Шанхай - Ёкомицу Риити

«Год прошел… Еще один, и я обязательно добьюсь успеха, покажу всем, что могу отхватить миллионы», – подумал Коя.

Рассматривая со своего стула зал, он никак не мог отделаться от мысли, что происходящее здесь ежеминутно отзывается эхом на золотых биржах Лондона и Нью-Йорка. Спустившись, он заглянул в телефонную будку. Молодой человек с телефонной трубкой в руке в изнеможении развалился на скамейке и отдыхал, лениво затягиваясь сигаретой.

Когда Коя приехал в Muramatsu, было уже десять. Он пересекал огромный офис по проходу, ограниченному с двух сторон сдвинутыми столами, и всем без исключения знакомым служащим направо и налево рассыпал приветствия, пока наконец не пришел в отдел пиломатериалов. Тут оказалось, что вместо командировочных из штаб-квартиры в Сингапуре на его имя поступила срочная телеграмма: «Положение рынка становится угрожающим. Склады переполнены лесом. Опасаемся гниения. Настоятельно призываем к максимально активным действиям».

Прочитав это, Коя понял, что с мечтами о невесте придется проститься. Ему наверняка вскоре прикажут вернуться в Сингапур. При этом теперь невозможно требовать командировочных.

Коя не предполагал, что декларация английского правительства о ликвидации ограничений на каучук так быстро окажет влияние на его нынешние поиски невесты. Конечно, погашение английского военного займа давно осуществлялось благодаря олову и каучуку из Сингапура. Но по этой причине рынок в Сингапуре переживал кризис, заготовка леса была временно приостановлена, а в результате – не придется ли приостановить и поиски невесты?..

«Ладно, раз так», – подумал Коя. Он спустился на улицу. За ним увязались нищие ребятишки, обступив со всех сторон. Он забыл даже о Мияко. И Фан Цюлань, и о-Суги были забыты. Не говоря уже о нищих детях. Перед его мысленным взором то и дело проплывали филиппинские пиломатериалы. Он обдумывал методы борьбы с этим конкурентом.

Почему же его компания стала сдавать позиции?

Наверняка все дело в распиле…

Сингапурская компания завозила лес с Суматры, и, по сравнению с филиппинским, он был на пять сун [9] длиннее. Бесплатные пять сун никоим образом не радовали китайцев, они лишь увеличивали осадку грузового судна. Более того, груз плохо помещался на склады, увеличивалось время на его транспортировку, и в итоге прекрасный, но неформатный товар попросту портился и гнил. Филиппинцы воспользовались этим изъяном, поставив во главу угла не психологию продаж, а метод хранения. Ранее выработанная Коей тактика должна теперь измениться. Он прежде всего обежит лесозаготовительные компании, выяснит, кто их основные владельцы – китайцы или другие; и в соответствии с этим развернет на их территории боевые действия – согласно обстоятельствам. Он всегда одет в ослепительно белый костюм, отутюженные складки брюк говорят о его безупречном вкусе; на лице присутствует неизменная улыбка; тугой галстук, не допускающий и намека на кризис головной компании, элегантно выглядывает из-под пиджака. Это поспособствует расположению клиентов. Итак, он считал, что в первую очередь нужно ненавязчиво выведать настроение партнеров. И только сейчас заметил, что за ним все еще бегут назойливые ребятишки.

Для укрепления боевого духа он пошел вдоль портовой набережной, чтобы понаблюдать за энергичным потоком филиппинского леса, сплавляемого вверх по реке. Вдоль берегов выстроились пустые суденышки с выставленными направо и налево шестами, будто готовые к сражению. На каждой из лодок, будто флаги, болталось какое-то тряпье. Грузовая баржа с поднятым рваным парусом коричневого цвета медленно приближалась со стороны порта. Лодки, нагруженные хлопком-сырцом; баржи, доверху наполненные арахисом, коксом, рисом, углем, глиноземом, ротангом, железом. И среди всего этого филиппинский лес – массив красной и белой лауаны [10], конкурирующий на рынке с кедром с берегов Ялуцзян [11] и с красным сандалом [12] Сиама, – невозмутимо поднимался вверх по течению. А вот сингапурского леса, гордости Кои, он не заметил – ни дерева китайской айвы, ни тамбулиана [13], ни мербау [14] – ничего такого.

