Бет Хенли - Изобилие
БЕСС: А лента моего любимого цвета. Синяя. Мне ее Мэйкон дала поносить. У нее это тоже любимый цвет. Мы похожи с нею. (Показывает на ведерко с маргаритками.) И обе любим маргаритки. Это наш любимый цветок.
МЭЙКОН: Ох, маргаритки у меня не любимые цветы. Мои любимые цветы тюльпаны.
БЕСС: Тюльпаны?
МЭЙКОН: Они растут в такой маленькой стране, Голландия называется. Это самые красивые цветы на свете, маргаритки ни в какое сравнение не идут. Да что там - маргаритки, на самом деле, ведь не что иное, как просто сорняки.
БЕСС: Ну что ж, я уверена, если мне когда и доведется увидеть тюльпаны, они тоже моими любимыми цветами станут.
МЭЙКОН: Может, как-нибудь мы все поедем в Голландию и будем собирать там тюльпаны - рядок за рядком. Да-а, потом нам будет что вспомнить. Наполнять себе подолы золотыми тюльпанами и подбрасывать их к небу! Хо! Я сейчас буянить начну, давайте веселиться! Танцевать хочу!
ДЖЕК: Отлично!
УИЛЛ: Валяй!
БЕСС (перекрикивая): Я тоже! Я тоже. Я люблю танцевать!
МЭЙКОН: Я одну фигуру знаю. Из кадрили. Это последняя мода в танцах.
ДЖЕК: Давай-ка поглядим!
МЭЙКОН: Все должны хлопать! (Мэйкон, Бесс и Уилл начинают хлопать.) Давайте, ритм держите! Хорошо! Так и дальше! Джек Флэн, а ты почему не хлопаешь?
ДЖЕК: Я ничего под музыку не делаю. Я под нее не танцую. Я под нее не хлопаю. Смотреть мне нравится, а участвовать я не буду.
МЭЙКОН: Такой же смешной, как и обычно - и даже больше, точно. Вот, подержи пока мои гребешки. Держи, глупый. Держи гребешки. (Отдает свои гребни Джеку. Тот держит их, пока она танцует.) (Уиллу и Бесс.) Хлопайте мне! Погромче, пожалуйста! Громче! (Исполняет какие-то причудливые танцевальные па под хлопки.)
БЕСС: Браво, браво!
ДЖЕК: Поглядите-ка на нее!
УИЛЛ: Она нежная! Смотрите, какая нежная!
БЕСС: Ох, мне тоже хочется!
МЭЙКОН: Давай, Бесс! Твоя очередь! (Бесс начинает неистово плясать.) Вот так! Поддай-ка! У-ух! Как пляшет!
УИЛЛ: Берегись! Берегись! О, пусть несется. Да, сэр, да, пускай несется.
Бесс высоко подкидывает ноги и падает на попку.
БЕСС: Оп-ля!
МЭЙКОН: Ох, что же, это было здорово! Здорово! Давайте ей похлопаем!
БЕСС: Я упала. У меня ничего правильно не выходит. Наверное, я неуклюжая.
УИЛЛ: Растянулась ты здорово. Прямо в воздух подпрыгнула и шлепнулась.
ДЖЕК: Попробуй вести себя, как даме подобает. У тебя там под низом всем все видно было.
МЭЙКОН: Давай, еще покружимся.
БЕСС: Мне больше не хочется танцевать.
МЭЙКОН: Кончай. У тебя получается.
БЕСС: Нет, пожалуйста, оставь меня.
МЭЙКОН: Ну, тогда я знаю, что: почему б тебе нам не спеть?
БЕСС: Я не пою. Ты ведь знаешь, что я не пою.
ДЖЕК: Правильно. Она мне сказала, когда мы поженились, что никогда в жизни не пела. Разве ты не говорила про это в самый первый день, когда мы встретились?
БЕСС: Это так. Одно время я пела, но больше не пою.
