Лайза Дженова - Семья О’Брайен
Его плечи снова дергаются. Что за черт. Сержант Феролито стоит перед строем, широко расставив ноги и скрестив руки на груди, его темные глаза смотрят на Джо с презрением. Кажется, все взгляды кругом обращены на Джо, хотя Джо знает, что единственные, кто на него на самом деле смотрит, это сержант Феролито и тот, кто стоит позади.
Джо понятия не имеет, что вызывает эти странные мышечные спазмы. Он не поднимал тяжести, не двигал мебель, не было никаких непривычных усилий. Он большей частью стоит на ногах, сидит в машине или в кресле в гостиной или спит.
Может быть, он ничего такого и не делал. У Джо иногда бывают судороги в пальцах ног, особенно в двух, что идут за большим. Без предупреждения, без повода – их просто вдруг сводит в неестественном, напряженном положении, и они торчат отдельно от стопы, скрючившись, и не реагируют ни на какие попытки их расслабить – несколько мучительных минут. Но эти подергивания плеч больше похожи на икоту, чем на судорогу в ступне. Внезапные, непроизвольные, слишком резкие движения. Икота в плечах. Он никогда о таком не слышал. И что стряслось с его беспокойными ногами?
Может, он просто становится слишком стар для всего этого. Он тут один из самых старших. Ему сорок три, и в последнее время каждый год отчетливо чувствуется. Начать с того, что Джо, который никогда не был стройным, набрал килограммов десять лишнего веса, и из-за пуза у него постоянно болит спина. Он издает некрасивые стариковские звуки: кряхтит и стонет, вылезая по утрам из постели, или когда надо встать после того, как засиделся. Ему хочется верить, что он все еще сможет подтянуться 20 раз подряд и одолеть Джей Джея в борьбе на руках, но деньги он бы на это не поставил.
Большинству ребят тут за двадцать или за тридцать. Это работа для молодых. Но у Томми проблем нет. Джонси и Куаранто еще старше. Кого он дурит? Дело не в возрасте и не в силе. Ему приказано, мать его, стоять по стойке смирно, а не подтягиваться 20 раз. Тогда в чем дело?
Его плечи дергаются.
– Господи Иисусе, ОБ, – бормочет кто-то.
Акустика в огромном ангаре ужасная, искажается и тембр, и частота, каждый звук отдается эхом, но Джо почти уверен, что это сказал Томми. Надо это прекратить. Джо пытается глубоко вдохнуть через рот, но грудь у него как бетонная стена, а легкие – словно пара кирпичей. Он дышит, как суслик в ужасе. С его носа льется пот. Голова под шлемом варится. И этот хренов ярлычок.
Его плечи дергаются.
Джо объявляет себе войну. Он так стискивает кулаки, что чувствует всю длину вен, идущих по предплечьям. Сжимает челюсти, подтягивает задницу и бедра, напрягает живот и представляет, что на каждом плече у него по двадцатикилограммовому мешку с песком. Его сердце колотится, голова кипит в поту, он не дышит.
Его плечи дергаются. Он задевает стоящих по бокам.
Матерь Божья. Джо закрывает глаза. Он слышит, как в его пылающих ушах стучит кровь. Как дышит ему в спину стоящий сзади. Как проносятся снаружи машины. Как воркуют голуби на стропилах. Джо разжимает зубы. Слушает дикий стук своего сердца в ушах и просит его замедлиться. Расслабляет лицо, отпускает живот, спину, ноги. Втягивает глоток воздуха, потом другой. Слушает, дышит и ждет. Плечи остаются на месте. Ноги стоят ровно. Он слушает, дышит и ждет. Плечи на месте. На месте. Пожалуйста, место. Место.
Сержант Феролито отдает приказ начать тренировку.
Глава 6
От лотка с сосисками на углу доносится аппетитный запах жареных перцев и лука, и Джо хочет еще один сэндвич. Он не особо голоден, но ему скучно, а этот пикантный сладкий аромат так манит. Пьянит. Джо вдыхает, и его рот наполняется слюной. Вдыхает, и каждая мысль в его голове пропитывается жирным луком. Женщинам бы стоило забыть про всякие дорогие выпендрежные духи, которые все равно пахнут всегда каким-то старушечьим садиком. Им надо наносить на запястья и шеи сок Знаменитых сосисок Арти. От мужиков отбоя не будет.
Уже почти десять, Джо, Томми и Фитци стоят на своем посту на Лэнсдаун-стрит в тени «Фенуэя» с половины пятого. Присесть негде, читать нечего, нечем заняться – только стоять и ждать, когда кончится игра, представляя себе, что происходит на стадионе. Хуже, чем стоять посреди отдела женского белья в «Мейсис», дожидаясь, пока Роузи меряет в кабинке лифчик или какую другую штучку, о которой Джо неловко думать на людях. Это тянется целую вечность.
На пользование сотовым во время дежурства смотрят неодобрительно, но все берут телефоны с собой. Фитци вытаскивает мобильник из нагрудного кармана и читает эсэмэску.