– Так дело не пойдет, нет-нет-нет.

Он увидел большой плот, спускавшийся по течению. На нем было что-то вроде огорода, а в воде вокруг, словно букашки, сновали сампаны. Под куполом моста, покачиваясь, прошла лодка, полная зеленых бананов, проступающих патиной из гущи шестов с тряпьем.

На мосту прогремел выстрел, за ним другой, а потом еще и еще. Из окон большевистского консульства, напротив моста, посыпались сверкающие стекла. Прежде чем Коя успел что-то сообразить, отряд белогвардейцев на мосту обнажил сабли. С воинственными криками они со всех сторон ринулись на консульство. Из окна вниз головой выпал человек. Застряв в живой изгороди, он пытался выбраться, хотел было перевернуться, но не смог и свалился в реку.

В здании некоторое время звучали выстрелы, но вскоре красный флаг был сброшен и поднят белый. Из толпы зевак волной прокатились аплодисменты иностранцев. Затем они раздались с противоположного берега – из зданий и судов. Коя представил ясные глаза Фан Цюлань, но закричал: «Банзай, банзай, банзай!» [15], – и вместе с остальными захлопал в ладоши. Вскоре белогвардейцы с обнаженными саблями запрыгнули в автомобиль, и тот помчался сквозь толпу. Только группа китайцев молча наблюдала за происходящим, словно произошло нечто обыденное. Коя направился к консульству: раненого несли на плечах полицейские-индийцы, рядом прошли, дымя сигаретами, русские проститутки под ручку с английскими моряками.

8

В этот день в банке Санки Evergreen перед самым закрытием распространился тревожный слух. Один служащий обмолвился о коварном заговоре: якобы некая шайка грабителей, узнав номер банковского автомобиля, собиралась напасть на него во время перевозки наличных.

Этот слух обрадовал Санки. Вероятно, вскоре некому будет заниматься инкассацией. В таком случае управляющий, несомненно, окажется в затруднительном положении. Так в действительности и произошло. Когда наступило время перевозить наличность, инкассаторы внезапно уволились.

Дирекция банка во главе с управляющим сразу оказалась в тупиковой ситуации. Собрав всех в специальной комнате, управляющий объявил набор перевозчиков, посулив премию в двадцать иен. Но, конечно, не нашлось никого, кто ценил бы деньги больше, чем жизнь. Каждый мог легко представить, что в этом морском порту, в глубине его бесчисленных переулков, таится несметное количество людей, для которых лишить человека жизни – все равно что разбить чашку. Управляющий увеличил наградные до пятидесяти иен. По-прежнему никто не хотел ехать. Пятьдесят иен поднялись до сотни. Сотня выросла до ста двадцати. Таким образом, происходил торг, но все молчали, ожидая, до какой суммы возрастет премия. Санки, впервые вступив в разговор, обратился к управляющему:

– Раз такое дело, думаю, никто не решится ехать, сколько бы ни повышали сумму наградных, поэтому я считаю, что в этом случае, исходя из прямых обязанностей управляющего, вы сами должны ехать.

– Почему? – удивился управляющий.

– Вам это должно быть лучше известно. Если возникли затруднения с перевозкой наличных, то в подобных обстоятельствах управляющий, взяв на себя ответственность, должен незамедлительно действовать в интересах банка.

– Я хорошо понял твою мысль, – сказал управляющий и, сощурившись, быстро чиркнул кончиком пальца по столу. – Значит, ты… – замялся было он. – Ты, разумеется, понимаешь, что будет с банком, если меня не станет, верно?

– Как не понимать. Причем, полагаю, когда вы говорите «меня не станет», вы, вероятно, имеете в виду, что вас убьют; конечно, это тяжело, но, несомненно, не менее тяжело, если бы убили кого-нибудь другого. Сейчас для банка настал критический момент. Я думаю, что если в обстановке крайней опасности управляющий перекладывает ответственность на других, то возникает вопрос о его соответствии занимаемой должности. Тем более что наш управляющий всегда имеет максимальную прибыль. Наш управляющий…