Сара Райнер - Другой день, другая ночь
Часть II
Ветры перемен
13
Клиника явно частная, думает Майкл, поднимаясь наверх по лестнице из столовой. Только посмотрите на эти диковинные цветочные композиции: стрелиции с оранжевыми языками, кремовые белокрыльники, высоченные зеленые орхидеи. Интересно, кто поставщик? Контракт, судя по всему, тянет на целое состояние.
На лестничной площадке висят акварели с видами окрестностей Льюиса: грандиозные меловые скалы Семь Сестер, панорама Южной Гряды, лодки, отражающиеся в реке Уз… Наверное, пытались создать атмосферу умиротворенности и единения с природой, но Майкл все равно чувствует себя так, будто только что вернулся с войны.
Несколько недель он почти не спал, поэтому сейчас спрашивает у уборщицы, где можно выпить кофе, и она отправляет его на кухню. Майкл нажимает кнопку «Эспрессо», наблюдает, как картонный стаканчик наполняет черная жидкость, и вдруг слышит за спиной чей-то шепот.
– Если хочешь с кофеином, спустись вниз.
Обернувшись, он видит юношу с проколотой бровью и ирокезом.
– Простите?
– Здесь кофе без кофеина.
– Что, даже эспрессо?
– Ага. Точно говорю. И чай тоже. – Молодой человек кивает в сторону коробок с чаями – бергамотовым, мятным, «Английский завтрак». – Недавно здесь? Какая программа?
Майкл не особенно помнит, как он сюда попал, не говоря уже о том, чем будет заниматься.
– Прости, приятель, я без понятия.
Панк хмыкает.
– Ну, был бы наркоманом или алкоголиком, знал бы. Сразу после поступления начинают детоксикацию, это такая гадость. – Он передергивается. – Так вот, внизу у регистратуры стоит аппарат – там совсем другой кофе. Нас, наркоманов и алкоголиков, к нему не подпускают.
– М-м-м…
– За дверью с кодовым замком. Видел ее?
Майкл кивает, хотя и не видел.
– Так вот, если хочется кофеину, иди туда.
– Спасибо. Тогда я это пить не буду, – говорит Майкл и выплескивает эспрессо в раковину.
* * *– Мне нужно в туалет, – говорит Эбби. – Туда вы тоже должны меня сопровождать?
– Боюсь, что так. – Сестра виновато морщит нос, но Эбби не чувствует к ней ни капли расположения. Она вообще почти ничего не чувствует. Смутную тревогу, неясное ощущение несчастья, но в целом она будто оцепенела.
– Я хочу по-маленькому, – произносит она уже у туалета. – Надеюсь, в кабинку вы со мной не пойдете?
– Нет, только дверь не запирайте.
Эбби едва сдерживается, чтобы не поступить именно так. Эта женщина ходит за ней по пятам и действует на нервы. Эбби так и не поняла, почему она это делает. К сожалению, в последние несколько дней она вообще мало что понимает.
Через пару минут в дверь стучат.
– Вы как?
– Нормально.
– В одиннадцать начинается групповой сеанс, вам обязательно нужно успеть.
Сестра старается говорить ровным, спокойным голосом, но Эбби ее тон кажется притворным.
– Я выйду через минуту.
– Там не любят, когда кто-то опаздывает.
– Я не могу быстрее! – взрывается Эбби.
У нее нет желания идти на сеанс, ей вообще ничего не хочется. Ладно, думает она, выходя из кабинки, все равно больше делать нечего, – и позволяет проводить себя по коридору в холл, где садится с сестрой на диван.
В дверях появляется пожилой мужчина в костюме. Может, это он вчера помог мне поступить сюда, думает Эбби: вроде она уже где-то видела эту козлиную бородку. В голове такая путаница, что ничего наверняка не скажешь. Следом за ним идет женщина средних лет, у нее в руках зонтик в горошек – в окно видно, что на улице накрапывает дождь.
У меня тоже есть такой зонтик, думает Эбби. Только он куда-то запропастился – в последнее время мне совсем не до зонтиков.
– Ну вот, здесь собирается ваша группа, – говорит мужчина с бородкой. – Присаживайтесь, если хотите. Сегодня сеанс проведет Джонни, он будет минут через десять.
Мужчина разворачивается и уходит.
Женщина кладет сырой зонт на пол и нерешительно садится на соседний диван. У нее длинные каштановые волосы, волнистые и невероятно густые.
Наверное, боится, что намокнут и закурчавятся, думает Эбби. Знакомо… Как же мне не хватает моих длинных волос.
* * *Карен понятия не имеет, что она ожидала увидеть в Мореленд-плейс, но точно не такого. Обстановка в холле уютная. Здесь все с размахом: вдоль трех стен стоят диваны, по углам кресла, есть и гигантский телевизор с плоским экраном. На подоконнике огромная ваза со свежесрезанными цветами, а на журнальном столике в центре комнаты – коробка с бумажными носовыми платками и чаша с фруктами. На нижней полочке лежат последние выпуски глянцевых журналов и свежий номер «Таймс».
