужной список. Поэтому я хотел, чтобы его тут не было или был бы, но в бессознательном состоянии.
– Не крути, Конкэннон, – сказал я. – Если можешь что-нибудь сообщить, выкладывай.
– Впервые я встретил Ранджита на одной вечеринке в Гоа. Он маскировался, носил парик, но я-то узнал его сразу. Я знал, что он миллионер в бегах, и подумал, что у него наверняка где-то припрятаны бабки, так что я отвлек его от кокаина и героина и убедил его отвести меня в его нору.
– У Ранджита был дом в Гоа? – спросила Карла.
– Думаю, съемный. Отличный особнячок, кстати. Впечатляющий. Ну, мы пришли, я веду разговор к тому, что пора бы уже открыть сейф, как вдруг он сам открывает его и спрашивает, не хочу ли я посмотреть кино.
Карла мягко накрыла мою ладонь своей.
– Что за кино?
– Порно, – засмеялся Конкэннон. – Но это был очень односторонний секс. Все девицы – усыплены. На нем была купальная шапочка и резиновые перчатки, чтобы не осталось никаких следов. Потом он обмывал девиц, снова одевал и оставлял на диване, накрыв одеялом, так что они, проснувшись, даже и не подозревали о том, что он делал.
– И он этим занимался? – спросила Карла.
– Да, занимался. А вы не знали?
Я хотел было сказать «заткнись», но Карла сжала мою руку.
– Он не объяснил почему?
– Он сказал, что его жена фригидна – прошу прощения, но это его слова, а не мои – и не хочет заниматься с ним сексом, так что ему якобы приходится трахать этих спящих девиц и притворяться, будто трахает ее – вас то есть.
Карла опять сжала мою руку.
– И ты хочешь сказать, что именно это произошло с Лизой?
– Думаю… – сказал он, отводя глаза, – думаю, он всыпал ей рогипнол в какое-нибудь питье, но перестарался. Химия у меня была чистая. Думаю, бедняжка умерла еще до того, как он успел с ней поразвлекаться.
– А кто были другие девушки?
– Понятия не имею, – пожал он плечами. – Я узнал только одну из них, ее лицо мелькало в газетах. Но… могу сказать вам одну вещь: все они были похожи на вас, и он надевал им черные парики, прежде чем заняться своим делом.
– Ну, хватит! – опять вскипел я.
– Только не пытайся опять заткнуть мне рот, приятель. Я приехал сюда не ради каких-нибудь безобразий. Я уже устал от всяких безобразий, хотя раньше ни за что не поверил бы, что скажу когда-нибудь такое. Я ушел на покой.
– Это подходящее место, чтобы уйти на вечный покой.
– Ты нехороший человек, – ухмыльнулся Конкэннон. – И мысли в твоей башке все нехорошие.
– И что было, когда Ранджит показал тебе это видео? – спросила Карла.
– Ну, я немножко поколотил его, конечно, и оставил валяться без чувств. Убить его я, к сожалению, не мог: слишком многие видели нас вместе. Я прихватил с собой все деньги из сейфа и тот видеофильм, где он снялся с девицей, что была в газетах.
– А что ты сделал с этим фильмом?
– А! Вот это было очень забавно, – сказал Конкэннон, сложив руки на груди.
– «Забавно»? – отозвался я. – Тебе все это кажется забавным?
– Держи руки так, чтобы я их видела! – приказала Карла, и он, откинувшись назад, уперся ими в багажник. – Что именно было забавно?
– Среди тех, кто покупает у меня кокаин, есть один молодой охламон. Он ничего собой не представляет, но нрав у него крутой. Его собственная семья добилась судебного предписания, по которому он отправится за решетку, если опять распустит руки. Он хочет стать кинозвездой и поэтому продает часть кокаина известным киноактерам и иногда получает за это маленькие роли. Та девица, с которой снялся Ранджит, была актрисой, а этот охламон был ее бойфрендом.
– Ты отдал пленку ему? – спросила Карла.
– Да, когда он пришел за очередной порцией, – ответил Конкэннон, довольно ухмыляясь. – Ранджит время от времени тайком пробирался в город и всегда покупал наркоту у меня. Я сказал этому необузданному парнишке, что Ранджит иногда ошивается, изменив внешность, в своем любимом ночном клубе в Бандре.
– То есть ты навел этого парня на след Ранджита.
– Ну да. И преподнес этому дикарю в подарок целый пакет, где была эта кассета, приглашение в клуб и непрослеживаемый пистолет с непрослеживаемыми пулями. Его натура довела дело до конца.
Карла сжала мою руку.
– И ты приехал сюда, чтобы рассказать, как ты подставил моего бывшего супруга? – спросила она.
– Я приехал, чтобы предупредить вашего бойфренда, – ответил Конкэннон, выпрямляясь.
– Предупреди себя самого, Конкэннон.
– Ну вот, опять! – отозвался он притворно обескураженным тоном. – Из всех озлобленных дикарей этого города ты самый необщительный. Я знаю палачей, с которыми и то веселее. Я пытаюсь вдолбить тебе, что я изменился.
– Не вижу никаких изменений. Ты все еще скрипишь.
– Опять эти злобные нападки. Послушай, – сказал он рассудительным тоном, – я покончил с прежней жизнью. Теперь я бизнесмен и тружусь вполне легально. Тот факт, что я не держу на тебя зла после нашей последней встречи, подтверждает это.
– Ну да, с тебя все как с гуся вода.
– Как раз наоборот, – возразил он. – Это я и пытаюсь тебе втолковать. После той нашей драки я все обдумал. Очень тщательно, заметь. Я ведь был пострадавшей стороной. Плечо у меня толком так и не зажило и работает не так хорошо, как следовало бы. У меня уже не та координация, я никогда не смогу так же хорошо драться, как раньше. Я никогда прежде не допускал, чтобы кто-то взял надо мной верх, и это меня порядком встряхнуло. Начался мой путь в Дамаск[114] на заброшенной бомбейской фабрике, а из седла меня выбил австралийский уголовник. И я изменился. Теперь я бизнесмен.
– А что за бизнес? – спросила Карла, отпуская мою руку.
– Я вложил все свои деньги в одно дело с Деннисом.
– Со Спящим Бабой?
– С ним. Мне как-то вспомнилась поговорка про речку – ну знаете: если достаточно долго просидеть на берегу реки, то мимо проплывут трупы твоих врагов.
Мне очень хотелось, чтобы Конкэннон проплыл мимо меня по Гангу.
– И однажды, в момент еще одного просветления на пути в Дамаск, мне пришло в голову, что река – это не обязательно вода. Она может быть столом из нержавеющей стали в похоронном бюро. Понимаете? И вот мы с Деннисом купили одно такое бюро, и теперь мы его владельцы, предприниматели. И один из моих врагов уже проплыл мимо нас. Я смеялся счастливым пьяным смехом, готовя его для погребения.
– И Деннис согласился этим заниматься? – спросил я.