МЭЙКОН: Ну, если ты пела когда-то, то сможешь спеть снова. Да, я ведь даже, кажется, слышала, как ты поешь, когда белье стираешь.
БЕСС: Да разве ж это пение, это больше мычанье.
МЭЙКОН: Ну, раз ты можешь мычать, так и спеть сможешь. Прошу тебя, спой нам песню. Мне хочется послушать.
БЕСС: Можно, Джек?
ДЖЕК: Почем я знаю, можешь ты или нет?
БЕСС: Что ж, я в самом деле вот эту песенку помню.
МЭЙКОН: Хорошо, давай послушаем. Вот ты на сцене. Вся сцена приготовлена для тебя. Поднимается занавес. Попросим Бесс Флэн с ее песней! (Аплодирует.)
БЕСС (поет): Где-то в долине
В дальней дали
Ветры подули
С края земли
С края земли, милый
С края земли
Ангелов в Небе
Люблю я одних...
МЭЙКОН: Это было чудесно.
БЕСС: Я... я, наверное, забыла эту песню. Немного. Как там поется.
УИЛЛ: Я знаю эту песню. Я ее раньше слыхал. Ты неправильно спела.
МЭЙКОН: А другую знаешь?
ДЖЕК: Она и этой-то не энала.
МЭЙКОН: Она вспомнила ее почти полностью, к тому же, у нее такой славный голос.
ДЖЕК: Не знаю я ничего про пение, но мне кажется, что раз уж взялся петь песню, так хоть слова знать нужно.
БЕСС: Я раньше много песен знала. И все наизусть. Просто я не пела с тех пор, как сюда приехала. Смешно так, когда горло распахиваешь, чтоб спеть. Как будто кто-то другой поет. Кто-то другой, а вовсе не я. Я, наверное, наружу выйду, там луна светит, нарву ночного жасмина у пруда. Меня его аромат притягивает. Его запах и лунный свет. (Уходит.)
ДЖЕК: Ни с того ни с сего, кажется, в уме повредилась.
МЭЙКОН: Мне кажется, ты ее обидел.
ДЖЕК: Что? Да ничего подобного. Я ж не сказал ничего против ее пения - кроме того, что слова подучить надо.
МЭЙКОН: Может, тебе стоит сходить посмотреть, как она там.
ДЖЕК: Она не хочет, чтобы я к ней ходил.
МЭЙКОН: Почему же?
ДЖЕК: Злится на меня из-за своего проклятого пения.
УИЛЛ: А пирога больше нет, наверное.
МЭЙКОН: Нет.
УИЛЛ: Глаз болит. Уже можно вынимать его на вечер. (Мэйкон идет к двери.) Куда ты? МЭЙКОН: Проверю, как она там. (Уходит. Из-за сцены.) Бесс... Бесс...
УИЛЛ: (после паузы): Как ты думаешь, с ними ничего в темноте не случится?
ДЖЕК: Не знаю.
УИЛЛ: Там дикие звери бродят в такое время. Койоты уж точно есть. Медведи и волки.
ДЖЕК: Может, и индейцы.
УИЛЛ: Мэйкон! Мэйкон! (Уходит.)
МЭЙКОН (из-за сцены): Что? Чего?
УИЛЛ (за сценой): Мэйкон, вернись сюда. Я сам приведу Бесс.
Джек встает, подходит к столу и наливает себе в стакан. Входит Мэйкон. Джек смотрит на нее, затем опорожняет стакан.
ДЖЕК: Виски?
МЭЙКОН: Нет.
ДЖЕК (наливая себе еще): Ты уверена... Мэри Кей?
МЭЙКОН: Не называй меня так. Никогда.
ДЖЕК: Ладно. Вот тебе твои гребни. Я их держал, ты просила. Хорошенькие. И счастливые. Счастливые, что гладят тебя по волосам.
МЭЙКОН: Не разговаривай со мной. Сиди, где сидишь, и не говори со мной.
ДЖЕК: (после паузы): Мэри Кей, Мэри Кей, Мэри Кей.