– Черт.
– Что там? – спрашивает Джо.
– «Кардиналс» ведут, один ноль.
– Какой иннинг? – спрашивает Томми.
– Конец четвертого.
– Ладно, ладно, – говорит Томми. – Времени еще полно.
Джо кивает и просит майку Педройи помочь. Переминается с ноги на ногу, перенося вес, потом перекатывается с пятки на носок. Он уже пять с лишним часов стоит неподвижно, и ноги умоляют его дать им хоть какую-нибудь передышку.
– Что ты там качаешься, как болванчик на пружинках? – говорит Томми. – Стой спокойно. На нервы действуешь.
– Прости, друг; ноги отваливаются, – отвечает Джо.
Фитци кивает. Они все сегодня на дежурстве с семи тридцати.
– Я готов к дивану, – говорит Фитци.
– И холодному пиву, – добавляет Джо.
Все кивают. Джо представляет первые несколько минут, когда вернется сегодня домой: благодарное облегчение, когда наконец-то вытащит измученные ноги из тесных тяжелых ботинок, свежий цитрусовый запах, когда протолкнет в горлышко «Короны» ломтик лайма и ощутит сладкий, прохладный, прекрасный вкус. Ляжет на диван. Под головой мягкая подушка. Лучшие моменты матча по телевизору.
Мечты Джо обрываются, когда он ловит настороженный взгляд Томми, явно не представляющего себе диван и холодное пиво. Томми гладит кожу на губе и внимательно смотрит на Джо.
– Вы с Роузи в ближайшее время не собираетесь в отпуск? – спрашивает Томми.
– Нет, ничего не планируем. А вы с Эми?
– Только в Нью-Хемпшир съездим, ее стариков повидать.
Джо кивает.
– Слышал, Ронни рассказывал, в круиз едет? – спрашивает Томми.
– Да, звучит неплохо.
– Это да, – говорит Томми, о чем-то размышляя. – С тобой все хорошо, братишка?
– Со мной? Да, просто хочется уже дать ногам отдохнуть.
Томми молчит, глядя на Джо. Джо приподнимается на носках, переступает на месте. Он понимает, что доводит Томми этими плясками, но ничего поделать не может.
Пиво. Диван. Скоро.
– Что на тебя нашло утром во время учений? – спрашивает Томми.
– Не знаю, – отвечает Джо, качая головой. – Слишком я для всего этого стар.
Томми поджимает губы.
– Понял тебя. Пойду, разживусь еще одним хот-догом инфарктника. Есть хочешь?
– Нет, но хот-дог съем.
Когда Томми сворачивает за угол на Бруклин-авеню, стадион взрывается чудовищным ревом.
– Да! – говорит Фитци в телефон.
– Что там? – спрашивает Джо.
– Большому Папи засчитали двойной хоумран, а Педройе – за то, что отбил. «Сокс» ведут два-один.
– Да! – отвечает Джо, благодаря свою майку. – Какой иннинг?
– Конец шестого.
Джо чувствует себя пацаном, он кричит и бьет Фитци по раскрытой ладони, хотя кости у него ноют от боли в спине и ногах. Отлично. Джо надеется, что никогда не лишится этого мальчишки внутри, наивного духа, который всегда будет желать «Ред Сокс» победы, который всегда заглушит радостным воплем жалкие стенания стариковских ног Джо. Победа «Сокс» – это победа хороших ребят. Это все равно что победа Супермена над Лексом Лютором или нокаут, в который Рокки отправляет Аполло Крида.
Кажется, проходит сто лет, прежде чем возвращается Томми, несущий три горячие булочки, до отказа набитые сосисками, перцами и луком, пышущие паром, капающие жиром, и Фитци рассказывает ему про хоумран. Джо четырьмя чудовищными укусами, не прерываясь, приканчивает хот-дог и тут же начинает жалеть, что поторопился. Надо было получить удовольствие. Он глубоко дышит носом, глядя на хот-дог Фитци, съеденный лишь наполовину, и ощущает горячий прилив зависти и желания, с примесью несварения.
Фитци слизывает жир с пальцев и вытаскивает телефон.
– Твою мать.
– Что такое? – спрашивает Джо, вытирая руки о штаны.
– Куча дурных бросков. «Кардиналы» ведут четыре-два.
– Иннинг какой?
– Начало седьмого.
– Черт, – говорит Томми. – Ну, давайте, еще два пробега.
– Мои ноги дополнительных иннингов не выдержат, – отзывается Джо.
Пять лет назад он бы сказал «сердце» вместо «ног».
– Мы все еще в седьмом, – отвечает Томми.
Больше пробегов в этом иннинге не получается. Джо слышит, как вдалеке тридцать семь тысяч человек поют, как в караоке, «Милую Каролину». Слова затихают, а потом мчатся обратно в припеве. «Так славно, так славно, так славно», – вместе со всеми поет себе под нос Джо, чувствуя себя счастливее, чувствуя, что так он не совсем отрезан от всех.