Она оглядывает людей вокруг: похоже, они все пришли на сеанс. Прямо напротив нее мужчина с тронутыми сединой волосами старательно заполняет анкету. На секунду он поднимает глаза на Карен. Вроде она с ним где-то встречалась… У него приятная внешность, но взгляд обеспокоенный, и Карен инстинктивно настораживается.
На соседнем диване сидит блондинка лет, наверное, на пять-десять моложе Карен. Бледная, худенькая, со слегка загорелыми руками спортсменки. Короткая стрижка, на лице ни грамма косметики. Вид у нее усталый, измученный, но Карен совершенно ясно, что девушка симпатичная. Рядом с ней расположилась сестра по имени Сангита – так написано на бейджике.
Карен смотрит на часы: осталось пять минут. Что-то ей не по себе – никогда еще не приходилось участвовать ни в чем подобном. Она вспоминает, как Молли впервые пошла в школу; как она гордилась собой и радовалась в тот день. Моя малышка куда храбрее меня, думает Карен.
В комнату, прихрамывая и опираясь на палочку, входит пожилая азиатка с облаком седых волос на голове. Она осторожно устраивается в кресле, приподняв бирюзовое сари и на мгновение обнажив распухшую лодыжку. Карен понимает, какие неприятные ощущения испытывает эта женщина. Рядом сидит девушка с покрытыми блеском губами и густо накрашенными ресницами, у нее золотистые, закрученные спиральками волосы, большая грудь и плоский, как стиральная доска, живот. Карен мгновенно вспоминает о своем вытянутом свитере и немытой голове. Я думала, мы все будем присутствовать здесь по схожим причинам – почему же эта девица выглядит так хорошо? Может, она уже посещала занятия, и они действительно пошли ей на пользу?.. На секунду в груди вспыхивает надежда; затем печаль, давившая долгие недели, наваливается вновь, и Карен едва сдерживает слезы. Вряд ли я когда-нибудь почувствую себя лучше. С какой стати мне чувствовать себя лучше? Может быть, только ради Молли и Люка, но я устала, устала как собака.
Она достает платок, сморкается и замечает, что красотка смотрит на нее с улыбкой. У Карен от смущения вспыхивают щеки, и все же она рада, что хоть кто-то проявил расположение, и улыбается в ответ.
Неужели это актриса? Здесь вполне могут встретиться звезды.
– Я Лилли.
Девушка протягивает руку. На ногтях – красивый маникюр.
– Карен, – отвечает Карен.
Она вдруг замечает, что пальцы у Лилли дрожат. Девушка спрашивает робко и неуверенно:
– У вас сегодня первое занятие?
– Да.
– А.
К чему бы это «а»? Наверное, тот факт, что она новичок, имеет значение.
– А раньше здесь бывали?
– Нет, – отвечает Карен. – Никогда.
Мужчина напротив вновь смотрит на нее. Явно хочет что-то сказать, но не решается и продолжает заполнять анкету.
Затем к компании присоединяются грузный молодой человек с хвостиком и в шлепанцах – похоже, живет здесь, заключает Карен, – и хорошо одетый чернокожий парень, который заявляет с американским акцентом:
– Меня зовут Трой.
Наконец ровно в одиннадцать пружинящим шагом в комнату входит человек с ниспадающей на лоб челкой и вкатывает большую белую доску. В руках у него ворох бумаг и коробка с маркерами.
– Благодарю вас, Сангита, – кивает он медсестре. – Можете идти.
Он устанавливает доску так, чтобы всем было видно, кладет коробку и бумаги на журнальный столик и закрывает дверь. Затем поворачивается к группе и улыбается так лучезарно, что комната будто озаряется светом.
– Меня зовут Джонни.
Выглядит лет на тридцать, решает Карен, а может, и моложе, хотя, наверное, это просто по сравнению с нами он кажется таким жизнерадостным, полным энергии.
– Я психотерапевт и сегодня проведу сеанс в вашей группе. Давайте быстренько представимся, поскольку у нас есть новенькие. Карен? – Он прямиком идет ней и неистово трясет руку. – Эбби? – Проделывает то же самое со стриженой блондинкой. – Мы уже встречались сегодня, – говорит он, однако Эбби, похоже, не помнит. – И… Майкл?
Все это время мужчина торопливо заполнял анкету; наконец, он откладывает в сторону ручку и бумагу.
* * *Поверить не могу, что у него достаточно опыта, думает Майкл, пожимая руку молодого человека. На вид не старше Райана. Еще, небось, и учиться не закончил. Подумать только, закрыл дверь в комнате с толпой психически нездоровых, несчастных людей! Вон та девушка, руки у нее трясутся как осиновый лист. И вообще, нормально запереть нас в помещении, указывать, что пить, а что нет? Как в «Полете над гнездом кукушки».