МЭЙКОН: Закрой рот.
ДЖЕК: Ты не выходишь у меня из головы. Во всей голове крутишься. Ты для меня более явна, чем любая другая мысль. Я не могу тебя оттуда вытащить. Выбить не могу; выпить не могу; выкричать не могу. Никогда, никогда. Ты вечно там.
МЭЙКОН: Прекрати. Не надо. Перестань.
ДЖЕК: Неужели ты не видишь, что я не могу справиться со своими чувствами к тебе?
МЭЙКОН: Слушай, я не хочу никаких дел с тобой. У меня есть муж, Уилл. У тебя есть жена, Бесс, мой самый дорогой друг. Я бы никогда даже помыслить не могла о том, чтобы предать ее чувства. Никогда, никогда, даже если б мне было до тебя дело, а его нет и никогда не будет, и никогда не может быть. Потому что, если говорить по всей правде, в тебе нет абсолютно ничего, что я бы могла вытерпеть. Ты гадок и себялюбив, ты лжец и змея. Я плюю на твою могилу, и жалко, что ее нельзя выкопать так быстро и так глубоко, чтобы мне понравилось.
ДЖЕК (после паузы): Что ж, я только одно спросить хочу. Ты мне одно скажи. Зачем ты попросила меня подержать тебе гребни? Ты выбрала меня, чтобы я их тебе держал. Ты вложила их мне в руку. Зачем ты это сделала? А?
МЭЙКОН: Потому что я... Ты стоял ко мне ближе всех, и я поняла, как я боюсь, что когда начну танцевать, гребни вылетят у меня из волос и потеряются где-нибудь в далеком, дальнем углу комнаты. Ты должен знать - то есть, это всем известно, - что можно попросить кого-нибудь подержать тебе гребни и, однако, верить всем своим сердцем и существом, что ненавидишь его, и что он хуже некуда, но тебе просто нужно, чтобы он подержал тебе гребни, а случилось так, что он - вот, стоит руку протянуть...
ДЖЕК: Ты в самом деле много говоришь. Заговариваешься. С чего бы?
МЭЙКОН: Я... я не знаю. Просто говорю. Просто мне хочется поговорить. У меня такое ощущение, оно мне подсказывает, что молчать - не безопасно.
ДЖЕК: Ну, тише.
МЭЙКОН: Нет, не могу я позволить молчание, потому что тогда что-то действительно ужасное случится. Мир может перестать вращаться, и от этого земля затрясется, и все просто провалится в тартарары, в кошмарные дыры...
ДЖЕК: Да замолчи ж ты хоть ни минутку.
МЭЙКОН: Нет, не буду, не могу, мир тогда расколется; океаны исчезнут; неба не будет; не стану; не могу; не буду...
ДЖЕК: Тише, или я рот тебе кляпом заткну.
МЭЙКОН: Не поможет. Я все равно буду мычатъ и стонать под кляпом.
ДЖЕК: Может быть, тогда мне придется просто свернуть тебе шею. Ну же. Сиди спокойно. (Мэйкон замираяет.) Слышишь? Мир не разваливается. Слышишь? (Она кивает.) Можно справиться, правда?
МЭЙКОН: Да.
ДЖЕК (убирая нож): С этим прекрасно можно справиться. (Кладет руку ей на грудь.) Скажи, как ты можешь с этим справиться.
МЭЙКОН: Могу.
ДЖЕК: Прекрасно.
МЭЙКОН: Да.
Они обнимаются с неистовой страстностью, вгрызаясь друг в друга, как звери. Наконец, Мэйкон вырывается. Слезы ярости струятся по ее лицу.
МЭЙКОН: Прочь от меня. Гадюка. Змея ползучая.
Джек беспомощно смотрят на нее, подходит к столу и наливает себе. Мэйкон оправляет платье и прическу, затем садится, сложив руки. Входит Уилл. Его лицо бело. Он несет накидку Бесс.
